Ведь я сильный…
- Что это здесь случилось? - раздался рядом чей-то голос, который я сразу узнала. Перед нами стоял влюбленный юноша. Оказывается, мы находились на улице его дамы.
- Сеньор кабальеро, - отвечал отец, - я - тот слепой, который проходит здесь каждый вечер. Дорогу размыло, я упал, сломал ногу и не могу теперь вернуться домой.
- Далеко ли твой дом, девочка? - спросил молодой человек.
- Не очень, сеньор, - отвечала я.
Юноша задумался. Гроза прошла, и из-за туч выглянула луна. Я могла рассмотреть богатый наряд юноши и переброшенный через плечо черный плащ.
- Попробуй-ка встать, - сказал он отцу.
- Как сеньор? - ответил отец. - У меня нога сломана.
- А можешь ты хоть немного продержаться на здоровой ноге?
- Постараюсь, сеньор кабальеро.
- Обопрись об меня, - сказал юноша, поддерживая отца.
Отец встал, не касаясь земли сломанной ногой.
- Постой так минутку, - продолжал юноша и, сняв с себя плащ и шляпу, дав их мне со словами: - Подержи-ка, только старайся не измочить.
Я взяла шляпу и плащ, не понимая, что же он собирается делать, а он встал спиной к отцу и слегка нагнулся.
- Берись-ка руками за мою шею, - скомандовал он и, подхватив отца под колени, взвалил его, как куль, к себе на спину. - Пошли, девочка, веди меня!
Я молча повиновалась, испуганная всем происшедшим. Так, не говоря ни слова, мы дошли до дома. Увидев отца, мать залилась слезами. Юноша помог нам уложить его в постель, и тут я заметила, что вся его богатая одежда забрызгана грязью.
- Сеньор! - воскликнула мать. - Как нам благодарить вас! Мы бедны, но сердца наши принадлежат вам. Один бог может вознаградить вас.
- Не будем говорить об этом, - ответил юноша, - сейчас я тороплюсь, но завтра днем я зайду проведать больного. Позовите утром врача, у вашего мужа сильный жар. Если я вам понадоблюсь, пошлите за мной на улицу Икстапалапа; меня зовут Энрике Руис де Мендилуэта.
- Дон Энрике! - воскликнул Москит, слушавший историю Паулиты, затаив дыхание.
- Он самый.
- Проклятие! Я не знал, что он так добр к беднякам.
- Это еще не все, - продолжала девушка. - Когда дон Энрике ушел, на циновке, заменявшей отцу постель, мы нашли несколько золотых монет. На следующий день он снова был у нас и приходил каждый день, пока отец не поправился. С этого времени дон Энрике взял нас под защиту, и мы ни в чем не нуждались. Но было уже поздно: моя мать и сестра вскоре умерли. Мы с отцом при помощи нашего покровителя переехали в этот дом.
Два года назад мне минуло шестнадцать лет, дон Энрике был на десять лет старше. Он по-прежнему помогал нам и нередко нас навещал. Всякий раз, когда он приходил, я чувствовала, как охватывает меня какая-то невыразимая радость, я тосковала, когда его не было, я часто видела его во сне. Наконец я поняла, что люблю его, хотя он никогда не говорил мне ни слова о любви. Должно быть, по неопытности я не могла скрыть свою страсть, и однажды он отозвал меня в сторону и сказал:
- Послушай, Паулита, ты должна сказать мне правду.
- Хорошо, сеньор, - ответила я, заливаясь краской.
- Только не обманывай меня ни в чем.
- Нет, нет, сеньор.
- Паулита, ты любишь меня?
Меньше всего я ожидала такого вопроса и чуть не лишилась чувств от смущения.
- Говори же, Паулита.
- Да, сеньор, очень люблю.
- Паулита, - нежно сказал он, - выслушай меня. Я виноват в том, что вел себя неосторожно. Я должен был знать, к чему могут привести мои посещения, но теперь еще не поздно исправить зло. Ты хорошенькая, ты очень мне нравишься, и мне совсем нетрудно в тебя влюбиться. Но я могу только погубить тебя, потому что, ты сама понимаешь, жениться на тебе я не могу. Расстанемся. С другой женщиной я, может быть, и не был бы так совестлив, но ты - другое дело. Я тебя не оставлю, однако ты больше никогда меня не увидишь. Так будет лучше и для тебя, и для меня, и для твоего бедного слепого отца, который не должен платить своей честью за мою скромную помощь.
Что я могла ответить? Дон Энрике ушел, а я проплакала немало дней и ночей. Когда я рассказала об этом разговоре отцу, он осыпал его благословениями и попытался меня утешить. Через год отец умер, а я открыла эту таверну, чтобы жить своим трудом, и благодарение богу, живу безбедно и счастливо, а главное, до сих пор не поддалась на уговоры ни одного из своих ухаживателей. Со всеми вами я обхожусь хорошо и ласково, но не больше того, Лукас, не больше того.
- И с тех пор ты ни разу не видела дона Энрике?
- Ни разу! Он узнал о смерти моего отца и передал мне деньги и добрые советы…
- Вот это человек!
- Права я, что люблю и уважаю его, как отца?
- Еще бы, черт возьми! А я теперь люблю тебя еще больше и его тоже.
- Ты спасешь его?
- Клянусь! Меня раньше убьют, чем…
В это время в таверну вошли приятели Москита.
XVI. К ЧЕМУ ПРИВЕЛА ИСТОРИЯ ПАУЛИТЫ
- Уже пора? - спросил Москит.
- Да.
- Тогда пошли!
- Пошли, - отозвались все трое.
Москит поднялся, взял шляпу и сказал товарищам:
- Подождите меня на улице.
Они вышли.
- Паулита, - проговорил Москит, нежно взяв ее за руку, - я сделаю для этого человека то, что сделал бы для родного брата.
- Что же? - с волнением спросила девушка.
- Я спасу ему жизнь и дам ему свободу. Дона Энрике везут под конвоем, а нам дано поручение убить его. Ему грозят две опасности, и от обеих я его спасу.
- Лукас, ты настоящий мужчина!
- Мы не убьем, его, Паулита, мы вырвем его из рук королевских солдат. То, что этот юноша сделал для тебя и твоего отца, дает ему право на уважение всех, кто только хлебнул горя и знал нищету.
- О, как я буду любить тебя!
- Теперь слушай, Паулита: если удастся спасти дона Энрике, я приведу его сюда.
- Сюда? - побледнев, воскликнула Паулита.
- Ты, может быть, боишься правосудия?
- Нет, но… снова увидеть его в моем доме… это такое счастье. Ты не будешь ревновать?
- Паулита, я - дурной человек. Я грабил, я убивал, черт побери! Но я знаю, что такое любовь и что такое благодарность. Какого дьявола! Я приведу его сюда, и если вы снова полюбите друг друга, да благословит вас бог, как вы благословите меня. Чего уж там, надо хоть один раз совершить доброе дело за все то зло, что я причинил людям, авось бог мне зачтет это. До свидания.
И, закрыв лицо плащом, чтобы никто не увидел, как он взволнован, Москит выбежал из таверны.
Паулита осталась одна. И тут, подняв глаза к небу и прижав руки к груди, она воскликнула голосом, идущим из самого сердца:
- Благодарение богу… Я все еще его люблю!..
Москит с товарищами прошли по безлюдным улицам к мосту Аудиенсии, не произнеся за всю дорогу ни единого слова. Неподалеку от моста Москит оставил свою троицу дожидаться и пошел вперед один. На мосту стоял какой-то человек. То был дон Хусто.
- Москит, - окликнул он Лукаса.
- Я, сеньор.
- Ты готов?
- Да, сеньор.
- А твои товарищи?
- Ждут здесь рядом.
- Пошли за лошадьми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
- Что это здесь случилось? - раздался рядом чей-то голос, который я сразу узнала. Перед нами стоял влюбленный юноша. Оказывается, мы находились на улице его дамы.
- Сеньор кабальеро, - отвечал отец, - я - тот слепой, который проходит здесь каждый вечер. Дорогу размыло, я упал, сломал ногу и не могу теперь вернуться домой.
- Далеко ли твой дом, девочка? - спросил молодой человек.
- Не очень, сеньор, - отвечала я.
Юноша задумался. Гроза прошла, и из-за туч выглянула луна. Я могла рассмотреть богатый наряд юноши и переброшенный через плечо черный плащ.
- Попробуй-ка встать, - сказал он отцу.
- Как сеньор? - ответил отец. - У меня нога сломана.
- А можешь ты хоть немного продержаться на здоровой ноге?
- Постараюсь, сеньор кабальеро.
- Обопрись об меня, - сказал юноша, поддерживая отца.
Отец встал, не касаясь земли сломанной ногой.
- Постой так минутку, - продолжал юноша и, сняв с себя плащ и шляпу, дав их мне со словами: - Подержи-ка, только старайся не измочить.
Я взяла шляпу и плащ, не понимая, что же он собирается делать, а он встал спиной к отцу и слегка нагнулся.
- Берись-ка руками за мою шею, - скомандовал он и, подхватив отца под колени, взвалил его, как куль, к себе на спину. - Пошли, девочка, веди меня!
Я молча повиновалась, испуганная всем происшедшим. Так, не говоря ни слова, мы дошли до дома. Увидев отца, мать залилась слезами. Юноша помог нам уложить его в постель, и тут я заметила, что вся его богатая одежда забрызгана грязью.
- Сеньор! - воскликнула мать. - Как нам благодарить вас! Мы бедны, но сердца наши принадлежат вам. Один бог может вознаградить вас.
- Не будем говорить об этом, - ответил юноша, - сейчас я тороплюсь, но завтра днем я зайду проведать больного. Позовите утром врача, у вашего мужа сильный жар. Если я вам понадоблюсь, пошлите за мной на улицу Икстапалапа; меня зовут Энрике Руис де Мендилуэта.
- Дон Энрике! - воскликнул Москит, слушавший историю Паулиты, затаив дыхание.
- Он самый.
- Проклятие! Я не знал, что он так добр к беднякам.
- Это еще не все, - продолжала девушка. - Когда дон Энрике ушел, на циновке, заменявшей отцу постель, мы нашли несколько золотых монет. На следующий день он снова был у нас и приходил каждый день, пока отец не поправился. С этого времени дон Энрике взял нас под защиту, и мы ни в чем не нуждались. Но было уже поздно: моя мать и сестра вскоре умерли. Мы с отцом при помощи нашего покровителя переехали в этот дом.
Два года назад мне минуло шестнадцать лет, дон Энрике был на десять лет старше. Он по-прежнему помогал нам и нередко нас навещал. Всякий раз, когда он приходил, я чувствовала, как охватывает меня какая-то невыразимая радость, я тосковала, когда его не было, я часто видела его во сне. Наконец я поняла, что люблю его, хотя он никогда не говорил мне ни слова о любви. Должно быть, по неопытности я не могла скрыть свою страсть, и однажды он отозвал меня в сторону и сказал:
- Послушай, Паулита, ты должна сказать мне правду.
- Хорошо, сеньор, - ответила я, заливаясь краской.
- Только не обманывай меня ни в чем.
- Нет, нет, сеньор.
- Паулита, ты любишь меня?
Меньше всего я ожидала такого вопроса и чуть не лишилась чувств от смущения.
- Говори же, Паулита.
- Да, сеньор, очень люблю.
- Паулита, - нежно сказал он, - выслушай меня. Я виноват в том, что вел себя неосторожно. Я должен был знать, к чему могут привести мои посещения, но теперь еще не поздно исправить зло. Ты хорошенькая, ты очень мне нравишься, и мне совсем нетрудно в тебя влюбиться. Но я могу только погубить тебя, потому что, ты сама понимаешь, жениться на тебе я не могу. Расстанемся. С другой женщиной я, может быть, и не был бы так совестлив, но ты - другое дело. Я тебя не оставлю, однако ты больше никогда меня не увидишь. Так будет лучше и для тебя, и для меня, и для твоего бедного слепого отца, который не должен платить своей честью за мою скромную помощь.
Что я могла ответить? Дон Энрике ушел, а я проплакала немало дней и ночей. Когда я рассказала об этом разговоре отцу, он осыпал его благословениями и попытался меня утешить. Через год отец умер, а я открыла эту таверну, чтобы жить своим трудом, и благодарение богу, живу безбедно и счастливо, а главное, до сих пор не поддалась на уговоры ни одного из своих ухаживателей. Со всеми вами я обхожусь хорошо и ласково, но не больше того, Лукас, не больше того.
- И с тех пор ты ни разу не видела дона Энрике?
- Ни разу! Он узнал о смерти моего отца и передал мне деньги и добрые советы…
- Вот это человек!
- Права я, что люблю и уважаю его, как отца?
- Еще бы, черт возьми! А я теперь люблю тебя еще больше и его тоже.
- Ты спасешь его?
- Клянусь! Меня раньше убьют, чем…
В это время в таверну вошли приятели Москита.
XVI. К ЧЕМУ ПРИВЕЛА ИСТОРИЯ ПАУЛИТЫ
- Уже пора? - спросил Москит.
- Да.
- Тогда пошли!
- Пошли, - отозвались все трое.
Москит поднялся, взял шляпу и сказал товарищам:
- Подождите меня на улице.
Они вышли.
- Паулита, - проговорил Москит, нежно взяв ее за руку, - я сделаю для этого человека то, что сделал бы для родного брата.
- Что же? - с волнением спросила девушка.
- Я спасу ему жизнь и дам ему свободу. Дона Энрике везут под конвоем, а нам дано поручение убить его. Ему грозят две опасности, и от обеих я его спасу.
- Лукас, ты настоящий мужчина!
- Мы не убьем, его, Паулита, мы вырвем его из рук королевских солдат. То, что этот юноша сделал для тебя и твоего отца, дает ему право на уважение всех, кто только хлебнул горя и знал нищету.
- О, как я буду любить тебя!
- Теперь слушай, Паулита: если удастся спасти дона Энрике, я приведу его сюда.
- Сюда? - побледнев, воскликнула Паулита.
- Ты, может быть, боишься правосудия?
- Нет, но… снова увидеть его в моем доме… это такое счастье. Ты не будешь ревновать?
- Паулита, я - дурной человек. Я грабил, я убивал, черт побери! Но я знаю, что такое любовь и что такое благодарность. Какого дьявола! Я приведу его сюда, и если вы снова полюбите друг друга, да благословит вас бог, как вы благословите меня. Чего уж там, надо хоть один раз совершить доброе дело за все то зло, что я причинил людям, авось бог мне зачтет это. До свидания.
И, закрыв лицо плащом, чтобы никто не увидел, как он взволнован, Москит выбежал из таверны.
Паулита осталась одна. И тут, подняв глаза к небу и прижав руки к груди, она воскликнула голосом, идущим из самого сердца:
- Благодарение богу… Я все еще его люблю!..
Москит с товарищами прошли по безлюдным улицам к мосту Аудиенсии, не произнеся за всю дорогу ни единого слова. Неподалеку от моста Москит оставил свою троицу дожидаться и пошел вперед один. На мосту стоял какой-то человек. То был дон Хусто.
- Москит, - окликнул он Лукаса.
- Я, сеньор.
- Ты готов?
- Да, сеньор.
- А твои товарищи?
- Ждут здесь рядом.
- Пошли за лошадьми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105