..
Рассказ Моргуна был таким наивно ходульным, что в другое время я бы не один раз прервал его ехидными замечаниями, но теперь слушал, ожидая, когда он дойдет до сути дела.
– Погрязая в тенетах праздности и порока, – продолжил он, – я едва не погубил свою бессмертную душу.
– Вы не можете сразу перейти к сути дела? – не выдержал я слушать весь этот напыщенный вздор. – То, что вы мне рассказываете, описано в любой нравоучительной повести. Продолжите с момента, когда встретили магистра, и он обманным путем воспользовался вашим доверием.
– Так вы знаете мою историю? – совершенно искренне удивился помещик.
– Знаю, – не очень кривя душой, ответил я. – Переходите к подробностям.
– Когда вихрь развлечений мне надоел, я увлекся карточной игрой...
Иван Тимофеевич начал рассказывать, сколько и когда он выиграл и проиграл, в каком лихорадочном состоянии пребывал. В конце концов, я вновь его прервал:
– Давайте ближе к сути дела, вы хотите сказать, что тогда-то вы и встретили магистра, который выиграл в карты оставшуюся часть вашего состояния?
– Увы, вы совершенно правы...
Не могу сказать, что я совсем не верил Моргуну. Его история была немудрящая и довольно обычная, да и сам он выглядел положительным, кающимся грешником, даже в чем-то благостным. Однако, что-то неестественное, какая-то внутренняя червоточинка мешали до конца поверить в его искренность.
– Он протянул мне руку спасения, – продолжил помещик, – простил долг чести, мы подружились, и магистр предложил нам жить вместе.
– У этого магистра есть имя? Почему все его так странно называют?
– Да, конечно, он даже российский подданный, хотя по крови, скорее, швед. У него сложное для русского слуха имя, потому его и зовут по ученой степени – магистром.
– И что же это за имя?
– Улаф Парлович Енсен, – тщательно выговорил Моргун. – Согласитесь, звучит непривычно для нашего языка и слуха. Однако, позвольте, я продолжу. Мы вместе приехали в здешнее мое имение, однако, магистр тут же ко мне переменился. Он удалил меня от всех хозяйственных дел, не разрешил встречаться с соседями, и я в своем отчем доме чувствую себя пленником!
История получилась жалостливая, но пока ничего мне не объясняла.
– Как же он разрешил вам жениться на Кудряшовой?
– О, об этом он пока не знает. Мы с Катей обвенчались тайно.
То, что он врет, можно было не сомневаться, однако, я это никак не прокомментировал и задал новый вопрос:
– Если вы живете на положении пленника, то каким образом выбрались из имения и попали сюда?
– У магистра сегодня много хлопот, и он забыл обо мне.
– И что же у него за хлопоты?
Моргун не сразу придумал, что ответить, замялся, потом неопределенно помахал рукой в воздухе.
– К нам сегодня приехали покупатели. Торгуют рожь.
– Понятно. И что же вам нужно от меня?
– Екатерина Дмитриевна просит вас вернуться в Троицк и прислать сюда к ней ее управляющего.
– Зачем же мне ехать самому, пусть отправит ему телеграмму,
Телеграф еще не дошел до маленьких городов, в частности, до Троицка, но Моргун этого не знал и растерялся.
– Но, но, телеграмма – это еще так непривычно. Управляющий может ее не так понять, лучше, если бы вы сами взяли на себя труд...
Никакого Катиного управляющего я не знал, но ничего об этом не сказал. Пытался понять, что происходит на самом деле, и решил потянуть время. Потому, не уточняя детали, ответил полуотказом:
– Думаю, что мое слово для управляющего не указ. Лучше, если бы Екатерина Дмитриевна написала ему письмо.
– О, я об этом подумал, вот извольте!
Моргун вытащил заранее приготовленное письмо и подал мне. Оно оказалось запечатанным.
– Это что такое? – спросил я.
– Письмо.
– Кому?
– Управляющему.
– А почему оно не надписано?
– Разве? Я, знаете, как-то не обратил внимания.
– Если вы не против, я его вскрою, – сказал я и, не дожидаясь согласия, разорвал конверт.
– Как вы можете! – воскликнул помещик. – Это же чужое письмо!
– Правда? Я думаю, ничего страшного не произошло, – ответил я, вынимая из конверта чистый лист бумаги. – Надеюсь, Екатерина Дмитриевна будет не в претензии.
– Право, это действительно странно, – смутившись, сказал Моргун. – Видимо, я ошибся письмами...
– А с венчанием вы не ошиблись? Может быть, вы обвенчались с какой-нибудь другой женщиной, а не с Кудряшовой?
Моргун обиделся и по-детски шмыгнул носом.
– Такими вещами, милостивый государь, не шутят!
– А как насчет того, чтобы отправлять человека за тридевять земель с пустым конвертом? Это, господин хороший, не просто шутка, это оскорбление! За такое я вас сейчас же поставлю к барьеру!
– Это просто неблагородно с вашей стороны, – забормотал помещик, невольно пятясь к своей лошади. – Я совсем не намеревался вас оскорбить!
Теперь мне стало ясно, что он отчаянный трус, и я решил этим воспользоваться.
– Вяжи его, ребята! – крикнул я своим товарищам, прятавшимся за воротами.
Тотчас выскочили Ефим с Михаилом, схватили бедного Моргуна за руки и втащили во двор.
– Господа, господа, что вы такое делаете! – залопотал он, пробуя вырваться из сильных молодых рук. – Так поступать нельзя, это насилие!
– Отнюдь, – ответил я, запирая ворота. – Мы с вами будем драться по всем правилам дуэльного кодекса. Вы сами выберете оружие, которым я вас убью!
– Но я не желаю драться! Я никому никакого зла не сделал! Это все Улаф Парлович!
– Тогда выходит, что вас сюда послал магистр? – наехал я на него, не давая возможности прийти в себя.
– Он, он! Будь он проклят! – запричитал Моргун. – О, это страшный человек!
– Об этом я уже слышал, зачем он вас послал?
– Отправить вас отсюда с письмом. У нас сейчас большие неприятности, а вы ему мешаете.
– Какие неприятности?
– Ну, вообще... Я, право, не знаю...
– Принесите ему пистолет! – крикнул я в сторону избы. – Стреляемся немедля, через платок до смерти!
– Господин, э... простите, запамятовал вашу фамилию, я не хочу стреляться. Я все и так скажу.
– Говорите!
– К магистру приехали какие-то люди из-за границы, и он второй день сам не свой. И еще сегодня ночью у нас был большой пожар. А тут еще вы... Улаф Парлович вас не боится, но когда около имения бродят чужие люди...
– Вы действительно обвенчались с Кудряшовой?
– Да, да, это истинная правда!
– По приказу магистра?
– Да, это он меня заставил жениться! Он такой страшный человек, что я побоялся ослушаться! Правда, мне и самому Екатерина Дмитриевна очень нравится, я, я..
Бледный Моргун запутался и замолчал,
– Выходит, что ваш брак недействительный?
– Почему вы так решили! Самый настоящий!
– Как это настоящий, если Кудряшову силой принудили венчаться?
– Силой? – очень натурально вытаращил глаза помещик. – Нет, она сама того пожелала!
Удивление Моргуна было искренним, и я с неожиданной горечью понял, что он не врет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Рассказ Моргуна был таким наивно ходульным, что в другое время я бы не один раз прервал его ехидными замечаниями, но теперь слушал, ожидая, когда он дойдет до сути дела.
– Погрязая в тенетах праздности и порока, – продолжил он, – я едва не погубил свою бессмертную душу.
– Вы не можете сразу перейти к сути дела? – не выдержал я слушать весь этот напыщенный вздор. – То, что вы мне рассказываете, описано в любой нравоучительной повести. Продолжите с момента, когда встретили магистра, и он обманным путем воспользовался вашим доверием.
– Так вы знаете мою историю? – совершенно искренне удивился помещик.
– Знаю, – не очень кривя душой, ответил я. – Переходите к подробностям.
– Когда вихрь развлечений мне надоел, я увлекся карточной игрой...
Иван Тимофеевич начал рассказывать, сколько и когда он выиграл и проиграл, в каком лихорадочном состоянии пребывал. В конце концов, я вновь его прервал:
– Давайте ближе к сути дела, вы хотите сказать, что тогда-то вы и встретили магистра, который выиграл в карты оставшуюся часть вашего состояния?
– Увы, вы совершенно правы...
Не могу сказать, что я совсем не верил Моргуну. Его история была немудрящая и довольно обычная, да и сам он выглядел положительным, кающимся грешником, даже в чем-то благостным. Однако, что-то неестественное, какая-то внутренняя червоточинка мешали до конца поверить в его искренность.
– Он протянул мне руку спасения, – продолжил помещик, – простил долг чести, мы подружились, и магистр предложил нам жить вместе.
– У этого магистра есть имя? Почему все его так странно называют?
– Да, конечно, он даже российский подданный, хотя по крови, скорее, швед. У него сложное для русского слуха имя, потому его и зовут по ученой степени – магистром.
– И что же это за имя?
– Улаф Парлович Енсен, – тщательно выговорил Моргун. – Согласитесь, звучит непривычно для нашего языка и слуха. Однако, позвольте, я продолжу. Мы вместе приехали в здешнее мое имение, однако, магистр тут же ко мне переменился. Он удалил меня от всех хозяйственных дел, не разрешил встречаться с соседями, и я в своем отчем доме чувствую себя пленником!
История получилась жалостливая, но пока ничего мне не объясняла.
– Как же он разрешил вам жениться на Кудряшовой?
– О, об этом он пока не знает. Мы с Катей обвенчались тайно.
То, что он врет, можно было не сомневаться, однако, я это никак не прокомментировал и задал новый вопрос:
– Если вы живете на положении пленника, то каким образом выбрались из имения и попали сюда?
– У магистра сегодня много хлопот, и он забыл обо мне.
– И что же у него за хлопоты?
Моргун не сразу придумал, что ответить, замялся, потом неопределенно помахал рукой в воздухе.
– К нам сегодня приехали покупатели. Торгуют рожь.
– Понятно. И что же вам нужно от меня?
– Екатерина Дмитриевна просит вас вернуться в Троицк и прислать сюда к ней ее управляющего.
– Зачем же мне ехать самому, пусть отправит ему телеграмму,
Телеграф еще не дошел до маленьких городов, в частности, до Троицка, но Моргун этого не знал и растерялся.
– Но, но, телеграмма – это еще так непривычно. Управляющий может ее не так понять, лучше, если бы вы сами взяли на себя труд...
Никакого Катиного управляющего я не знал, но ничего об этом не сказал. Пытался понять, что происходит на самом деле, и решил потянуть время. Потому, не уточняя детали, ответил полуотказом:
– Думаю, что мое слово для управляющего не указ. Лучше, если бы Екатерина Дмитриевна написала ему письмо.
– О, я об этом подумал, вот извольте!
Моргун вытащил заранее приготовленное письмо и подал мне. Оно оказалось запечатанным.
– Это что такое? – спросил я.
– Письмо.
– Кому?
– Управляющему.
– А почему оно не надписано?
– Разве? Я, знаете, как-то не обратил внимания.
– Если вы не против, я его вскрою, – сказал я и, не дожидаясь согласия, разорвал конверт.
– Как вы можете! – воскликнул помещик. – Это же чужое письмо!
– Правда? Я думаю, ничего страшного не произошло, – ответил я, вынимая из конверта чистый лист бумаги. – Надеюсь, Екатерина Дмитриевна будет не в претензии.
– Право, это действительно странно, – смутившись, сказал Моргун. – Видимо, я ошибся письмами...
– А с венчанием вы не ошиблись? Может быть, вы обвенчались с какой-нибудь другой женщиной, а не с Кудряшовой?
Моргун обиделся и по-детски шмыгнул носом.
– Такими вещами, милостивый государь, не шутят!
– А как насчет того, чтобы отправлять человека за тридевять земель с пустым конвертом? Это, господин хороший, не просто шутка, это оскорбление! За такое я вас сейчас же поставлю к барьеру!
– Это просто неблагородно с вашей стороны, – забормотал помещик, невольно пятясь к своей лошади. – Я совсем не намеревался вас оскорбить!
Теперь мне стало ясно, что он отчаянный трус, и я решил этим воспользоваться.
– Вяжи его, ребята! – крикнул я своим товарищам, прятавшимся за воротами.
Тотчас выскочили Ефим с Михаилом, схватили бедного Моргуна за руки и втащили во двор.
– Господа, господа, что вы такое делаете! – залопотал он, пробуя вырваться из сильных молодых рук. – Так поступать нельзя, это насилие!
– Отнюдь, – ответил я, запирая ворота. – Мы с вами будем драться по всем правилам дуэльного кодекса. Вы сами выберете оружие, которым я вас убью!
– Но я не желаю драться! Я никому никакого зла не сделал! Это все Улаф Парлович!
– Тогда выходит, что вас сюда послал магистр? – наехал я на него, не давая возможности прийти в себя.
– Он, он! Будь он проклят! – запричитал Моргун. – О, это страшный человек!
– Об этом я уже слышал, зачем он вас послал?
– Отправить вас отсюда с письмом. У нас сейчас большие неприятности, а вы ему мешаете.
– Какие неприятности?
– Ну, вообще... Я, право, не знаю...
– Принесите ему пистолет! – крикнул я в сторону избы. – Стреляемся немедля, через платок до смерти!
– Господин, э... простите, запамятовал вашу фамилию, я не хочу стреляться. Я все и так скажу.
– Говорите!
– К магистру приехали какие-то люди из-за границы, и он второй день сам не свой. И еще сегодня ночью у нас был большой пожар. А тут еще вы... Улаф Парлович вас не боится, но когда около имения бродят чужие люди...
– Вы действительно обвенчались с Кудряшовой?
– Да, да, это истинная правда!
– По приказу магистра?
– Да, это он меня заставил жениться! Он такой страшный человек, что я побоялся ослушаться! Правда, мне и самому Екатерина Дмитриевна очень нравится, я, я..
Бледный Моргун запутался и замолчал,
– Выходит, что ваш брак недействительный?
– Почему вы так решили! Самый настоящий!
– Как это настоящий, если Кудряшову силой принудили венчаться?
– Силой? – очень натурально вытаращил глаза помещик. – Нет, она сама того пожелала!
Удивление Моргуна было искренним, и я с неожиданной горечью понял, что он не врет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77