– Что? – не разобрал сэр Герман.
…но многим эльфам суждено тут
Лежать с пробитой головой
Нас похоронит вольный ветер,
Иссушит кости пыль веков.
И эльфы долго будут квасить
Вино из наших черепов.
Трогательная песня. Поменьше бы таких, глядишь, и жить стало бы веселее.
– Где она живет, ты выяснил?
– В Шопроне, на улице Сухой, в доходном доме Зичи. Четвертый этаж – под самой крышей.
– Высоко забралась твоя ведьма.
– Она не моя, – сказал Артур, – и она теперь летать умеет. Ей наверху удобнее.
– Левитация, – задумчиво произнес командор. – Это те артефакты, что она в Цитадели нашла?
– Да.
– При тебе она ими пользовалась?
– Да.
– Чем именно?
Артур помолчал, поглаживая теплую гриву Серко. В первый раз Ирма пришла к нему, украсив себя одним лишь тоненьким браслетом. Самой неброской игрушкой из найденных в Цитадели. Браслет – витая серебряная проволочка, удивительно шел к узким бархатным бриджам и шелковой безрукавке, тоже узкой, обтягивающей сильное гибкое тело. Так не одевались в Долине. Так не одевались в Долине горожанки, и уж тем более даже помыслить о подобном наряде не могли бы жительницы деревень.
– Так одеваются богатые, – рассмеялась Ирма, правильно истолковав замешательство Артура. – Вот видишь, никаких юбок, никакого бабства. Разве так я не красива?
– Очень смело, – сказал он, взяв ее руку с тонкой змейкой браслета. – На меня не действует магия.
– Ох! – На мгновение она растерялась, кажется, даже смутилась.
Ну да, браслет, который должен был заворожить, добавить хозяйке прелести и очарования, на Артура действительно подействовать не мог. Но Ирме нужды не было украшать себя волшебными цацками.
– Представляю, что ты обо мне подумал, – смеялась она потом, вытянувшись рядышком на смятой постели и пальчиком катая браслет по его груди. – Явилась ведьма, дура дурой, вертит хвостом, а магия-то, пфух…
– Я не думал, – утешил ее Артур, – я вообще редко думаю.
Она поверила. В это многие верили, иногда даже младший. Видимо, есть какой-то предел физических размеров, после которого мозги уже не подразумеваются.
– Ирма не та, за кого себя выдает. – Вопросом командора об артефактах Артур пренебрег.
– То есть?
– Она не простолюдинка.
– Откуда ты знаешь?
Он пожал плечами:
– Женщин из знатных семей учат многому, что не положено знать простолюдинам. Ну… разному там…
– А-а-а, – сэр Герман глубокомысленно кивнул, – ты о сексе. Да, дворянки многое умеют. И насколько она тебе доверяет?
– Все больше. Нужно поднять архивы за последние двадцать лет. Узнать, в какой из семей пропала дочь.
– Аж за двадцать? Ей сколько, ведьме твоей?
– Много.
– А не проще у нее самой спросить, из какой она семьи?
– Нет. Не скажет.
– Почему же?
– Ну, – Артур пожал плечами, – она старше, чем выглядит. Зачем ей в этом признаваться?
– Какое положение занимает Ирма среди диких магов?
– Она там главная.
– Что?!
Лошадь под сэром Германом всхрапнула и нервно дернула головой.
– Скоро интуиты станут опасны, – спокойно продолжил Артур, – решайте, брать ее сейчас или дать им возможность пожить спокойно. Может быть, они окажутся нам полезны.
– Ты иногда пугаешь меня, безгрешный мальчик, – заметил командор после паузы.
– Я сам иногда боюсь, – вздохнул Артур.
– Знаешь, единственное, что утешает, это твое нежелание врать младшему брату. Вроде как есть еще совесть.
– У меня? Нету. Если мы не накроем диких магов, это сделают Недремлющие. Они всех убьют.
– А людей убивать нельзя.
– Да. Ирма хочет объединить все мэджик-буки в одну большую книгу. Чтобы любой маг умел взять любое заклинание. Или несколько. Или все. Сразу. Раньше никто этого не делал.
– Сеть, – странным голосом произнес сэр Герман, – глобальная. Господи, твоя власть, и за что нам это?
– Это же хорошо, – удивился Артур, – хорошо, если у нее получится. Значит, дозволенные маги тоже так смогут. А интуитов мы повыловим и отправим на покаяние.
– Сеть, скорее всего, означает еще и быструю связь. Дозволенным не дадут этого сделать.
– Ну, – Артур пожал плечами, – значит, будем работать с дикими.
– Дикие маги, глобальная сеть да еще жемчужина. Скажи-ка мне, брат Артур, она как-то подключается к мэджик-буку?
– В… как вы назвали… в сети? В сети подключается. В том и смысл.
Командор мрачно присвистнул:
– Ты понимаешь, какой силой станут дикие маги?
– Я потому и хочу выяснить, из какой Ирма семьи. Если из знати – она останется хозяйкой навсегда, пока не умрет. Если просто из богатых, власть может смениться. Это опасно.
– А с Ирмой, значит, неопасно?
Артур покачал головой.
– Бог есть любовь, – пробормотал он с легкой насмешкой. – Вы только прикажите.
– И что?
– И она будет счастлива сделать все, что я захочу.
Сэр Герман кивнул. И замолчал. На сей раз надолго.
«Безгрешный мальчик» выехал чуть вперед, обогнав двух братьев в авангарде. Сэр Герман смотрел ему в спину, слегка завидуя уверенной, легкой посадке. Сам за вечность, прожитую в Долине, научился, конечно, ездить верхом, но Артуру от Бога дано – так не научишься. Много ему дано от Бога. Иной раз сомнения берут: от Бога ли?
Страшноватый тезис: «Бог со мной». Широкий – оставляет простор для действий. И для мыслей, если только Артур вообще способен задумываться о собственной правоте. Кажется, что нет.
Сэр Герман, пока разговаривали, нет-нет да заглядывал в сияющую синеву чистых-чистых глаз. Ждал, может, мелькнет там, в глубине, хотя бы тень сомнения?
Не дождался.
Артур не сомневается. Не умеет просто. Хорошо ему, наверное, жить с этой ясной и светлой уверенностью в собственной правоте. Наверное. Чтобы понять, надо попробовать, но не дано. Самому не дано вот так, легко и безмятежно лгать, предавать, убивать, любить. Ведь любит же! Он по-настоящему любит своих женщин, и в голову не придет мальчишке, что с Ирмой он поступает не просто нечестно – подло.
Убивать людей нельзя. Недремлющие Ирму убьют. Значит, спасать надо. А какой ценой, об этом благородный сэр Артур и не задумается даже. Для него никакой цены нет. Есть любовь. Его любовь к красивой ведьме. Ее любовь к нему.
Давным-давно, уже в этой жизни, но в такие незапамятные времена, что и не верится: было ли? Давным-давно, когда Артур еще не стал Миротворцем, ордену довелось столкнуться с житником. С настоящим духом жатвы, выросшим, вошедшим в силу, проросшим уже из удобренной трупами земли. Было поле, дорога, рассекающая его надвое, и были дети, малышня – самым старшим едва ли исполнилось десять. А еще были рыцари Храма – монолит веры, доспехов, оружия, через который тоненькой змейкой побежала трещина нерешительности.
Храмовники воевали с чудовищами – не с детьми.
И было солнце в синих глазах Артура, спокойного, как всегда невозмутимого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156