Моя дочь не знала бы своей несчастной матери и тоже проклинала бы вас. Ведь верно?
- Верно, - согласился пират, помрачнев; ему вспомнились другие женщины, которых по его вине постигла эта жалкая участь.
- А вместо всего этого я вас люблю и благословляю, как моего отца и спасителя; моя дочь станет вашей внучкой; сердце ваше переполнено чувством нежности, доселе вам незнакомой; вы испытываете блаженное и чистое счастье, которое нельзя купить ни за какие сокровища земные, - его может дать душе лишь добрый поступок. Не правда ли, вы довольны собой?
- Да, дочь моя, да.
- Одной возлюбленной меньше, сеньор, вот и все. Правда, она показалась вам сперва прекрасной, но, овладев ею, вы быстро пресытились бы доступной любовью. Взамен этого вы приобрели целую семью.
- Что верно, то верно, - подтвердил растроганный Морган.
Он уже, казалось, примирился с ролью нежного отца Марины.
Меж тем дону Энрике лишь редко, да и то издалека удавалось видеть молодую женщину; но он знал, что она весела и довольна, а кроме того, она не призывала его на помощь, и юноша мог предположить одно из двух: или пират отказался от своих любовных притязаний, или же Марина удовлетворила их и счастлива.
Сборы пиратов были закончены, флотилия готовилась выйти в море. Адмирал доверил дону Энрике командование «Отважным»; Хуан Дарьен стал вице-адмиралом.
Как-то утром, перед тем как сняться с якоря, дону Энрике понадобилось взойти на флагман, чтобы повидаться с Морганом. Пирата на судне не оказалось; сидя одна на палубе, донья Марина смотрела вдаль.
Дон Энрике подошел к ней.
- О, дон Энрике! - обрадовалась молодая женщина. - Я вас как раз хотела видеть.
- Я очень рад, что невольно угадал ваше желание, сеньора. Чем я могу быть вам полезен?
- О, я просто хотела рассказать вам, что одержала победу и счастлива.
- Вы, счастливы, сеньора?
- Да. У адмирала большое, благородное сердце; он не только пощадил меня, но даже дал мне надежду, что когда мы подойдем к материку, я смогу вернуться к мужу и дочери.
- Сеньора, вы творите чудеса. Поздравляю вас. Для меня это был вопрос чести, я только сожалею, что ничем не мог помочь вам.
- Напротив, вы очень помогли мне, - мысль, что поблизости находится человек, который принимает во мне участие, придала мне мужества.
- Так или иначе, сеньора, я еще раз подтверждаю свое обещание помочь вам.
- Я рассчитываю на вас и в доказательство хочу сообщить вам мой план. Мы будем плыть на разных кораблях, не так ли?
- Да, сеньора.
- Вы на каком идете?
- Я командую «Отважным», отсюда его хорошо видно. Мы его отбили у испанцев; приглядитесь к нему - на носу у него лев с короной.
- Я запомню. Так вот, слушайте: во время плавания постарайтесь держаться поближе к нам и знайте: если я взмахну белым платком, значит, у меня все благополучно, красным - значит, я в опасности, а черным - значит, я в беде.
- Хорошо, я постараюсь идти так, чтобы каждый день получать от вас вести. В знак того, что я вижу вас и понял ваше сообщение, я взмахну белым платком.
- Прекрасно. А теперь ступайте, сейчас здесь будет адмирал.
Морган в самом деле приближался. Дон Энрике отошел, но пират успел заметить, что Энрике ведет оживленный разговор с доньей Мариной.
Ревнивое подозрение необычайно легко вспыхивает в сердце мужчины, вступившего в зрелый возраст; потеряв уверенность в собственных силах, он боится, что любимая женщина найдет себе по сердцу более молодого, и готов в каждом юноше видеть своего счастливого соперника. Он не верит в прочность своей победы, полагая, что женщина согласилась принадлежать ему то ли из страха, то ли из расчета, а втайне любит другого.
Змея ревности ужалила сердце Моргана. Однако ему удалось сдержать себя. Скрывая, что происходит у него в душе, он с улыбкой обратился к дону Энрике:
- Здорово, молодой капитан! Все ли у вас готово?
- Все, - ответил дон Энрике, - моему кораблю не придется завидовать другим судам.
- Значит, вы довольны?
- Даже больше, чем вы можете предположить.
Если человек встревожен, если им безраздельно владеет одна назойливая мысль, всякое случайно оброненное слово приобретает в его глазах особое значение. Когда дон Энрике сказал: «Больше, чем вы можете предположить», - Морган вздрогнул.
- Меня это радует, - ответил он, стараясь сохранить спокойствие, - вы знаете, как я вас люблю.
- Знаю, сеньор, вы для меня отец.
- Как? - помрачнев, воскликнул пират, и в памяти его мгновенно возник недавний разговор с доньей Мариной.
- Это значит, сеньор, что вы благоволите ко мне, как отец.
- Не стоит говорить об этом, - ответил, спохватившись, Морган.
- Прошу прощения, если мои слова задели вас, но я вам так признателен за ваше доброе отношение. Однако мне пора, ведь мы скоро выходим в море.
- Да, ступайте.
Дон Энрике повернулся, чтобы уйти, но адмирал его окликнул. Ему захотелось посмотреть на лица юноши и доньи Марины, когда они будут говорить друг с другом в его присутствии.
- Слушаю сеньор, - сказал, возвращаясь, дон Энрике.
- Я хочу познакомить вас с одной молодой женщиной, если только вы не были с ней знакомы ранее.
- Мне кажется, я говорил вам, что познакомился с ней в Мексике.
«Они знают друг друга и обманывают меня», - подумал Морган, а вслух произнес:
- Так вам тем более следует подойти к ней. Я ее люблю больше, чем родную дочь.
Они направились к донье Марине. Ни Марина, ни Энрике не подозревали, что происходит в эту минуту в душе адмирала.
- Сеньора, - сказал Морган, - этот юноша, который был знаком с вами еще в Мексике, желает с вами проститься.
Донья Марина церемонно поклонилась, дон Энрике учтиво произнес:
- Припадаю к вашим стопам, сеньора. - Потом протянул руку пирату. - Прощайте, сеньор.
- Прощайте, Антонио, - ответил Морган, пожимая руку юноше.
Спускаясь по трапу в шлюпку, дон Энрике подумал:
«Адмирал сегодня печален. Может быть, получены плохие вести?»
А Морган меж тем говорил себе:
«Притворщики! Как все ловко разыграно! Не слишком ли холодное прощанье для двух старых знакомых? Они задумали обмануть меня; но трудно провести старого морского волка!.. Я буду следить за ними. И тогда - горе им!»
Дул попутный ветер, и адмирал отдал приказ выйти в море. В первый вечер плаванья Морган не заметил ничего особенного, хотя ни на минуту не спускал глаз с доньи Марины. Молодая женщина была по-прежнему весела, общительна, и мрачные мысли пирата понемногу рассеялись.
В конце концов он решил, что ошибся, и стал упрекать себя в излишней подозрительности; чтобы загладить свою невольную вину, он удвоил внимание к Марине.
На следующий день, повинуясь команде капитана, «Отважный» подошел так близко к флагману, что можно было переговариваться с одного судна на другое. Дул свежий ветер, небо было ясное, отчетливо различались фигуры людей на палубе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
- Верно, - согласился пират, помрачнев; ему вспомнились другие женщины, которых по его вине постигла эта жалкая участь.
- А вместо всего этого я вас люблю и благословляю, как моего отца и спасителя; моя дочь станет вашей внучкой; сердце ваше переполнено чувством нежности, доселе вам незнакомой; вы испытываете блаженное и чистое счастье, которое нельзя купить ни за какие сокровища земные, - его может дать душе лишь добрый поступок. Не правда ли, вы довольны собой?
- Да, дочь моя, да.
- Одной возлюбленной меньше, сеньор, вот и все. Правда, она показалась вам сперва прекрасной, но, овладев ею, вы быстро пресытились бы доступной любовью. Взамен этого вы приобрели целую семью.
- Что верно, то верно, - подтвердил растроганный Морган.
Он уже, казалось, примирился с ролью нежного отца Марины.
Меж тем дону Энрике лишь редко, да и то издалека удавалось видеть молодую женщину; но он знал, что она весела и довольна, а кроме того, она не призывала его на помощь, и юноша мог предположить одно из двух: или пират отказался от своих любовных притязаний, или же Марина удовлетворила их и счастлива.
Сборы пиратов были закончены, флотилия готовилась выйти в море. Адмирал доверил дону Энрике командование «Отважным»; Хуан Дарьен стал вице-адмиралом.
Как-то утром, перед тем как сняться с якоря, дону Энрике понадобилось взойти на флагман, чтобы повидаться с Морганом. Пирата на судне не оказалось; сидя одна на палубе, донья Марина смотрела вдаль.
Дон Энрике подошел к ней.
- О, дон Энрике! - обрадовалась молодая женщина. - Я вас как раз хотела видеть.
- Я очень рад, что невольно угадал ваше желание, сеньора. Чем я могу быть вам полезен?
- О, я просто хотела рассказать вам, что одержала победу и счастлива.
- Вы, счастливы, сеньора?
- Да. У адмирала большое, благородное сердце; он не только пощадил меня, но даже дал мне надежду, что когда мы подойдем к материку, я смогу вернуться к мужу и дочери.
- Сеньора, вы творите чудеса. Поздравляю вас. Для меня это был вопрос чести, я только сожалею, что ничем не мог помочь вам.
- Напротив, вы очень помогли мне, - мысль, что поблизости находится человек, который принимает во мне участие, придала мне мужества.
- Так или иначе, сеньора, я еще раз подтверждаю свое обещание помочь вам.
- Я рассчитываю на вас и в доказательство хочу сообщить вам мой план. Мы будем плыть на разных кораблях, не так ли?
- Да, сеньора.
- Вы на каком идете?
- Я командую «Отважным», отсюда его хорошо видно. Мы его отбили у испанцев; приглядитесь к нему - на носу у него лев с короной.
- Я запомню. Так вот, слушайте: во время плавания постарайтесь держаться поближе к нам и знайте: если я взмахну белым платком, значит, у меня все благополучно, красным - значит, я в опасности, а черным - значит, я в беде.
- Хорошо, я постараюсь идти так, чтобы каждый день получать от вас вести. В знак того, что я вижу вас и понял ваше сообщение, я взмахну белым платком.
- Прекрасно. А теперь ступайте, сейчас здесь будет адмирал.
Морган в самом деле приближался. Дон Энрике отошел, но пират успел заметить, что Энрике ведет оживленный разговор с доньей Мариной.
Ревнивое подозрение необычайно легко вспыхивает в сердце мужчины, вступившего в зрелый возраст; потеряв уверенность в собственных силах, он боится, что любимая женщина найдет себе по сердцу более молодого, и готов в каждом юноше видеть своего счастливого соперника. Он не верит в прочность своей победы, полагая, что женщина согласилась принадлежать ему то ли из страха, то ли из расчета, а втайне любит другого.
Змея ревности ужалила сердце Моргана. Однако ему удалось сдержать себя. Скрывая, что происходит у него в душе, он с улыбкой обратился к дону Энрике:
- Здорово, молодой капитан! Все ли у вас готово?
- Все, - ответил дон Энрике, - моему кораблю не придется завидовать другим судам.
- Значит, вы довольны?
- Даже больше, чем вы можете предположить.
Если человек встревожен, если им безраздельно владеет одна назойливая мысль, всякое случайно оброненное слово приобретает в его глазах особое значение. Когда дон Энрике сказал: «Больше, чем вы можете предположить», - Морган вздрогнул.
- Меня это радует, - ответил он, стараясь сохранить спокойствие, - вы знаете, как я вас люблю.
- Знаю, сеньор, вы для меня отец.
- Как? - помрачнев, воскликнул пират, и в памяти его мгновенно возник недавний разговор с доньей Мариной.
- Это значит, сеньор, что вы благоволите ко мне, как отец.
- Не стоит говорить об этом, - ответил, спохватившись, Морган.
- Прошу прощения, если мои слова задели вас, но я вам так признателен за ваше доброе отношение. Однако мне пора, ведь мы скоро выходим в море.
- Да, ступайте.
Дон Энрике повернулся, чтобы уйти, но адмирал его окликнул. Ему захотелось посмотреть на лица юноши и доньи Марины, когда они будут говорить друг с другом в его присутствии.
- Слушаю сеньор, - сказал, возвращаясь, дон Энрике.
- Я хочу познакомить вас с одной молодой женщиной, если только вы не были с ней знакомы ранее.
- Мне кажется, я говорил вам, что познакомился с ней в Мексике.
«Они знают друг друга и обманывают меня», - подумал Морган, а вслух произнес:
- Так вам тем более следует подойти к ней. Я ее люблю больше, чем родную дочь.
Они направились к донье Марине. Ни Марина, ни Энрике не подозревали, что происходит в эту минуту в душе адмирала.
- Сеньора, - сказал Морган, - этот юноша, который был знаком с вами еще в Мексике, желает с вами проститься.
Донья Марина церемонно поклонилась, дон Энрике учтиво произнес:
- Припадаю к вашим стопам, сеньора. - Потом протянул руку пирату. - Прощайте, сеньор.
- Прощайте, Антонио, - ответил Морган, пожимая руку юноше.
Спускаясь по трапу в шлюпку, дон Энрике подумал:
«Адмирал сегодня печален. Может быть, получены плохие вести?»
А Морган меж тем говорил себе:
«Притворщики! Как все ловко разыграно! Не слишком ли холодное прощанье для двух старых знакомых? Они задумали обмануть меня; но трудно провести старого морского волка!.. Я буду следить за ними. И тогда - горе им!»
Дул попутный ветер, и адмирал отдал приказ выйти в море. В первый вечер плаванья Морган не заметил ничего особенного, хотя ни на минуту не спускал глаз с доньи Марины. Молодая женщина была по-прежнему весела, общительна, и мрачные мысли пирата понемногу рассеялись.
В конце концов он решил, что ошибся, и стал упрекать себя в излишней подозрительности; чтобы загладить свою невольную вину, он удвоил внимание к Марине.
На следующий день, повинуясь команде капитана, «Отважный» подошел так близко к флагману, что можно было переговариваться с одного судна на другое. Дул свежий ветер, небо было ясное, отчетливо различались фигуры людей на палубе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105