Мы остались с полицейским с глазу на глаз. Он еще дичился и смотрел на меня искоса. Наконец не выдержал молчания и спросил:
– А правда, милостивый государь, что вы императора Павла Петровича видели?
– Видел, и даже разговаривать довелось, – ответил я.
– И как они-с? Впечатлили-с?
– Честно говоря, нет. Маленький, дерганый и очень французской революции боялся.
– Как же такое может быть, коли они помазанники божьи, то должны и соответствовать! Государь должен за Россию перед Всевышним отвечать!
После недавно пережитого шока было необыкновенно интересно слушать рассуждения ротмистра о божественной сущности власти. Выручила меня Марьяна, принесла на подносе большой стакан водки и закускy. Борис Николаевич опять смущенно кашлянул в кулак, не поморщившись, засосал напиток и деликатно закусил маленьким кусочком хлеба с икоркой.
Катя не возвращалась, и я спросил у горничной, где она.
– Катерина Дмитриевна просила извиниться, они занемогли головой.
– У дам-с очень тонкая натура, – пояснил мне полицейский, – они чуть что, так сразу в слезы. Моя супруга, на что женщина полная, видная, а такую деликатность в натуре имеют, страх!
– Ваше благородие, еще водку пить будете? – не очень вежливо спросила ротмистра Марьяша.
Тот подумал, вероятно, взвешивая все за и против, после чего пришел к однозначному выводу:
– Пожалуй, что и выпью. У Екатерины Дмитриевны водка очень мягкого качества, – пояснил он мне, – так сама в горло и льется.
Марьяша пошла за следующим стаканом, а ротмистр обратил ко мне недоуменный взор.
– А вы почему не пьете?
– Не могу, у меня сегодня еще много дел. Нужно быть трезвым, – довольно двусмысленно ответил я.
– Ежели вы лыжи навострить собрались, – добродушно предупредил полицейский, – то напрасно. У вашего дома засада выставлена. Все равно далеко не Уйдете.
– Зачем же засада, куда мне отсюда бежать?
– Для порядка-с. Мало ли что, а начальство потом с кого спросит? С меня!
– Большая засада-то? – поинтересовался я.
– Это военная тайна, – строго сказал ротмистр. – Однако, как я вижу, вы человек с понятием и тверезый, могу открыться. На большую засаду у нас нижних чинов мало. Поставил на концах улицы по околоточному,
– Всего два человека, – удивился я. – Не мало ли?
Ответить ротмистр не успел, вернулась Марьяша со следующей порцией водки. Борис Николаевич благоговейно принял тонкий сосуд в свою большую руку, крякнул, поднял глаза к потолку и опрокинул его в широкий рот. После чего докушал кусочек хлеба и заторопился.
– Позвольте на сим откланяться. Супруга меня дожидается. Они, как я вам уже докладывал, хоть и полны-с телом, однако, очень деликатного суждения. Чуть что, так сразу в слезы.
Борис Николаевич встал, перекрестился на красный угол и принял от горничной фуражку.
– Так мы вас прямо с утра и ждем-с, – сказал он мне ласково, однако, и руки не подал, и козырять не стал, только слегка поклонился и, твердо ступая тяжелыми сапогами, вышел из гостиной.
Когда полицейский исчез, я тут же пошел в спальню. Однако, Катя не лежала, как я думал, с головной болью, а спешно переодевалась в дорожное платье.
– Ты куда это собираешься? – удивленно спросил я.
– Мы немедленно уезжаем, – ответила она.
– Что значит «мы»? Тебе-то зачем ехать?
– Я не отпущу тебя одного. Хватит с меня сумасшедших женщин с пистолетами и полиции. Я бегу с тобой!
– Катя, но ведь это опасно!
Женщина пристально посмотрела на меня, усмехнулась краешками губ.
– Я не хочу, чтобы тебя спасали другие женщины.
– О чем ты говоришь, какие еще женщины?!
– Найдутся, какие, – не очень связно ответила она, но прерывая сборов. – Я тебя одного не отпущу.
– Есть женщины в русских селеньях! – процитировал я Некрасова.
– Возьми с собой одежду Ивана Ивановича, ту, что ты носил. Может пригодиться, – распорядилась она. – Я чорез четверть часа буду готова.
– Совсем необязательно торопиться, – умерил я ее пыл. – Дом с двух сторон стерегут околоточные. – Сначала нужно разобраться с ними, а то поднимут шум.
– Вот напасть какая! – рассердилась Катя. Потом громко позвала: – Марьяша, иди сюда!
Та, как будто специально ждала у дверей, тотчас вошла в комнату.
– Там на улице какие-то околоточные следят за домом, сможешь заманить их в дом и напоить?
– Это кто же такие? – поинтересовалась Марьяна. – Никак Филимонов с Охряменкой? Так их и заманивать не нужно, они около заднего крыльца в кустах сидят, ждут, когда на кухню позовут.
– Это их приставили за нами следить? – сердито спросила Кудряшова.
– Их, голубчиков. Только вы, Катерина Дмитриевна, не опасайтесь. Я с ними быстро управлюсь. Скоро сами будут такими пьяными, что их самих можно будет украсть.
Девушка ушла, мы же остались завершать сборы.
– Тебе не страшно, – спросил я, – бросаться в такую авантюру?
– Мне страшнее оставаться в Троицке, толстеть и ждать старости.
– Мне не хочется втягивать тебя в неприятности, но, возможно, ты и права. Жить здесь молодой женщине противопоказано.
– Куда мы поедем?
– Сначала, – я задумался, какой выбрать маршрут бегства, – поедем на восток, потом повернем на Москву.
– А зачем делать такой большой крюк? – удивилась она.
– Чтобы нас не поймали. Искать-то станут именно в том направлении, а мы поедем в другую строну.
– Очень нужно, – возразила Катя. – Борис Николаевич меня искать не осмелится.
– Почему?
– Ему супруга не позволит. Она ротмистра ко всем женщинам ревнует, особенно ко мне.
– Зачем ему самому нас ловить, он пошлет телеграмму в губернию, нас там и без него арестуют.
– Не пошлет, – подумав, уверенно сказала Катя – И жена не разрешит, да и некому посылать. Телеграфа у нас здесь еще нет, а есть он только в городе*** да и то, слышно, тамошний телеграфист второй месяц в запое, может, и помер уже от пьянства.
Во время этого разговора я понял, что мой побег с самого начала стал развиваться не по классическим законам жанра Получался он какой-то очень уж ненатуральный. Вместо того, чтобы перелезть через крепостную стену и, отстреливаясь от многочисленных преследователей, броситься в быстрые, мутные воды какого-нибудь местного Терека, беглецы, вернее, беглянка принялась обстоятельно собирать в дорогу багаж. Оказалось, что налегке скрыться от преследователей совершенно невозможно, и для настоящего бегства нужно очень много нарядов и припасов.
Поэтому, пока тайная полицейская засада под надзором стряпухи пила на кухне водку, Екатерина Дмитриевна в четыре руки с Марьяшей укладывали в дорожные сундуки самое необходимое, без чего несчастным беглецам было совершенно невозможно обойтись. Естественно, что в одном дорожном костюме, без нескольких вечерних туалетов побег был совершенно немыслим. Кроме того, нужно было позаботиться об одежде, в которой не стыдно ходить днем, пить утренний кофе, и в конце концов, лечь спать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77