Обласканный старец ушел,
сохраняя в душе признание, помноженное на глубоко запрятанный ужас.
- Как поживают посланники звезд? - спросил Берия.
- Строго при минус шестнадцати.
- Это хорошо, жаркий климат им вреден.
- Постараемся им понравиться. Антон Иванович пропустил лицо моментальный штрих
юмора, и так же быстро, как штрих появился, свел его на абсолютное нет. С
министром госбезопасности можно было существовать долгое время только в том
случае, когда он сам выступал в роли главного шутника, равного отношения он не
терпел, и Антон Иванович, зная это, только слегка подыгрывал ему.
- У Вас есть кураж, - говорил Берия Антону Ивановичу. - Верить, не верить -
это дело десятое, должен быть кураж. То чем мы занимаемся - чистая бесовщина!
Тут может быть важен и не результат, а его явная возможность. Ведь мы, что
греха таить, идем против практики марксизма и тратим государственные деньги на
сомнительные мероприятия в такие тяжелые для страны времена. Это говоря между
нами девочками.
- Ну, что Вы, я могила, могила … - и тут Антон Иванович поймал себя на мысли,
что выразился он не совсем удачно. И Берия, уловив неудачность этой фразы,
уцепился за нее, как за спасательный круг.
- Ты - могила, Антон Иванович, верная, холодная могила. Где твои ведьмы и
колдуны?
Антон Иванович не знал, что ему отвечать, ситуация отыгрывалась явно не в его
пользу.
- Так ведь был же приказ о ликвидации. Вы же его и подписали.
- Ну, да, подписал. И что же?
- Так вот, нет теперь ни ведьм, ни колдунов, есть только перевод этой книги и
намерение осуществить весь этот грандиозный план. Есть мертвые сателлиты
плана, так сказать, фундамент здания, и при определенном желании, и при
наличии куража мы вытянем это дело.
- Думаете, вытянем? - спросил Берия и хитро прищурился.
- Определенно, вытянем, Лаврентий Павлович, уж в этом вы не сомневайтесь.
Глава тридцать первая.
- В книге Спонариуса говорится о хранении глаз принадлежащих пришельцам, в
ледниках и холодных источниках. Это правило мы соблюдаем. Теперь о свойствах
ткани. Прозрачное вещество с двумя разновеликими радужными кромками имеет
форму слегка приплюснутого шара. При правильном использовании магических
символов и технологий в центре зрачка открывается круглое окно, дающее
возможность увидеть то, что как бы еще не существует. Все почти точно
совпадает с тем, что имеется у нас. Нет только фиолетовой серы. Когда-то она
добывалась в предгорьях Тянь-Шаня. Но сейчас эти запасы полностью выработаны,
и где мне взять эту серу, я не знаю.
Двое в штатском слушали Антона Ивановича с напряженным вниманием.
- Теперь ещ„ один важный аспект. - Антон Иванович персонально обращался к
пожилому мужчине с сильно выдающимся вперед подбородком и маленькими голубыми
глазками, похожими на крошечные озера. - Товарищ Фицротер, какое время
понадобится на изготовление пирамиды?
- Думаю, не больше двух недель.
- Даю неделю, и учтите, сам Лаврентий Павлович заинтересован в нашем проекте.
- Антон Иванович, - голубоглазый развел руками, изображая недоумение. - Неделя
- абсолютно нереальный срок. Надо приготовить форму, проверить е„ на простом
материале, а уже потом заливать платину. Ведь двенадцать килограммов
ценнейшего материала.
- Послушайте, Марк Давыдович, это бесполезный разговор и форма и пирамида
должна быть изготовлена в недельный срок. Разрешаю использовать спецтехнику ТМ
19.
Фицротер задумчиво пожевал губами.
- Ну, это меняет дело, в этом случае хватит и пяти дней. Но нужны санкции с
особым режимом работы, это ведь номерные специалисты.
- Не сомневайтесь, санкции будут. Теперь, что у нас с шифрованными таблицами?
Слова там читаются в обратном порядке, иначе теряется всякий смысл.
Шифровальщики выдвинули несколько гипотез, и во всех случаях при пропускании
четных букв возникает слово Армагеддон. Однако лично мне очень многое
непонятно в этих таблицах. Я не вижу смысла, не вижу логической связи между
всем этим набором знаков.
- А какая, Антон Иванович, может быть логика у цифр кодового замка. Ведь,
казалось бы, абсолютно никакой. Тем не менее, замок открывается. Так же,
вероятно, и здесь. Человечество случайно изобрело порох. Нобель почти что
случайно открыл динамит, и не ищите логику, здесь е„ просто нет. Вот если у
нас ничего не получится, тогда можете задавать себе разные нелепые вопросы, а
пока положитесь на перевод и не мучайте себя.
Это говорил другой мужчина высокий, сильно сутулый с маленьким птичьим лицом и
выпуклыми глазами. Его можно было бы признать полным уродом, если бы не
детская улыбка, как фонарик, озарявшая его непривлекательное лицо.
- Да, вы правы, Степан Петрович, не стоит об этом думать, но за последнее
время я сильно устал.
- Итак, товарищ Фицротер, встречаемся через неделю для окончательной
корректировки наших надежд. - Антон Иванович мелко засмеялся. - Теперь уже
поздно. - Он посмотрел на часы. - О, уже второй час ночи, ну не буду больше
никого задерживать.
Он потушил свет, и вся троица вышла из кабинета и шаги этих людей ещ„ какое-то
время были слышны в коридоре, а потом погасли на ковровых дорожках лестницы,
но в пустой и темной комнате, как на невидимой вешалке, висело невидимое
пальто этого разговора, который сформировал идею, озвученную и воплощающуюся
не только людьми.
Глава тридцать вторая.
Антон Иванович полуспал-полубодрствовал в своей московской квартире. Он сидел
за огромным дубовым столом, по краю которого была проложена великая муравьиная
тропа. Тропа появилась недавно, и ему нравилось наблюдать за маленькими рыжими
насекомыми, бегущими в оба конца. Все было готово к эксперименту, и он,
прищурившись на свет настольной лампы, обдумывал последние детали. Теперь он
ждал полнолуния, этого таинственного часа демонов и влюбленных, которое
попадало как раз на восьмое марта. Последние три ночи он практически не спал,
растворяя в кофе порошки чистого кофеина, и от постоянного его употребления в
его лице возник зеленоватый оттенок. И вот именно теперь, непосредственно
перед началом эксперимента его вдруг охватило полное безразличие. Он сидел,
раскачиваясь на задних ножках жесткого кожаного кресла, и равнодушная его
судьба, которой он уже не мог распоряжаться, стояла за его спиной в виде
маленького черного чертика. И в одно мгновение, в какую-то долю этого
мгновения ему стал безразличен и окружающий его мир, и он сам, получивший
точку опоры, что бы перевернуть окружающий его мир, который он почти и не
любил, но который никак не хотел оставить его в покое. Жестокая война
развернулась на старой земле, и только стук двух великих сердец нарушал
беспокойную атмосферу вечности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
сохраняя в душе признание, помноженное на глубоко запрятанный ужас.
- Как поживают посланники звезд? - спросил Берия.
- Строго при минус шестнадцати.
- Это хорошо, жаркий климат им вреден.
- Постараемся им понравиться. Антон Иванович пропустил лицо моментальный штрих
юмора, и так же быстро, как штрих появился, свел его на абсолютное нет. С
министром госбезопасности можно было существовать долгое время только в том
случае, когда он сам выступал в роли главного шутника, равного отношения он не
терпел, и Антон Иванович, зная это, только слегка подыгрывал ему.
- У Вас есть кураж, - говорил Берия Антону Ивановичу. - Верить, не верить -
это дело десятое, должен быть кураж. То чем мы занимаемся - чистая бесовщина!
Тут может быть важен и не результат, а его явная возможность. Ведь мы, что
греха таить, идем против практики марксизма и тратим государственные деньги на
сомнительные мероприятия в такие тяжелые для страны времена. Это говоря между
нами девочками.
- Ну, что Вы, я могила, могила … - и тут Антон Иванович поймал себя на мысли,
что выразился он не совсем удачно. И Берия, уловив неудачность этой фразы,
уцепился за нее, как за спасательный круг.
- Ты - могила, Антон Иванович, верная, холодная могила. Где твои ведьмы и
колдуны?
Антон Иванович не знал, что ему отвечать, ситуация отыгрывалась явно не в его
пользу.
- Так ведь был же приказ о ликвидации. Вы же его и подписали.
- Ну, да, подписал. И что же?
- Так вот, нет теперь ни ведьм, ни колдунов, есть только перевод этой книги и
намерение осуществить весь этот грандиозный план. Есть мертвые сателлиты
плана, так сказать, фундамент здания, и при определенном желании, и при
наличии куража мы вытянем это дело.
- Думаете, вытянем? - спросил Берия и хитро прищурился.
- Определенно, вытянем, Лаврентий Павлович, уж в этом вы не сомневайтесь.
Глава тридцать первая.
- В книге Спонариуса говорится о хранении глаз принадлежащих пришельцам, в
ледниках и холодных источниках. Это правило мы соблюдаем. Теперь о свойствах
ткани. Прозрачное вещество с двумя разновеликими радужными кромками имеет
форму слегка приплюснутого шара. При правильном использовании магических
символов и технологий в центре зрачка открывается круглое окно, дающее
возможность увидеть то, что как бы еще не существует. Все почти точно
совпадает с тем, что имеется у нас. Нет только фиолетовой серы. Когда-то она
добывалась в предгорьях Тянь-Шаня. Но сейчас эти запасы полностью выработаны,
и где мне взять эту серу, я не знаю.
Двое в штатском слушали Антона Ивановича с напряженным вниманием.
- Теперь ещ„ один важный аспект. - Антон Иванович персонально обращался к
пожилому мужчине с сильно выдающимся вперед подбородком и маленькими голубыми
глазками, похожими на крошечные озера. - Товарищ Фицротер, какое время
понадобится на изготовление пирамиды?
- Думаю, не больше двух недель.
- Даю неделю, и учтите, сам Лаврентий Павлович заинтересован в нашем проекте.
- Антон Иванович, - голубоглазый развел руками, изображая недоумение. - Неделя
- абсолютно нереальный срок. Надо приготовить форму, проверить е„ на простом
материале, а уже потом заливать платину. Ведь двенадцать килограммов
ценнейшего материала.
- Послушайте, Марк Давыдович, это бесполезный разговор и форма и пирамида
должна быть изготовлена в недельный срок. Разрешаю использовать спецтехнику ТМ
19.
Фицротер задумчиво пожевал губами.
- Ну, это меняет дело, в этом случае хватит и пяти дней. Но нужны санкции с
особым режимом работы, это ведь номерные специалисты.
- Не сомневайтесь, санкции будут. Теперь, что у нас с шифрованными таблицами?
Слова там читаются в обратном порядке, иначе теряется всякий смысл.
Шифровальщики выдвинули несколько гипотез, и во всех случаях при пропускании
четных букв возникает слово Армагеддон. Однако лично мне очень многое
непонятно в этих таблицах. Я не вижу смысла, не вижу логической связи между
всем этим набором знаков.
- А какая, Антон Иванович, может быть логика у цифр кодового замка. Ведь,
казалось бы, абсолютно никакой. Тем не менее, замок открывается. Так же,
вероятно, и здесь. Человечество случайно изобрело порох. Нобель почти что
случайно открыл динамит, и не ищите логику, здесь е„ просто нет. Вот если у
нас ничего не получится, тогда можете задавать себе разные нелепые вопросы, а
пока положитесь на перевод и не мучайте себя.
Это говорил другой мужчина высокий, сильно сутулый с маленьким птичьим лицом и
выпуклыми глазами. Его можно было бы признать полным уродом, если бы не
детская улыбка, как фонарик, озарявшая его непривлекательное лицо.
- Да, вы правы, Степан Петрович, не стоит об этом думать, но за последнее
время я сильно устал.
- Итак, товарищ Фицротер, встречаемся через неделю для окончательной
корректировки наших надежд. - Антон Иванович мелко засмеялся. - Теперь уже
поздно. - Он посмотрел на часы. - О, уже второй час ночи, ну не буду больше
никого задерживать.
Он потушил свет, и вся троица вышла из кабинета и шаги этих людей ещ„ какое-то
время были слышны в коридоре, а потом погасли на ковровых дорожках лестницы,
но в пустой и темной комнате, как на невидимой вешалке, висело невидимое
пальто этого разговора, который сформировал идею, озвученную и воплощающуюся
не только людьми.
Глава тридцать вторая.
Антон Иванович полуспал-полубодрствовал в своей московской квартире. Он сидел
за огромным дубовым столом, по краю которого была проложена великая муравьиная
тропа. Тропа появилась недавно, и ему нравилось наблюдать за маленькими рыжими
насекомыми, бегущими в оба конца. Все было готово к эксперименту, и он,
прищурившись на свет настольной лампы, обдумывал последние детали. Теперь он
ждал полнолуния, этого таинственного часа демонов и влюбленных, которое
попадало как раз на восьмое марта. Последние три ночи он практически не спал,
растворяя в кофе порошки чистого кофеина, и от постоянного его употребления в
его лице возник зеленоватый оттенок. И вот именно теперь, непосредственно
перед началом эксперимента его вдруг охватило полное безразличие. Он сидел,
раскачиваясь на задних ножках жесткого кожаного кресла, и равнодушная его
судьба, которой он уже не мог распоряжаться, стояла за его спиной в виде
маленького черного чертика. И в одно мгновение, в какую-то долю этого
мгновения ему стал безразличен и окружающий его мир, и он сам, получивший
точку опоры, что бы перевернуть окружающий его мир, который он почти и не
любил, но который никак не хотел оставить его в покое. Жестокая война
развернулась на старой земле, и только стук двух великих сердец нарушал
беспокойную атмосферу вечности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45