..
зачем? Знаете, что она сказала? "Ты, - говорит, - хочешь казаться значитель-
ным. Из денег, говорит, набивные мышцы себе приделал". Да, дело, в общем,
и не в этом тоже, - продолжал Владислав. - Сколько стоит любовь моей жены,
мне давно уже ясно. Несколько сотен долларов в месяц - и её любовь
обеспечена. И забота, и приветливость, и ласка. Любовница - чуть дороже, как
водится. Но, сами понимаете, это - не принципиально. А здесь - он долго
молчал, затем вынул сигарету и, не зажигая, продолжал тихо и раздумчиво, -
а здесь... Здесь - совсем другое. Здесь, я почувствовал это, - как будто что-то
живое и и по живому прошло. Понимаете, по-живому. И больно, и сладко. И
- невозможно одновременно. Страшно подумать, что этого могло бы не
произойти. Я просто жил бы и не догадывался, что такое бывает... Вы
спрашиваете, что беспокоит больше всего. Как жить дальше - вот что
беспокоит. Как? Мне страшно, понимаете? Я стал бояться, что жизнь даром
пройдет, ни для кого. Я ясно выражаюсь? - он смотрел на меня широко
открытыми глазами, в расширенных зрачках отражались горящие по углам
комнаты светильники. Белело лицо, покрывшееся матовой бледностью. - Тоска
заедает. Ничто, буквально ничто не мило... Чувствуете, как заговорил? - он
виновато усмехнулся. - Такое ощущение, что сейчас не я, а оно, нутро моё с
вами говорит. Не поверите, даже плакал по ночам. Проснусь, лежу, думаю, а
тут как подопрёт - слёзы так и душат. И, главное, никому не расскажешь -
засмеют же... Козлы... - последние слова он выговорил с такой ненавистью и
горечью,что у меня ёкнуло сердце. Человеческая боль, в какой бы форме она
ни проявлялась, время от времени пробивает любое профессиональное
отстранение.
- Что делать, шеф? - вопрос Владислава, тот, которого я подспудно ждал,
прозвучал всё же неожиданно. Так уж повелось у нас, что с лёгкой руки то ли
революционных демократов, то ли малообразованных талантов-самородков мы
привыкли тяжёлые, непереносимые вопросы бытия, его смысла и содержания
переиначивать в простые. И вместо ужасного "чем жить?" задаваться ложно-
спасительным "что делать?" А вместо честного библейского "куда идёшь?"
подыскивать извинительное "кто виноват?" Вот и сейчас. Что ответить этому
тридцатичетырёхлетнему человеку? Что в таком состоянии делать что-либо
бессмысленно? Что надо задаваться не этим вопросом, а тем, который на самом
деле его мучает - чем жить? Что он далеко не сразу сможет найти, если вообще
станет искать, ответ на этот, действительно роковой вопрос. Как сказать ему,
что в любом случае плата за выбор судьбы столь высока, что самое простое -
это не делать ничего и продолжить свой путь по накатанной колее, отнесясь к
посетившему его чувству как к простой эмоциональной травме?
- Что делать, - сказал я, - это не ваш вопрос. Это мой вопрос. Ваша
проблема - в другом. Какую жизнь Вы хотите прожить, кем стать, с кем жить.
У Вас сейчас есть шанс. Как и каждый шанс, ваш ничем не обеспечен и
мимолётен. Это - мгновение вашего бытия. Давайте с вами договоримся так.
Идите и подумайте, что для Вас, в сущности, наиболее важно: семья, бизнес,
любовь, поиски вашего подлинного "Я", эта женщина, или то чем и для чего
лично Вы хотите жить. Решитесь сделать свой выбор. И я тогда берусь помочь
Вам на Вашем пути, каким бы ваш выбор ни был. Если Вы решите, что надо
жить прежней жизнью, я Вас поддержу, если Вы решитесь переменить жизнь,
я помогу Вам в вашем саморазвитии. Если Вы не решитесь ни на что, я избавлю
Вас, по крайней мере на первое время, от острого страдания. Если Вы, наконец,
соберётесь с духом, чтобы разобраться в себе самом, можете на меня рас-
считывать. Но только решитесь.
На этом мы попрощались. Больше ко мне он так и не пришёл.
Вопросы для самостоятельной работы
В описанном случае не вполне очевидна сущность переживаний клиента:
подлинный ли это ценностный конфликт, минутная ли слабость, или прояв-
ление жизненного кризиса.
- Изложите ваше понимание действий психолога в описанной ситуации: в
начале и в завершении встречи.
- Изложите ваше понимание проблемы клиента.
- Какие психотерапевтические парадигмы и техники угадываются за реп-
ликами психолога?
- Какие личностные проблемы психолога угадываются за течением его
мыслей по поводу ситуации?
- Насколько, на ваш взгляд, профессионально целесообразен заключитель-
ный монолог психолога? Каковы его возможные отрицательные последствия?
- Отчего, на ваш взгляд, Владик так и не пришёл больше к психологу?
ДОЧКИ-МАТЕРИ
Когда Стелла Филипповна вошла в кабинет, нарумяненная, с высокой
причёской в стиле 50-х годов, с каракулевой муфтой в руках, невольно поду-
малось о её возрасте. Словно читая мои мысли, Стелла Филипповна начала
беседу именно с того, о чём, обычно, женщины говорить избегают.
- Мне 65 лет. Я на пенсии. Недавно вот, полгода примерно, вышла замуж.
Я спокойни и внимательно смотрел на клиентку. Интеллигентное лицо,
искусно подкрашенные волосы, добротная, со вкусом подобранная одежда,
красивые и ухоженные руки с изысканным маникюром. Шестидесяти пяти лет
этой даме никак нельзя было дать. Даже едва заметная полнота шла ей,
подчёркивая женственность и свежесть кожи лица.
- Не скажешь, что Вам шестьдесят пять, - не удержался я от от компли-
мента.
- Благодарю Вас. Я знаю, - спокойно и по-деловому ответила Стелла
Филипповна. - Так вот, я продолжаю. - Чувствовалось что она знает себе цену,
привычна повелевать и не склонна к лишним разговорам и сентиментальностям.
- Полгода тому я вышла замуж. Вторично за своего первого супруга, с
которым мы развелись около тридцати лет тому. К Вам у меня вот какое дело...
Видите ли, он у меня вызывает такое раздражение, что временами я готова его...
- она помолчала, но пальцы рук слегка сжались, очевидно рефлекторно. В этот
момент мы оба, вероятно, подумали о том, какого слова она не произнесла.
- Понимаете, меня раздражает в нём всё: выражение лица, походка, жесты,
то, как он выдавливает пасту из тюбика; как он говорит, ест. Вы понимаете -
всё! Иногда это раздражение настолько переполняет меня, что я чувствую: не
могу идти домой. Ну, просто ноги не идут, как вспомню, что он дома - и всё.
К тому же он курит. Но это всё эмоции. Дело же в том, что мне необходимо с
ним жить. Он любит меня. А я - я материально обеспечена, благодаря нашему
браку - и, как говорится, дай Бог! К тому же у нас есть дочь, наша с ним. Таким
образом, я пришла к Вам как заказчица. Мой заказ вот какой: сделайте со мной,
ради Бога, что-нибудь такое, чтоб он, по крайней мере, меня не раздражал.
Чтобы я могла спокойно, понимаете, совершенно спокойно, индифферентно к
нему относится. Короче говоря, чтобы я могла позволить себе сосуществовать
с этим человеком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
зачем? Знаете, что она сказала? "Ты, - говорит, - хочешь казаться значитель-
ным. Из денег, говорит, набивные мышцы себе приделал". Да, дело, в общем,
и не в этом тоже, - продолжал Владислав. - Сколько стоит любовь моей жены,
мне давно уже ясно. Несколько сотен долларов в месяц - и её любовь
обеспечена. И забота, и приветливость, и ласка. Любовница - чуть дороже, как
водится. Но, сами понимаете, это - не принципиально. А здесь - он долго
молчал, затем вынул сигарету и, не зажигая, продолжал тихо и раздумчиво, -
а здесь... Здесь - совсем другое. Здесь, я почувствовал это, - как будто что-то
живое и и по живому прошло. Понимаете, по-живому. И больно, и сладко. И
- невозможно одновременно. Страшно подумать, что этого могло бы не
произойти. Я просто жил бы и не догадывался, что такое бывает... Вы
спрашиваете, что беспокоит больше всего. Как жить дальше - вот что
беспокоит. Как? Мне страшно, понимаете? Я стал бояться, что жизнь даром
пройдет, ни для кого. Я ясно выражаюсь? - он смотрел на меня широко
открытыми глазами, в расширенных зрачках отражались горящие по углам
комнаты светильники. Белело лицо, покрывшееся матовой бледностью. - Тоска
заедает. Ничто, буквально ничто не мило... Чувствуете, как заговорил? - он
виновато усмехнулся. - Такое ощущение, что сейчас не я, а оно, нутро моё с
вами говорит. Не поверите, даже плакал по ночам. Проснусь, лежу, думаю, а
тут как подопрёт - слёзы так и душат. И, главное, никому не расскажешь -
засмеют же... Козлы... - последние слова он выговорил с такой ненавистью и
горечью,что у меня ёкнуло сердце. Человеческая боль, в какой бы форме она
ни проявлялась, время от времени пробивает любое профессиональное
отстранение.
- Что делать, шеф? - вопрос Владислава, тот, которого я подспудно ждал,
прозвучал всё же неожиданно. Так уж повелось у нас, что с лёгкой руки то ли
революционных демократов, то ли малообразованных талантов-самородков мы
привыкли тяжёлые, непереносимые вопросы бытия, его смысла и содержания
переиначивать в простые. И вместо ужасного "чем жить?" задаваться ложно-
спасительным "что делать?" А вместо честного библейского "куда идёшь?"
подыскивать извинительное "кто виноват?" Вот и сейчас. Что ответить этому
тридцатичетырёхлетнему человеку? Что в таком состоянии делать что-либо
бессмысленно? Что надо задаваться не этим вопросом, а тем, который на самом
деле его мучает - чем жить? Что он далеко не сразу сможет найти, если вообще
станет искать, ответ на этот, действительно роковой вопрос. Как сказать ему,
что в любом случае плата за выбор судьбы столь высока, что самое простое -
это не делать ничего и продолжить свой путь по накатанной колее, отнесясь к
посетившему его чувству как к простой эмоциональной травме?
- Что делать, - сказал я, - это не ваш вопрос. Это мой вопрос. Ваша
проблема - в другом. Какую жизнь Вы хотите прожить, кем стать, с кем жить.
У Вас сейчас есть шанс. Как и каждый шанс, ваш ничем не обеспечен и
мимолётен. Это - мгновение вашего бытия. Давайте с вами договоримся так.
Идите и подумайте, что для Вас, в сущности, наиболее важно: семья, бизнес,
любовь, поиски вашего подлинного "Я", эта женщина, или то чем и для чего
лично Вы хотите жить. Решитесь сделать свой выбор. И я тогда берусь помочь
Вам на Вашем пути, каким бы ваш выбор ни был. Если Вы решите, что надо
жить прежней жизнью, я Вас поддержу, если Вы решитесь переменить жизнь,
я помогу Вам в вашем саморазвитии. Если Вы не решитесь ни на что, я избавлю
Вас, по крайней мере на первое время, от острого страдания. Если Вы, наконец,
соберётесь с духом, чтобы разобраться в себе самом, можете на меня рас-
считывать. Но только решитесь.
На этом мы попрощались. Больше ко мне он так и не пришёл.
Вопросы для самостоятельной работы
В описанном случае не вполне очевидна сущность переживаний клиента:
подлинный ли это ценностный конфликт, минутная ли слабость, или прояв-
ление жизненного кризиса.
- Изложите ваше понимание действий психолога в описанной ситуации: в
начале и в завершении встречи.
- Изложите ваше понимание проблемы клиента.
- Какие психотерапевтические парадигмы и техники угадываются за реп-
ликами психолога?
- Какие личностные проблемы психолога угадываются за течением его
мыслей по поводу ситуации?
- Насколько, на ваш взгляд, профессионально целесообразен заключитель-
ный монолог психолога? Каковы его возможные отрицательные последствия?
- Отчего, на ваш взгляд, Владик так и не пришёл больше к психологу?
ДОЧКИ-МАТЕРИ
Когда Стелла Филипповна вошла в кабинет, нарумяненная, с высокой
причёской в стиле 50-х годов, с каракулевой муфтой в руках, невольно поду-
малось о её возрасте. Словно читая мои мысли, Стелла Филипповна начала
беседу именно с того, о чём, обычно, женщины говорить избегают.
- Мне 65 лет. Я на пенсии. Недавно вот, полгода примерно, вышла замуж.
Я спокойни и внимательно смотрел на клиентку. Интеллигентное лицо,
искусно подкрашенные волосы, добротная, со вкусом подобранная одежда,
красивые и ухоженные руки с изысканным маникюром. Шестидесяти пяти лет
этой даме никак нельзя было дать. Даже едва заметная полнота шла ей,
подчёркивая женственность и свежесть кожи лица.
- Не скажешь, что Вам шестьдесят пять, - не удержался я от от компли-
мента.
- Благодарю Вас. Я знаю, - спокойно и по-деловому ответила Стелла
Филипповна. - Так вот, я продолжаю. - Чувствовалось что она знает себе цену,
привычна повелевать и не склонна к лишним разговорам и сентиментальностям.
- Полгода тому я вышла замуж. Вторично за своего первого супруга, с
которым мы развелись около тридцати лет тому. К Вам у меня вот какое дело...
Видите ли, он у меня вызывает такое раздражение, что временами я готова его...
- она помолчала, но пальцы рук слегка сжались, очевидно рефлекторно. В этот
момент мы оба, вероятно, подумали о том, какого слова она не произнесла.
- Понимаете, меня раздражает в нём всё: выражение лица, походка, жесты,
то, как он выдавливает пасту из тюбика; как он говорит, ест. Вы понимаете -
всё! Иногда это раздражение настолько переполняет меня, что я чувствую: не
могу идти домой. Ну, просто ноги не идут, как вспомню, что он дома - и всё.
К тому же он курит. Но это всё эмоции. Дело же в том, что мне необходимо с
ним жить. Он любит меня. А я - я материально обеспечена, благодаря нашему
браку - и, как говорится, дай Бог! К тому же у нас есть дочь, наша с ним. Таким
образом, я пришла к Вам как заказчица. Мой заказ вот какой: сделайте со мной,
ради Бога, что-нибудь такое, чтоб он, по крайней мере, меня не раздражал.
Чтобы я могла спокойно, понимаете, совершенно спокойно, индифферентно к
нему относится. Короче говоря, чтобы я могла позволить себе сосуществовать
с этим человеком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100