Так никаких денег не хватит!
– Это тебе-то не хватит?! – засмеялся обладатель тенора. – Твою кубышку потрясти, так на каменный дом в Москве наберется.
– А ты на чужой каравай рот не разевай!
– Тише, вы, – одернул товарищей Федюня. – Кажись, кто-то едет!
– Иваныч, поди, – равнодушно констатировал сиплый.
Невдалеке заржала лошадь. Один из коней троицы негромко ответил и несколько раз фыркнул.
– Он, – подтвердил тенорок, – я его Савраску без узды, по голосу знаю. Всегда до последнего тянет.
Послышался глухой стук копыт о настил моста, и над нами возникло новое темное пятно.
– Здоровы, что ли, разбойнички! – сказал знакомый голос урядника. – Как сами?
– Здорово, Иваныч, что припозднился?
– Никак, без меня управились?
– Куды ж нам без тебя, – поздоровавшись, недовольным голосом сказал сиплый. – Ты же у нас наиглавнейший!
– А ты, Фома, не можешь без подковырки!
– Ладно вам свариться, – вмешался тенорок. – Скоро полночь?
– Скоро, поди, – ответил урядник. – Коней надо увести. Вот-вот гости будут.
– Интересно знать, чего это твоего купчика в Уклеевск понесло?
– Поди, Ивана Тимофеевича ищет, – сказал полицейский. – Баринок шустрый, да глупый, сам на тот свет просится. Камни прихватили?
– А то, не в первый раз.
– Здесь надо бы запас впрок сделать, привезти подводой, пусть до нужды лежат, – засмеялся Федюня, – а то чего кажный раз верхами возить.
– Вот и сделай, делальщик, – опять вступил в разговор, видимо, всем недовольный Фома. – Только языком трепать можешь,
– Денег у него много с собой? – спросил Федюня.
– Договорились на двухстах рублях, – ответил урядник. – Сто мне, сто вам. А что сверх найдем, те поровну.
– А магистру чего говорить будем? Он поди, заподозрит! Как так совсем купец пустой был!
– Ему и с купчихи куша хватит. Слыхать, она чуть ли не мильенщица.
– Так уж и мильенщица!
– А то! Не здря же за ней глаз приставили и нарочного прислали. А какова сама-то из себя?
– Справная, – ответил тенор и причмокнул губами. – Гладкая и лицом ладная. Как магистр ей натешатся, мы попользоваемся! Наши уже очереди разыгрывают!
– Ишь! – завистливо сказал урядник. – И мне, что ль, к вам наведаться, страсть люблю сладких баб.
– Да и девка при ней хороша, тоже вся такая-этакая! – продолжил дразнить полицейского тенор. – Будет, с кем поиграть!
Я почувствовал, как напрягся Ефим, и предупреждающе положил ему руку на плечо. Он ее сбросил, но, кажется, немного расслабился. Во всяком случае, не полез наверх выяснять отношения.
– Ладно болтать да чужие деньги считать, – вмешалея в разговор Федюня. – Сейчас должны появиться. Если ты, Иваныч, чего не перепутал!
– Это когда я что путал! – обиделся урядник. – Это ты все путаешь! Поди, опять нам грязная работа, а ты при конях будешь?
– Поговори у меня! – рассердился Федюня. – Ты свое дело делай, а я и без тебя знаю, при ком мне быть! Поди, магистр лучше тебя знает, кого старшим ставить!
– Да я что! Мое дело сторона. Я свое получу и ладно, – миролюбиво ответил Василий Иванович.
– То-то! Ты стой и жди своего купчика, а Фома с Сашкой вниз, в засаду. И чтобы чисто сделали! Бросайте не у берега, как в прошлый раз, а посередке, да веревки ладно привяжите, чтобы не всплыли!
– Куда им всплывать, по середке омутище, а в ем сомище, не в первый раз замужем! – зачастил тенор.
– Ну все, с богом. Как кончите дело, свистните! И не забудьте подкладку у купцовой одежи проверить, они любят деньги в подкладки зашивать.
Опять по настилу моста затопали лошадиные копыта. Наверху было тихо, наверное, оставшиеся ждали, пока старшой уйдет подальше.
Минут через пять молчание нарушил недовольный Фома.
– Федька, он жук! У магистра в любимцах ходит. Поди, на всех кляузы доносит.
Разговор, однако, никто не поддержал, видимо, с доносами друг на друга в моргуновском воинстве было все в порядке.
– Чего же, Иваныч, твой-то купчик не едет? – спросил тенором Сашка.
– Приедет, куды ему деваться. Может, заблудился в темень, или еще что. Вы, мужики, идите-ка лучше вниз, к воде, там ждите.
– Зачем это еще? – спросил Фома.
– Сдается мне, что купчик не так-то прост! Как в трактире-то дело повернул, что не прикопаешься. Вдруг ума хватит пешим ходом подойти! Увидит, что я не один, и смекнет, что дело нечисто.
– Нам-то что, мы можем и внизу подождать, – согласился Сашка. – Пошли, что ли, Фома.
– И то правда, чего здесь как перстам торчать.
Мужики тяжело вздыхая, как будто предчувствуя свою судьбу, начали спускаться по крутому склону,
Я предостерегающе тронул Ефима. Он отдвинулся, положил ружье на землю и присел в кустах.
– Ну и темень, – пожаловался Фома, – тут спотыкнешься и в воду запросто полетишь. Как нечего делать. Вода-то, поди, студеная!
– А то, – ответил Сашка, спускаясь задом и держась руками за растущий на склоне кустарник. – Склизко очень, у меня подошвы съезжают.
Я опять тронул Ефима за руку и указал на тенора. Мне выпадал Фома. «Гайдуки» уже добрались до нас. Дальше тянуть было нельзя, и я ударил Фому клинком в шею, тот замер и, не издав ни звука, повалился лицом в косогор. Одновременно вскочил на ноги Ефим и взмахнул рукой. Раздались глухой стук и треск. Сашка, однако, успел вскрикнуть.
– Вы чего там? – спросил сверху урядник.
Момент был критический. Если он нас обнаружит, то со своей позиции запросто расстреляет.
– Чего, спрашиваю, вы там делаете?! – уже тревожно спросил Василий Иванович, наклоняясь над спуском и пытаясь рассмотреть, что у нас здесь происходит.
– Иваныч, иди сюда, что здесь есть! – ответил я, пытаясь подражать сиплому голосу Фомы.
– Чего есть?
– Мошна!
– Что за мошна! – заинтересовался урядник, начиная спускаться.
– Быстрей, уплывает! – поторопил я, но, наверное, не так похоже, как сначала.
Василий Иванович что-то почувствовал и приостановился на полдороге.
– Что за мошна? – повторил он вопрос.
Я постарался, и теперь у меня получилось более похоже.
– Сашка, держи, деньги уплывают!
Такого полицейский выдержать не смог и скатился к нам.
– Где деньги? – свистящим шепотом спросил он и ойкнул, почувствовав, как острие клинка укололо ему горло.
– Ты чего это, Фома? Совсем сдурел!
– Тише, Василий Иванович, – ответил я своим натуральным голосом. – Мошна уже все равно уплыла.
– Это кто? Ты кто такой? – спросил он по инерции, уже поняв, с кем встретился. – Вот, значит, как!
– Именно так.
– Убивать, значит, будете?
– А что нам остается делать?
– Отпусти, добрый человек, я тебе службу сослужу, – ласковым, просительным голосом не очень уверенно проговорил урядник.
Все произошло так быстро, что он еще до конца не осознал, как крепко влип, и теперь тихонько пятился от меня, оттягивал время, видимо, пытаясь придумать, как выкрутиться.
– Ты уже сослужил, – ответил я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
– Это тебе-то не хватит?! – засмеялся обладатель тенора. – Твою кубышку потрясти, так на каменный дом в Москве наберется.
– А ты на чужой каравай рот не разевай!
– Тише, вы, – одернул товарищей Федюня. – Кажись, кто-то едет!
– Иваныч, поди, – равнодушно констатировал сиплый.
Невдалеке заржала лошадь. Один из коней троицы негромко ответил и несколько раз фыркнул.
– Он, – подтвердил тенорок, – я его Савраску без узды, по голосу знаю. Всегда до последнего тянет.
Послышался глухой стук копыт о настил моста, и над нами возникло новое темное пятно.
– Здоровы, что ли, разбойнички! – сказал знакомый голос урядника. – Как сами?
– Здорово, Иваныч, что припозднился?
– Никак, без меня управились?
– Куды ж нам без тебя, – поздоровавшись, недовольным голосом сказал сиплый. – Ты же у нас наиглавнейший!
– А ты, Фома, не можешь без подковырки!
– Ладно вам свариться, – вмешался тенорок. – Скоро полночь?
– Скоро, поди, – ответил урядник. – Коней надо увести. Вот-вот гости будут.
– Интересно знать, чего это твоего купчика в Уклеевск понесло?
– Поди, Ивана Тимофеевича ищет, – сказал полицейский. – Баринок шустрый, да глупый, сам на тот свет просится. Камни прихватили?
– А то, не в первый раз.
– Здесь надо бы запас впрок сделать, привезти подводой, пусть до нужды лежат, – засмеялся Федюня, – а то чего кажный раз верхами возить.
– Вот и сделай, делальщик, – опять вступил в разговор, видимо, всем недовольный Фома. – Только языком трепать можешь,
– Денег у него много с собой? – спросил Федюня.
– Договорились на двухстах рублях, – ответил урядник. – Сто мне, сто вам. А что сверх найдем, те поровну.
– А магистру чего говорить будем? Он поди, заподозрит! Как так совсем купец пустой был!
– Ему и с купчихи куша хватит. Слыхать, она чуть ли не мильенщица.
– Так уж и мильенщица!
– А то! Не здря же за ней глаз приставили и нарочного прислали. А какова сама-то из себя?
– Справная, – ответил тенор и причмокнул губами. – Гладкая и лицом ладная. Как магистр ей натешатся, мы попользоваемся! Наши уже очереди разыгрывают!
– Ишь! – завистливо сказал урядник. – И мне, что ль, к вам наведаться, страсть люблю сладких баб.
– Да и девка при ней хороша, тоже вся такая-этакая! – продолжил дразнить полицейского тенор. – Будет, с кем поиграть!
Я почувствовал, как напрягся Ефим, и предупреждающе положил ему руку на плечо. Он ее сбросил, но, кажется, немного расслабился. Во всяком случае, не полез наверх выяснять отношения.
– Ладно болтать да чужие деньги считать, – вмешалея в разговор Федюня. – Сейчас должны появиться. Если ты, Иваныч, чего не перепутал!
– Это когда я что путал! – обиделся урядник. – Это ты все путаешь! Поди, опять нам грязная работа, а ты при конях будешь?
– Поговори у меня! – рассердился Федюня. – Ты свое дело делай, а я и без тебя знаю, при ком мне быть! Поди, магистр лучше тебя знает, кого старшим ставить!
– Да я что! Мое дело сторона. Я свое получу и ладно, – миролюбиво ответил Василий Иванович.
– То-то! Ты стой и жди своего купчика, а Фома с Сашкой вниз, в засаду. И чтобы чисто сделали! Бросайте не у берега, как в прошлый раз, а посередке, да веревки ладно привяжите, чтобы не всплыли!
– Куда им всплывать, по середке омутище, а в ем сомище, не в первый раз замужем! – зачастил тенор.
– Ну все, с богом. Как кончите дело, свистните! И не забудьте подкладку у купцовой одежи проверить, они любят деньги в подкладки зашивать.
Опять по настилу моста затопали лошадиные копыта. Наверху было тихо, наверное, оставшиеся ждали, пока старшой уйдет подальше.
Минут через пять молчание нарушил недовольный Фома.
– Федька, он жук! У магистра в любимцах ходит. Поди, на всех кляузы доносит.
Разговор, однако, никто не поддержал, видимо, с доносами друг на друга в моргуновском воинстве было все в порядке.
– Чего же, Иваныч, твой-то купчик не едет? – спросил тенором Сашка.
– Приедет, куды ему деваться. Может, заблудился в темень, или еще что. Вы, мужики, идите-ка лучше вниз, к воде, там ждите.
– Зачем это еще? – спросил Фома.
– Сдается мне, что купчик не так-то прост! Как в трактире-то дело повернул, что не прикопаешься. Вдруг ума хватит пешим ходом подойти! Увидит, что я не один, и смекнет, что дело нечисто.
– Нам-то что, мы можем и внизу подождать, – согласился Сашка. – Пошли, что ли, Фома.
– И то правда, чего здесь как перстам торчать.
Мужики тяжело вздыхая, как будто предчувствуя свою судьбу, начали спускаться по крутому склону,
Я предостерегающе тронул Ефима. Он отдвинулся, положил ружье на землю и присел в кустах.
– Ну и темень, – пожаловался Фома, – тут спотыкнешься и в воду запросто полетишь. Как нечего делать. Вода-то, поди, студеная!
– А то, – ответил Сашка, спускаясь задом и держась руками за растущий на склоне кустарник. – Склизко очень, у меня подошвы съезжают.
Я опять тронул Ефима за руку и указал на тенора. Мне выпадал Фома. «Гайдуки» уже добрались до нас. Дальше тянуть было нельзя, и я ударил Фому клинком в шею, тот замер и, не издав ни звука, повалился лицом в косогор. Одновременно вскочил на ноги Ефим и взмахнул рукой. Раздались глухой стук и треск. Сашка, однако, успел вскрикнуть.
– Вы чего там? – спросил сверху урядник.
Момент был критический. Если он нас обнаружит, то со своей позиции запросто расстреляет.
– Чего, спрашиваю, вы там делаете?! – уже тревожно спросил Василий Иванович, наклоняясь над спуском и пытаясь рассмотреть, что у нас здесь происходит.
– Иваныч, иди сюда, что здесь есть! – ответил я, пытаясь подражать сиплому голосу Фомы.
– Чего есть?
– Мошна!
– Что за мошна! – заинтересовался урядник, начиная спускаться.
– Быстрей, уплывает! – поторопил я, но, наверное, не так похоже, как сначала.
Василий Иванович что-то почувствовал и приостановился на полдороге.
– Что за мошна? – повторил он вопрос.
Я постарался, и теперь у меня получилось более похоже.
– Сашка, держи, деньги уплывают!
Такого полицейский выдержать не смог и скатился к нам.
– Где деньги? – свистящим шепотом спросил он и ойкнул, почувствовав, как острие клинка укололо ему горло.
– Ты чего это, Фома? Совсем сдурел!
– Тише, Василий Иванович, – ответил я своим натуральным голосом. – Мошна уже все равно уплыла.
– Это кто? Ты кто такой? – спросил он по инерции, уже поняв, с кем встретился. – Вот, значит, как!
– Именно так.
– Убивать, значит, будете?
– А что нам остается делать?
– Отпусти, добрый человек, я тебе службу сослужу, – ласковым, просительным голосом не очень уверенно проговорил урядник.
Все произошло так быстро, что он еще до конца не осознал, как крепко влип, и теперь тихонько пятился от меня, оттягивал время, видимо, пытаясь придумать, как выкрутиться.
– Ты уже сослужил, – ответил я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77