- Но дело совсем не в этом, Лаврентий. Дело в том, что мне не нужен этот
шарик. Я не хочу ничего знать про будущее, которое не могу изменить. Представь
себе, во что знания превратят мою жизнь. Я хочу, батано Лаврентий, что бы ты
послал это чудо моему врагу и, как ты говоришь, искреннему почитателю. Пусть
он посмотрит на наш парад, на нашу победу и решит, что ему делать. Это
возможно Лаврентий?
- Конечно, Коба, буквально через две недели глаз будет у … - Берия сделал
паузу - …. У этого выродка.
Глава тридцать пятая.
Через двенадцать дней агенты Канариса уже держали в руках этот ящик. Они
предполагали все, что угодно, но то, что в этой штуковине находятся игрушки
для магических опытов, этого они конечно предположить не могли. Резидент
Канариса в Бухаресте разложил на письменном столе предметы из металлического
ящика и углубился в руководство заведомо переведенное на понятный немецкий. В
процессе чтения он хватался то за один, то за другой предмет и, дочитав до
конца, засмеялся. Он, человек абсолютно реальный и очень расчетливый, не мог
представить себе, что кто-то даже в очень отдаленном его окружении, действуя
чисто спорадически, может заинтересоваться этой балаганной чепухой. Он
подбросил в воздух шелковый квадрат с письменами и подумал, что эта штука не
годиться даже для носового платка. И в ту же секунду он ощутил сильный удар в
переносицу, лопнули капилляры и на стол закапала кровь. Резидент, почти
пятидесятилетний человек, находился в глубоком шоке и теперь он, никогда не
веривший ни во что, хотя бы отдаленно связанное с понятиями мистики, со
священным ужасом смотрел на диковинные эти предметы, разложенные на столе.
Резидент знал, что фюрер имеет склонность к оккультному восприятию мира и
теперь, глядя на все это, он понимал, что удар, обращенный на него, был прямым
ответом на его дерзкие и непочтительные к этим волшебным предметам мысли.
Через несколько дней посылка попала в Берлин, а ещ„ через несколько дней
Канарис должен был делать доклад у фюрера в так называемом волчьем бункере,
туда-то он и захватил посылку. После доклада, длившегося несколько долгих
часов, Канарис подошел к бледному, уставшему Гитлеру и, тронув его за локоть,
отвлек в сторону для разговора о злополучной посылке. Он, хорошо знавший
фюрера, даже отдаленно не мог предположить, какую реакцию вызовет у него этот
разговор. Поэтому он решил начать беседу, шутя. Румынский резидент поведал ему
про свой печальный опыт и он целых два дня ломал голову над именем
предполагаемого отправителя.
- Мой фюрер, наш человек в Румынии получил загадочный ящик, - адмирал сделал
паузу. - адресованный Вам. - Гитлер насторожился, щетка усов его вздернулась,
а глаза забегали по золоту адмиральских погон.
- Наши агенты, - продолжал Канарис, - тщательно обследовали его на предмет
взрывчатки и яда и ничего не обнаружили. В ящике атрибутика оккультного
характера, и мне кажется, что Вы разберетесь в ней лучше, чем я.
- Идемте, это интересно, - сказал Гитлер и увлек адмирала в одну из боковых
дверей. Там он погрузился внутрь ящика и очень оживился. Затем пробежал
глазами так называемый сопроводительный текст. - Вы знаете, мне всегда
хотелось заглянуть в будущее, потому как я, именно я, формирую его. Я убежден
в своей победе. Уже сейчас она лежит на тяжелом щите крестоносца и ждет, когда
я возьму е„ вот этой самой, - Гитлер потряс в воздухе кистью, - вот этой
самой, слышите, вот этой самой рукой.
Канарис вышел от фюрера в состоянии явной озадаченности.
"Он что-то принимает, возможно, какие-то сильно действующие транквилизаторы, у
него сильно расширен зрачок и он производит впечатление больного человека", -
подумал адмирал.
Глава тридцать шестая.
Вечером Гитлер остался один. Он долго рассматривал сложенные в ящике предметы,
тер их и даже пытался нюхать. В них была заключена тайна, всегда сильно
притягивающая фюрера. Он поставил перед собой пирамиду и водрузил на нее
всевидящий глаз, затем снял его с пирамиды и, прижимая к себе, стал
всматриваться в темную глубину, в разноцветное переливающееся пространство
зрачка. Гитлер долго метался по маленькой прямоугольной комнате и, наконец,
решился. Он выстроил все предметы так, как это было написано в переводе
Спонариуса, и попытался сосредоточиться. Однако разные мысли, связанные с этой
войной, не давали покоя его голове. Дикое поражение под Курском, завязнувший в
Африке Ромель и прочие негативные аспекты отвлекали его. Как волк, ходил он по
узкой и длинной комнате и не находил себе места. Висящая в конце комнаты за
маленьким прямоугольным столом огромная карта мира вся была утыкана флажками
со свастикой. Гитлер сел на угол стола взял прозрачный шар и некоторое время
вращал его в руках, поднимая вверх на вытянутых пальцах. Карта, усеянная
флажками со свастикой, успокаивала его. Огромные территории, оккупированные
рейхом, подводные глубины, рассекаемые его субмаринами, и флоты Андриатики,
пока еще густо, как шпинатом, напичканные германскими крейсерами. И только
далекая, почти не распознаваемая в буре событий частичка страха мерцала в его
душе, как далекий огонек зажигалки. Гитлер положил шар в платиновое ложе и
сполз со стола. Он походил взад и вперед по комнате-пеналу, похрустел пальцами
и вдруг в едином порыве, расчистив стол, быстро расставил на нем все, что
заключал в себе металлический ящик. Через какие-нибудь двенадцать минут он
увидел в черной миндалине глаза руины Берлина и красный флаг над куполом
Рейхстага. И в одно мгновение вся его жизнь потускнела и съежилась,
рассыпавшись на многие тысячи мельчайших осколков. Обойдя стол, Гитлер сел в
кресло, выдвинул ящик письменного стола и вынул из него маленький
хромированный браунинг. Затем быстро, вероятно пугаясь самого себя, он закусил
зубами ствол и выстрелил. А потом долгих два года страной управлял двойник,
никто, муляжная кукла, благополучно сожженная во дворе Рейхсканцелярии
специалистами советского МГБ.
Глава тридцать седьмая.
Новый Карп Силыч, успешно проглотивший старого Карпа, сидел в глубине гостиной
комнаты и смотрел в окно. Снежинки, пролетая через холодное это воскресное
утро, ложились на узкий подоконник, который со временем должен был
превратиться в продолговатый сугроб. Сумрак позднего зимнего рассвета застал
нового Карпа в крайне сложном положении. Завладевший его телом, фантом
перестраивал сознание старого большевика. Возникшее из двух теперь уже единое
существо находилось в состоянии смятения и полной неопределенности.
Разрушенное до обломков сознание старого Карпа зондировалось новыми
информационными потоками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45