Кажется, крыша у нашего впередсмотрящего съехала окончательно, он весь погрузился в стратегические планы.
– Позвольте полюбопытствовать, что там делается, – сказал я, занимая место у щели, через которую была видна дорога и кусты близ нее.
– Вы не туда смотрите, флешь будет там.
– Хорошо, я и туда посмотрю, – пообещал я, осматривая предполагаемое место засады. Там действительно были густые кусты с еще не облетевшей листвой, но я никого не увидел.
– Ничего не вижу, – сказал я соратникам,
– Голубчик, вы же не туда смотрите! – заволновался Истомин и потянул меня за рукав. – Позвольте, я вам все покажу.
Пришлось перейти к соседней щели и слушать его бред.
– ...бруствер насыплем на два аршина, – бубнил над ухом капитан, – фасы сделаем на десять саженей...
– Вижу! – воскликнул глазастый Ефим, занявший освобожденное мной место обзора. – Двое под кустами!
– Не отвлекайтесь, голубчик! – рассердился капитан, когда я перебил его на полуслове. – Я вам еще не рассказал самого интересного!
– Позже обсудим, где они?
Ефим потеснился и скоординировал направление.
– Оба одеты в красное, видите, сразу же за пригорком, в болоте.
Теперь я увидел и сам.
Два пластуна, погрузившись в болотную жижу, застыли за поросшей желтой травой кочкой.
Если бы не красные спины армяков, я бы их ни за что не разглядел. Несколько минут я наблюдал за действием засады. Оба лазутчика застыли на месте и не шевелились.
Магистр своих людей знал. Это были настоящие пластуны, в которые выбирались лучшие стрелки, ходоки, люди выносливые, способные целые дни проводить в воде, в камышах, среди мириадов насекомых, под дождем или в снегу.
– Да, к ним не подберешься, – с сожалением сказал Александр Егорыч. – За ними болото с топями.
– Отсюда из ружья убить их можно? – спросил Ефим.
Я прикинул расстояние. По прямой до пластунов было метров сто, даже чуть меньше, и попасть из ружья было не вопросом. Однако, звук выстрела предупредит противника, сорвет встречу и разоблачит нашего помощника.
«Была бы у нас винтовка с глушителем», – подумал я и начал думать в этом направлении. Одним из вариантов было стрелять из глубины чердака. Крыша частично поглотит звук, и не будет видно ни вспышки, ни дыма. Если бы еще знать, как это будет выглядеть на практике!
В каком-то фильме я видел вариант одноразового глушителя – пустую пластиковую бутылку из-под воды. А что, если стрелять, надев на дуло ружья керамический горшок?
Идея была абсурдная, невыполнимая хотя бы оттого, что с таким «приспособлением» на стволе ружья нельзя будет точно прицелиться, да и было непонятно, не изменит ли направление пуля, ударившись в твердое дно горшка. «Вот если бы...»
– Александр Егорыч, у тебя есть тыквенные кувшины? – спросил я.
– Тебе они зачем? – удивился хозяин, видимо, заподозрив, что болезнь штабс-капитана оказалась заразной.
– Так есть или нет?
– Кажется, есть.
– Принеси.
– А тебе они зачем понадобились?
– Попробую сделать бесшумное ружье.
– Чего?!
– Неси быстро, сам все увидишь. И проверь, как там наш пленник.
– Ага. Только я что-то не пойму, – попытался вернуться к интересной теме хозяин, уже начав спускаться по лестнице.
– Быстрее, – подогнал его я. – А мы с тобой пока разберем крышу, – обратился я к Ефиму и показал на место в кровле точно напротив пластунов.
Ефим кивнул, и мы начали отдирать дранку. Когда мы аккуратно, чтобы не заметили лазутчики, вынули несколько дощечек, притаившуюся засаду стало видно по прямой линии.
Пока мы возились, вернулся Александр Егорыч с двумя тыквенными кувшинами. Вид у него был протестно-недоумевающий.
– Ты, никак, из них стрелять собираешься? – спросил он, бросая кувшины мне под ноги.
– Собираюсь. Что там наш пленник?
– А чего ему делается! Лежит, как спеленатый младенец!
– Владимир Иванович, – обратился я к штабс-капитану, у вас штуцеры заряжены?
– Зачем же заряжать оружие, пока у нас не готовы фортификационные сооружения? – живо откликнулся он – Это не по правилам!
– Нужно лазутчиков застрелить, чтобы они не разведали наши планы
– Где лазутчики? – заволновался бедный инвалид
– Вон там, прячутся в болоте – показал я в новую бойницу
Истомин подошел и долго глядел в щель. Потом, не говоря ни слова, взял в руки одно из двух ружей и начал его заряжать. Я, отложив на время тыквы, смотрел, как он это делает. Сначала Владимир Иванович, отмерив специальным стаканчиком порох, засыпал его в дуло, после чего утрамбовал шомполом пыж. Пуля для штуцера оказалась конической формы с двумя выпуклостями по бокам.
Он обвернул ее специальной лентой, нужной, чтобы при выстреле зря не расходовались пороховые газы, и, вложив ее в канал ствола так, чтобы шишечки попали в нарезы, забил ее шомполом.
Оснащение нарезного ружья оказалось таким же, что и гладкоствольного, за тем исключением, что пуля вставлялась в нарезы. Не дожидаясь, пока он зарядит и второй штуцер, я начал готовить «глушитель» – прорезал в дне тыквенного кувшина круглую дырку.
– Я им покажу, как шпионить, – решительно заявил штабс-капитан, направляясь с ружьем к прежней щели.
Я его остановил.
– Владимир Александрович, а вы сможете попасть в лазутчиков через кувшин?
– Зачем? – удивился он. – Я и так попаду.
– Нужно попасть не просто так, а вот с этого места, – я указал, откуда, – и еще выстрелить нужно через тыкву.
У Истомина от удивления округлились глаза. Он подозрительно посмотрел на меня, не смеюсь ли я над ним, потом догадался, что у меня не все дома.
– Тебе, голубчик, нужно в церковь сходить и поставить свечку Святой Параскеве Пятнице, она страждущим духом помогает.
– Непременно схожу, как только смогу. Так вы сможете, как я прошу выстрелить?
– Через кувшин? – уточнил штабс-капитан.
– Да, чтобы пуля пролетела через кувшин, – подтвердил я.
– С середины чердака?
– Именно!
– А зачем?
– Что бы наш неприятель выстрела не услышал.
– А почему он его не услышит? Это что, колдовство такое?
– Да, кувшины у Александра Егорыча заговоренные.
– Так бы сразу и сказал, а то я подумал, что у тебя в голове помутилось!
На том и порешили. Времени до встречи с магистром оставалось чуть меньше получаса, и можно было выстрелы подготовить. Мы с Ефимом сделали что-то вроде подставки под ружье, чтобы капитан мог стрелять с упора. Потом я обвязал оба кувшина веревками так, чтобы они висели на нужной высоте и не мешали Истомину целиться. Когда все было готово, он перекрестился и занял огневую позицию.
– Владимир Иванович, погодите стрелять! – в последний момент остановил я. – Если выстрел все-таки услышат, или один из лазутчиков увидит, что товарищ ранен, он ведь уйдет!
– Извини, голубчик, но одной пулей сразу в двоих я попасть не смогу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77