Спросил Чернова:
– Будешь?
– Не курю, – машинально ответил Чернов.
– А я курю, – сообщил Кормчий. Щёлкнул пальцами, как добрый джинн Омар Юсуф ибн Хоттаб из великой книги детства Чернова, высек огонь, прикурил, вкусно набрал в рот дым, пополоскал им там, выпустил, добавил чуток туману. – Ты вот что… – сказал, точно как тренер Чернова, когда тот бегал за сборную. Не вешай нос: всё не так плохо, как тебе снится, – ну, прямо те же слова, что и у тренера! – Начнём с памяти. Ты же не станешь утверждать, будто в смертной жизни ты – некий Иван, ничего не помнящий?.. Не станешь. Твоей земной памяти любой позавидует. И ведь завидуют, верно?.. Но заслуга в том не папина и не мамина. Накопление памяти в Вечном идёт постепенно, а у Бегуна – ещё и скачкообразно, от Пути к Пути. Это, понятно, – в Вечности. А в твоём случае это накопление прорвалось и в смертное воплощение. Как сие понимать? Я бы понял как сигнал. О чём сигнал? Не знаю, как объяснить… Ну, о твоей большей готовности, что ли… Как плод зреет…
– К чему готовности?
– К прорыву в Знание.
– То есть я созрел, так?
– Не знаю, Бегун. Это не моя компетенция… – Он поднял палец вверх, пошевелил им, описывая, вероятно, некий круг посвящённых в тайну Бегуна – там, наверху. – Я уже объяснил тебе, что ты всё в нынешнем Пути вспоминал сам. Ты многое вспомнил и это многое и разрозненное сумел увязать в одно. Твой краешек, конечно же, мал, но он и вправду – край Истины. А из малого складывается целое, рано или поздно, но складывается. Это серьёзно. Бегун, поверь мне: я всё же Кормчий. У тебя впереди – Вечность…
– И позади – Вечность. – Чернов не разделил оптимизма Кормчего.
– Кто измерит, что длиннее: Путь пройдённый или Путь оставшийся? Только не я, Бегун, только не я… Но не о мерах длины идёт речь, Бегун, – о твоей памяти. Ты вспомнил малое – значит пришло время вспоминать большое. Что потом, Бегун, догадайся с трёх раз?
– Откуда я знаю? Время вспоминать большое, время забывать большое…
– Дурак ты, Бегун! Уж и не знаю, почему тебя всунули в такую примитивную смертную оболочку. Спортсмен, одно слово… За временем вспоминать идёт время знать. А ещё дальше – время понимать узнанное. Цепочка: вспоминать – знать – понимать. Пусть все эти глаголы – о краешке Истины, который у каждого из нас – свой и своего размера. Я не знаю, что останется тебе, когда ты вернёшься в свою Москву, но что-то из вспомнившегося – наверняка. А уж что сверх того – воля сам знаешь чья.
– А когда я вернусь?
– Хочешь – прямо сейчас.
– Это в твоих силах?
– Я – Кормчий. Я многое могу в Вечности.
– И конечно, не скажешь, что именно можешь.
– Не скажу. Я сообщаю тебе лишь то, что тебе положено знать. Будет воля Сущего – встретимся с тобой на следующем твоём Пути. Тогда и получишь очередные ответы, если всё славно сложится.
– Не сложится. Я тогда все вопросы забуду. И тебя, Кормчий, тоже. Вспоминать – знать – понимать… Красиво, конечно, но трудно верится.
– Поживём – увидим, Бегун.
– Где поживём?
– Кто где. Твоя же поговорка… К слову: не стоило бы, но узнай. ПВ, где проходят наши с тобой смертные жизни, весьма похожи друг на друга, коллега Чернов…
Он, оказывается, знал, как зовут Бегуна в его смертной жизни, он слишком много знал – Кормчий. Если следовать сюжету известного Чернову анекдота про ковбоя, ответившего на скаку, сколько будет дважды два, Чернов должен был выхватить кольт и пристрелить Кормчего. Прямо-таки жгучий детектив – «Убийство в Вечности»… Ах мечты, мечты, детские радости смертных…
– Я хочу проститься со своими. Можно?
– Отчего нет? Простись… Только зачем?
– Ну, не знаю… Хочу… Свыкся я с ними… И ещё: скажи, что мне делать с Силой?
– С какой?
– С той, которую они мне отдали – всем миром?
Кормчий засмеялся заразительно, громко.
– Бегун, Бегун, какая Сила? Её у тебя и осталось-то лишь на Сдвиг в твоё ПВ с Сокольниками и парком для джоггинга. Нечего отдавать. Ты, к месту будет помянуто, уже вернул немалую часть её, когда возвращал к жизни умирающих. Ты за своих спутников не волнуйся: они новую накопят, у них иного выхода нет. Но не сразу, не сразу… А пока у них, кажется, – проблемы?.. Они решат их сами или ты хочешь помочь?
– А чем я могу помочь?
– Многим, Бегун. Но раз ты не помнишь – чем и как, то иди себе с миром. Вряд ли стоит по-дилетантски вмешиваться в ход событий. Твой Путь завершён. Прощай… Хотя нет, подожди, я хочу оставить тебе кое-что – на память, Бегун. Почему-то я верю в твою память…
Кормчий в очередной раз опустил руки в туман и будто забегал по клавишам – то ли фортепиано, то ли компьютерной «клавы». Судя по характерным щелчкам, то была именно «клава». При этом Кормчий внимательно смотрел в туман, якобы читая набираемое. А может, и впрямь читал… Притормозил, ещё разок щёлкнул клавишей, и через положенные несколько секунд невесть где зашкворчал невидимый принтер. Прямо из тумана полезла обычная страничка формата «А-четыре». Кормчий выхватил её, сложил вчетверо и протянул Чернову:
– Держи.
– Что это?
– Сказал же: кое-что на память.
– Куда я это дену? Заберу с собой в Москву?
– Почитаешь на досуге. Потом можешь порвать. Что запомнишь, то запомнишь. Это ответ на твой вопрос: почему Сущий вынужден наказывать смертных.
– Заповеди, что ли?
Кормчий уже допыхтел сигарой, пока они разговаривали, пыхнул напоследок, швырнул окурок в туман. Намусорил на вершине горы Синал. Или где-то там имело место мусорное ведро?..
– Прямо спать тебе не дают твои аналогии!.. – заявил раздражённо. – Я всего лишь Кормчий, Бегун, да и ты нынче – не Моисей. И теперешний Путь твой не сорок лет длился, а много менее… Книга Пути, как и Книга Книг, – это всего лишь книги. Сказки. Мифы. Легенды. Фантазии. Но раз уж ты процитировал одну умную женщину – про море, то я процитирую одного умного мужчину – про книги: «Сказка – ложь, но в ней намёк, добру молодцу – урок…» Как ты объяснишь цитату, Бегун?
– С позиции Чернова или Бегуна?
– Хороший вопрос. Давай с позиции Бегуна, а то позиция Чернова мне скучна: уж больно она приземлённая, зубы ломит.
– Не знаю, Кормчий. Я хоть и Бегун-на-все-времена, как меня называет Книга Пути, но для себя я – просто Бегун. Ну с прописной буквы, только что это даёт?.. Объяснить, говоришь?.. Сказка – ложь, а намёк – это краешек Истины, так?
– Горячо, Бегун.
– А значит, сказки – или книги, что точнее, – пишут знающие, так? Или понимающие?
– Не угадал. Ни те, ни другие. Слышащие. А знающим и понимающим – не до сказок.
– Слышащие? Есть и такие? Тоже вечные?
– Не-е-ет! – Кормчий почему-то был слишком экспансивен в отрицании. – Простые смертные. Но несомненно – добры молодцы, потому что умеют слышать намёки. Ты, я понял, расстроен, что не прочитал Книгу Пути. Не беда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110