– Что, магистр опять хочет завлечь меня в ловушку?
– Нет, теперь договариваться приехал сам барин, и без обмана.
– Моргун?
– Они самые, Иван Тимофеевич.
– И что ему от меня нужно?
– Не могу знать, Лексей Григорьич, ведаю только, что теперь они приехали без обмана.
– И где он хочет со мной встретиться?
– А где скажете, хоть и здесь на хуторе.
Это было что-то новое, и я сразу заподозрил, что преступный помещик хочет провести разведку, какими силами мы располагаем.
– У нас ему делать нечего, а вот к воротам пусть подойдет – там и поговорим.
– Они не как магистр. Они барин добрый, – уверил меня Иван. – С ними можно говорить без опаски.
У меня о Моргуне было собственное мнение, но отказываться от встречи с ним не стоило, вдруг удастся договориться о мирном решении конфликта. В конце концов, я не высшая инстанция, чтобы решать, кто прав, кто виноват, да еще и быть карающей десницей правосудия.
– Он где?
– Тут, неподалеку.
– Ну, что же, иди, зови.
Иван ушел, а я вернулся в избу за оружием. Соратники продолжали мирно почивать. Пришлось их растолкать и предупредить, чтобы были наготове. Ефим довольно быстро пришел в себя и даже предложил захватить помещика в плен, а потом обменять на женщин. Мысль была здравая, но я решил сначала посмотреть, что это за тип, а уже тогда решать, что с ним делать.
Когда я вернулся к воротам, тот уже стоял перед ними, держа в поводу лошадь. Я вышел и небрежно кивнул головой. Внешне Моргун выглядел вполне прилично Высокий, начинающий полнеть господин с хорошо бритыми щеками и ухоженными, по моде своего времени, шелковистыми усами.
– Позвольте рекомендоваться, – заговорил он высоким тенором, не вполне подходящем к его крупной фигуре, – Иван Тимофеевич Моргун, здешний землевладелец.
– Очень приятно, – не скрывая иронии, проговорил я, – мне, думаю, нет смысла представляться, вы меня и так знаете.
– Я прекрасно понимаю ваш тон, – ответил он, – однако, когда вы узнаете больше про наше с вами дело, то измените свое обо мне мнение.
– Интересно, что вы еще придумали?
– Во-первых, я хочу передать вам привет от Екатерины Дмитриевны.
– Спасибо, – холодно сказал я, ничем не выдавая своей заинтересованности.
Моргун подождал предполагаемый вопрос о том, как она себя чувствует в заточении, не дождался и продолжил:
– В том, что с ней произошло, никакой моей вины нет, я сам, если хотите знать, жертва.
Говорил помещик прочувственным голосом, от полноты чувств прикладывая правую руку к сердцу. Я внимательно слушал, не помогая встречными вопросами.
– Мы с ней оба оказались невинными жертвами коварных людей!
Моргун замолчал и, вынув из кармана надушенный, кружевной платок, промокнул им глаза. Мне надоело наблюдать эту трогательную сцену, и я спросил:
– Когда вы ее освободите?
– Если бы это от меня зависело! – театрально вскричал он.
– Ладно, если вам так удобно, могу спросить, кто же на самом деле коварный похититель?
– Это вы правильно сказали, – обрадовался Моргун хоть такой моей реакции. – Действительно, речь идет о коварном похищении. Иначе это никак не назовешь!
– Господин Моргун, – начиная сердиться, сказал я, – или вы сейчас скажете, что вам от меня нужно, или мы расходимся. Мне нет никакой нужды слушать ваши оправдания. Вы со своим магистром похитили двух женщин, и вам за это придется ответить!
– Так вы уже знаете про магистра! – удивленно воскликнул он.
– Я не только знаю про него, но мы с ним достаточно коротко знакомы, не далее как вчера он пытался меня застрелить!
– О, сударь, вы совершенно правы, это страшный человек! Я ведь и сам у него в плену.
– То есть как это в плену? – с недоумением переспросил я.
– О, это длинная история и, боюсь, что вы в нее не поверите.
– Тогда вам нет смысла ее рассказывать.
Такое странное отношение к его интригующему признанию опять сбило помещика с ритма. Он запнулся, не зная, продолжать ему свою исповедь или оставить эту тему. Потом нашелся:
– Все-таки я рискну рассказать вам историю своей жизни, чтобы у вас не возникло обо мне превратного мнения.
– Спасибо не нужно, – остановил я. – Мне это никак не интересно.
– Зря, – с сожалением произнес он. – Мне казалось, что вам небезразлична судьба Екатерины Дмитриевны.
– А она-то тут причем? – не сдержал я удивления. – Какое Екатерина Дмитриевна имеет к вам отношение?
– Самое прямое, – ответил Моргун, пристально глядя мне в глаза. – Мы не далее, как вчера обвенчались!
– Что вы сделали?! – переспросил я. – То есть как это обвенчались?
– Именно так-с, обвенчались в нашей домовой церкви по православному обряду!
– Вы, вы, – начал говорить я, – вы за это ответите! Я знаю, что вы принуждаете женщин выходить замуж за ваших людей, чтобы потом их обобрать и убить! Я знаю о попе Матрохе, который занимается незаконными венчаниями!
Моргун слушал меня, не перебивая, только грустно улыбался. Когда я замолчал, он успокоительно тронул меня за рукав.
– Наш брак совсем не то, что вы думаете. Мы с Екатериной Дмитриевной полюбили друг друга, и между нами нет тайн. Если хотите знать, она мне сама рассказала о ваших с ней прежних отношениях. И поверьте, я к вам совсем не в претензии!
Тут я окончательно купился. Не спрашивать же мне было, о чем ему рассказала Кудряшова?!
– Хорошо, пусть так, но пока я сам из ее уст не услышу подтверждение ваших слов...
– Конечно, обязательно, я вас очень хорошо понимаю, поверьте, мне самому хотелось бы, чтобы наш конфликт благополучно разрешился. Если бы это зависело только от меня!
– А от кого это зависит? – спросил я, уже понимая, какое препятствие он назовет.
– Позвольте мне вкратце рассказать вам свою историю, чтобы у вас не было сомнений в моей искренности.
– Хорошо, слушаю вас, – согласился я.
– Вы уже знаете, что я здешний помещик, – начал рассказ Моргун. – Батюшка мой оставил после себя небольшое состояние, но средств на достойную жизнь мне вполне хватало Я даже намеревался жениться и обзавестись семейством. Однако, так случилось, что в течение короткого времени я получил наследство после нескольких умерших родственников, и у меня создалось довольно изрядное имение. Будучи человеком молодым, склонным к идеалам, я решил отправиться за границу, собираясь пройти курс наук в разных заграничных университетах, дабы достойно служить нашему любезному отечеству. Однако, легкомыслие молодости оказалось сильнее, чем порывы здравого смысла, и я там слишком увлекся сладостными радостями жизни...
Моргун неожиданно замолчал, видимо, вспоминая приятности порочной жизни, потом вернулся на грешную землю и продолжил:
– Однако, семя порока, попавшее в неокрепшую душу, дало свои плоды, и я на неумеренных развлечениях потерял большую часть своего состояния.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77