– Как, как! Сам пока не знаю, заманим кого-нибудь в сторонку, оглушим и разденем,
– А как нас с теми факелами-то споймают?
– Надеюсь, что не «споймают». На человека, который сам себя освещает, никто и смотреть-то не станет. Ловят тех, кто прячется.
Ефим подумал и глубокомысленно хмыкнул.
– А зачем нам факелы?
– Потом поймешь, – прервал я разговор, начиная ощущать катастрофическую нехватку времени. – У нас дел невпроворот, не успеем подготовиться, считай, все пропало! Лучше помоги мне отвязать ветки.
Как только появился хоть какой-то план действий, сразу же возникла куча проблем, которые пришлось решать по ходу дела. Не меньше, чем костюмы факельщиков, мне нужна была какая-нибудь материя, в которую можно было расфасовать порох. Частично могли подойти наши армяки, но для этого нужно было переодеться. Чем мы с Ефимом и занялись в первую очередь.
– Иди прямо, не сгибайся, – шпынял я его, когда он непроизвольно пытался не идти, а красться, – и не сворачивай.
Пока что мы находились в пустынной части усадьбы, где попадалось сравнительно мало народа. В основном это были дворовые, занятые приготовлениями к ритуалу. Устроителей, видимо, тоже поджимало время, все спешили, и никто ничем, кроме своих дел, не интересовался. Только один раз мы наткнулись на какого-то мелкого начальника, припахавшего нас тащить тяжелую дубовую скамью. Зато вместе с этой скамьей мы попали в священный павильон.
Оказалось, что там оформлено почти все так же, как и в хоромине, включая перевернутое распятие, огромный стол для гостей и оружие на стенах. Мы поставили скамью на место, указанное мечущимся по огромному залу распорядителем, и тотчас сбежали, чтобы нас не заставили принять участие в лихорадочных приготовлениях.
Одетых в такую же рванину, как мы, слуг, почти не было, но кое-кто из дворни вполне соответствовал нашим параметрам оборванцев, так что никакого интереса у стражников, стоящих с традиционными бердышами вдоль стен зала, мы с Ефимом не вызвали. Пока мы работали на сатанистов, у меня возникла неплохая идея, как заманивать факельщиков в безлюдное место.
Первым делом мы отправились на место недавнего пожарища. Там еще толком не успели убрать обгорелые остатки конюшен, и легко нашлось укромное место для Ефима, Поручив ему найти себе подходящую дубину и ждать прибытия гостя, я побежал к павильону и набросился на стоящего немного в стороне ото всех факельщика.
– Ты это чего! – крикнул я ему. – Почему не идешь?
– Куда? – удивленно спросил здоровенный деревенский парень почти одного роста со мной.
– Как куда? Светить! – с трудом переводя дыхание, закричал я.
– Мне велели стоять здесь, – ответил он.
– Кастелян приказал тебе светить не здесь, а на конюшне! Гляди, узнает, что ослушался, запорет!
– Так меня Митька тута поставил! Мое дело сторона!
– Будет тебе сторона! Пошли скорее!
Факельщик не осмелился ослушаться и поплелся за мной.
– Быстрее идти не можешь? Розги захотел попробовать?! – опять взялся я за него.
– Да иду, иду, чуть, что так сразу розги! – недовольно говорил он, все убыстряя и убыстряя шаг.
К месту засады мы прибежали.
– Где тут светить-то? – удивленно спросил он, оглядывая пожарище.
– А вон туда загляни, тогда узнаешь! – с надрывом закричал я, показывая на место нашей засады.
– Ну, свечу, свечу, чего там, – ответил он и сунулся в закуток.
Послышался глухой удар, возглас, и факел упал на землю.
– Один есть, – сообщил, высовываясь из темноты, Ефим.
– Раздень его, свяжи, а я за следующим! – торопливо сказал я и побежал назад.
По моим прикидкам, на все про все у нас оставалось чуть больше часа. Самым сложным, как мне казалось, было достать лошадей. Если все пойдет, как запланировано, и нам удастся бежать вместе с женщинами, то рано или поздно сатанисты опомнятся и кинутся в погоню, Вот тогда убежать, прорываясь через две засады, без хороших коней нам просто не удастся. Единственный, кто мог помочь, был наш лазутчик в стане врага, рыжий Иван, но я не представлял, где его найти его этой в ночной кутерьме.
Однако, пока предстояло захватить еще одного факельщика, а это оказалось непросто. Мужиков, освещавших территорию, на периферии празднества было немного, всего человек пять, первые трое, к которым я подошел, оказались тщедушного сложения, их одежда просто не налезла бы на Ефима. Четвертый, низкорослый, но широкий мужик, оказался таким тупым, что мне не удалось даже сдвинуть его с места.
– Ты это чего! – налетел я на него, как и на первого факельщика, – Почему не идешь?!
– Ну? – просто спросил он, глядя на меня поблескивающими в мечущемся свете, оловянными глазами.
– Пошли светить, кастелян приказал, запорет! – закричал я ему в лицо и потянул за собой.
– Чаво? – спросил он, вырывая у меня руку.
– Ничаво! Тебе приказали за мной идти, светить!
– Чаво? – вновь спросил он, не двигаясь с места.
– Барин приказал тебе пойти со мной, там, – я указал в сторону сгоревших конюшен, – нужно посветить.
– Чаво? – не балуя меня разнообразием выражений, повторил факельщик,
– Иди за мной, – доходчиво, по слогам сказал я, – не пойдешь, розгами запорют! Понял?!
– Кого запорют? – наконец, сдвинулся он со своего «Чаво?».
– Тебя!
– Меня? – удивился мужик.
– Тебя, если со мной не пойдешь!
– Кто запорет?
Я посмотрел в его глаза, полные непоколебимого спокойствия, и понял, что дальше нам говорить не стоит, этой ночи не хватит, чтобы он понял, что я от него хочу. Не ответив на последний вопрос, я направился к последнему из видимых мне факельщику, но меня остановил тот же медлительный голос:
– Эй, идти-то куда?
– К конюшням, – ответил я, останавливаясь.
– Так они ж сгорели.
– Туда и зовут, – почти без надежды на успех сказал я.
– Ладно, пойду, – вздохнув, пообещал он и, не спеша, двинулся в нужную сторону.
Я с облегчением вздохнул и пошел рядом.
– Ты рыжего Ивана знаешь? – на всякий случай спросил я.
– Чаво? – почти сразу откликнулся он.
– Ивана рыжего знаешь?
– Какого Ивана?
– Рыжего! – начиная терять терпение, повторил я.
– Рыжего? – уточнил факельщик.
– Рыжего!
– Это Ивана-то? – когда мы уже подошли к конюшне, переспросил он.
– Где его найти? – коротко и конкретно, ни на что не надеясь, спросил я.
– Тама, – пальцем он показал на сарай, в котором вчера сидели освобожденные нами пленники. Подумал и спросил: – Светить-то где?
– Тама, – указал я.
– Ага, – неторопливо согласился он и сунул свою крепкую голову под ефимовскую дубину.
В свете его же факела я увидел, как на голову опустилось что-то темное, и послышался гулкий звук удара. Однако, мой приятель не только не упал, он даже не опустил факел.
– Эта чаво? – удивленно проговорил он, может быть, только чуть быстрее, чем обычно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77