Так что ждите, молодой человек, имейте совесть!
– Ждать?! – яростно вопросил Поляков и встряхнул телефоном, – бюрократы чертовы!
Бумагомаратели! Чугунные головы! Идолы! Демоны! Да плевать, что у него совещание!! – и пройдя мимо оторопевшего от такой наглости клоуна, он резко рванул на себя дверь и ввалился внутрь, выставив папку с чертежами перед собой как некий многотонный таран.
Разумеется, никакого Иннокентия Вениаминовича там не было. Была лишь асфальтовая дорожка, велосипед «Украина» и далекая фигура рвущегося к победе Плотного.
– Стой! Стой, гад! – заорал Поляков и принялся оседлывать свой велосипед.
Перед этим ему пришлось поднять с очередной столешницы потрепанные, с ожогами от сигарет и круглыми следами от бутылок, корочки с правами группы "Б". Приютив телефон на руле, курьер раскрутил педали отчаянно скрипящего железного коня и ринулся догонять.
Но было уже видно, что он не успеет. В километре впереди их дорожку пересекали железнодорожные пути, а чуть дальше виднелись огромные врата, криво, но надежно сваренные из различного мусора, и красный транспорант-растяжка перед ними с надписью:
«финиш».
Плотный тоже увидел надпись и наддал так, что сразу заметно отдалился от Полякова.
Тот мог лишь скрипеть зубами от собственного бессилия. В памяти мигом всплыло все то, что Юрик обещал сделать с проигравшим, безвременно сгинувшая в недрах мусорного контейнера овца, и курьера пробил холодный пот. Он заработал ногами в два раза быстрее и с резким щелчком сорвал у велосипеда цепь.
Летевший на своем велосипеде к финишу Плотный, из-за длинного провода чрезвычайно похожий на радиоуправляемую машинку, обернулся и дико захохотал, тыкая телефоном в неудачливого соперника, который чуть было не распростерся на асфальте. Велосипед рвался к финишу, но тут Плотного ждала неожиданность – не успел он доехать до путей, как почти перед самым носом Константинова соперника резко опустился полосатый шлагбаум. Плотный едва успел оттормозиться и тут же начал пугливо оглядываться назад.
Увиденное придало курьеру сил, он опрокинул обезноженную конягу и принялся поспешно вправлять цепь. Плотный торчал перед шлагбаумом и нервно сжимал руль. Над его головой сонно мигали две красные лампы, возвещая о приближении поезда.
Поляков вставил цепь и в пятнадцать секунд настиг соперника. Тот поглядел на него дикими глазами.
– Погоняемся?! – спросил Константин.
Лампы мигали. Перед вратами неторопливо выстроился духовой оркестрик, и, приведя свои потускневшие инструменты в боевую готовность, грянул: «Взвейтесь кострами, синие ночи!» Время шло, а поезд не показывался.
Плотный вдруг кинул на Константина быстрый взгляд и, подняв велосипед на дыбы, проскочил на нем мимо шлагбаума, отчаянно забуксовав на рельсах, и оказался по ту сторону.
Как громом пораженный, курьер смотрел как он приближается к финишу. Оркестр приободрился. Плотный бросил велосипед и поднял свой телефон в дикарском жесте триумфа. Оркестр заиграл туш.
– Нет… – прошептал Константин Поляков, – это же нечестно! Не по правилам.
– Сделал тебя!!! – еле слышно из-за рева труб проорал Плотный и оркестр заиграл «Прощание славянки».
Поезд, наконец, подошел – еле слышно завывая трескучим двигателем, по рельсам ползла древняя ржавая дрезина, на которой восседал сам хан Юрик в старой милицейской фуражке с гербом. Достигнув переезда рассыпающаяся машинерия со скрипом затормозила и остановилась чуть дальше, начисто перерезав чугунными колесами провод телефона Плотного. Музыка стихла.
В абсолютной тишине Юрик слез с дрезины и важно прошествовал к финишу. Откуда не возьмись, у врат оказалось пятеро солдат в шинелях и один в бушлате и тельняшке.
Плотный забеспокоился.
– Я победил, – сказал он и не очень уверенно ткнул пальцем в Юрика, – я достиг финиша.
Победитель получает все!
– Восславим Сора, – величаво сказал Юрик и солдаты подступили поближе, – ибо без него не было бы такого захватывающего состязания.
– Да-да! – воскликнул Плотный, – а победил в нем я! А этот неудачник – проиграл!
– Ну что ж, – произнес Юрик, – слава победителю! Все богатства этого мира будут принадлежать тебе! Ты избранный!
– Да!
– Но есть одно но, – сказал Юрик и Плотный нервно уставился на него, – в уставе нашего спорта говорится о том, что спортсмены никогда не нарушают правила и всегда вовремя проходят допинг – контроль.
– Какие правила! Я выиграл честно! – завопил Плотный, но тут обнаружил что солдаты обступили его со всех сторон и смолк.
– ПДД Сарайска, часть 1, пункт 3.1 – процитировал Юрик, – запрещено пересекать железнодорожные или трамвайный пути при опущенном шлагбауме и включенными предупредительными лампами. В случае невыполнение оных правил виновный присуждается к выплате штрафа или снимается с дистанции.
– Как… как же так? – вымолвил, перепугано Плотный, – ведь я же хотел как лучше… я стремился к победе… моя цель оправдывала средства…
Юрик ласково улыбнулся и положил Плотному на плечо свою пухлую короткопалую руку:
– Ну-ну, не нервничай так. Не может быть так, что бы ничего нельзя было переиграть или отменить, – внимая речам Юрика, Плотный робко улыбнулся, – мы может спросить совета у самого Сора! И если он одобрит твои действия, я так и быть присужу тебе победу.
Плотный улыбался уже широко. У него явно отлегло от сердца, но улыбка увяла вновь, когда Юрик взял его телефон. Хан Юрик снял трубку и некоторое время вежливо вслушивался.
– Ах какая жалость, – вымолвил он, наконец, и лицо Плотного посерело, – Сор молчит.
Похоже, телефон не работает.
В этом Константин не видел ничего удивительного – провод-то был перерезан колесами дрезины.
– Ну, раз Сор не хочет почтить нас своим разговором, – все так же елейно продолжал Юрик, – придется тебе поговорить с ним лично, чемпион!!
Плотный заорал, отбиваясь, но дюжие солдаты уже заломили ему руки и, награждая пинками по почкам, повели прочь. Оркестр грянул «Интернационал».
– Ну, иди сюда спортсмен! – помахал Юрик Константину и шлагбаум поднялся.
Катя велосипед руками Поляков добрался до финиша. От пережитых волнений его пошатывало.
– Ну что ж, спортсмен, ты победил, – торжественно сказал Юрик, – ты гордость нашего спорта. Его честь и его слава. Что ж, ты честно боролся и победил. О, если бы все наши спортсмены были бы такими, мы бы перевернули мир. Ну… раз не все, что ж поделаешь.
Наша молодежь будет помнить тебя, а твоя фотография украсит доску почета. Как бы я хотел, чтобы ты остался и начал учить нашу молодежь! Но увы, я, кажется, знаю, чего ты попросишь…
– Ты все правильно понял, – прохрипел Константин, – я хочу пройти во врата.
– Что ж, желание чемпиона – закон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164
– Ждать?! – яростно вопросил Поляков и встряхнул телефоном, – бюрократы чертовы!
Бумагомаратели! Чугунные головы! Идолы! Демоны! Да плевать, что у него совещание!! – и пройдя мимо оторопевшего от такой наглости клоуна, он резко рванул на себя дверь и ввалился внутрь, выставив папку с чертежами перед собой как некий многотонный таран.
Разумеется, никакого Иннокентия Вениаминовича там не было. Была лишь асфальтовая дорожка, велосипед «Украина» и далекая фигура рвущегося к победе Плотного.
– Стой! Стой, гад! – заорал Поляков и принялся оседлывать свой велосипед.
Перед этим ему пришлось поднять с очередной столешницы потрепанные, с ожогами от сигарет и круглыми следами от бутылок, корочки с правами группы "Б". Приютив телефон на руле, курьер раскрутил педали отчаянно скрипящего железного коня и ринулся догонять.
Но было уже видно, что он не успеет. В километре впереди их дорожку пересекали железнодорожные пути, а чуть дальше виднелись огромные врата, криво, но надежно сваренные из различного мусора, и красный транспорант-растяжка перед ними с надписью:
«финиш».
Плотный тоже увидел надпись и наддал так, что сразу заметно отдалился от Полякова.
Тот мог лишь скрипеть зубами от собственного бессилия. В памяти мигом всплыло все то, что Юрик обещал сделать с проигравшим, безвременно сгинувшая в недрах мусорного контейнера овца, и курьера пробил холодный пот. Он заработал ногами в два раза быстрее и с резким щелчком сорвал у велосипеда цепь.
Летевший на своем велосипеде к финишу Плотный, из-за длинного провода чрезвычайно похожий на радиоуправляемую машинку, обернулся и дико захохотал, тыкая телефоном в неудачливого соперника, который чуть было не распростерся на асфальте. Велосипед рвался к финишу, но тут Плотного ждала неожиданность – не успел он доехать до путей, как почти перед самым носом Константинова соперника резко опустился полосатый шлагбаум. Плотный едва успел оттормозиться и тут же начал пугливо оглядываться назад.
Увиденное придало курьеру сил, он опрокинул обезноженную конягу и принялся поспешно вправлять цепь. Плотный торчал перед шлагбаумом и нервно сжимал руль. Над его головой сонно мигали две красные лампы, возвещая о приближении поезда.
Поляков вставил цепь и в пятнадцать секунд настиг соперника. Тот поглядел на него дикими глазами.
– Погоняемся?! – спросил Константин.
Лампы мигали. Перед вратами неторопливо выстроился духовой оркестрик, и, приведя свои потускневшие инструменты в боевую готовность, грянул: «Взвейтесь кострами, синие ночи!» Время шло, а поезд не показывался.
Плотный вдруг кинул на Константина быстрый взгляд и, подняв велосипед на дыбы, проскочил на нем мимо шлагбаума, отчаянно забуксовав на рельсах, и оказался по ту сторону.
Как громом пораженный, курьер смотрел как он приближается к финишу. Оркестр приободрился. Плотный бросил велосипед и поднял свой телефон в дикарском жесте триумфа. Оркестр заиграл туш.
– Нет… – прошептал Константин Поляков, – это же нечестно! Не по правилам.
– Сделал тебя!!! – еле слышно из-за рева труб проорал Плотный и оркестр заиграл «Прощание славянки».
Поезд, наконец, подошел – еле слышно завывая трескучим двигателем, по рельсам ползла древняя ржавая дрезина, на которой восседал сам хан Юрик в старой милицейской фуражке с гербом. Достигнув переезда рассыпающаяся машинерия со скрипом затормозила и остановилась чуть дальше, начисто перерезав чугунными колесами провод телефона Плотного. Музыка стихла.
В абсолютной тишине Юрик слез с дрезины и важно прошествовал к финишу. Откуда не возьмись, у врат оказалось пятеро солдат в шинелях и один в бушлате и тельняшке.
Плотный забеспокоился.
– Я победил, – сказал он и не очень уверенно ткнул пальцем в Юрика, – я достиг финиша.
Победитель получает все!
– Восславим Сора, – величаво сказал Юрик и солдаты подступили поближе, – ибо без него не было бы такого захватывающего состязания.
– Да-да! – воскликнул Плотный, – а победил в нем я! А этот неудачник – проиграл!
– Ну что ж, – произнес Юрик, – слава победителю! Все богатства этого мира будут принадлежать тебе! Ты избранный!
– Да!
– Но есть одно но, – сказал Юрик и Плотный нервно уставился на него, – в уставе нашего спорта говорится о том, что спортсмены никогда не нарушают правила и всегда вовремя проходят допинг – контроль.
– Какие правила! Я выиграл честно! – завопил Плотный, но тут обнаружил что солдаты обступили его со всех сторон и смолк.
– ПДД Сарайска, часть 1, пункт 3.1 – процитировал Юрик, – запрещено пересекать железнодорожные или трамвайный пути при опущенном шлагбауме и включенными предупредительными лампами. В случае невыполнение оных правил виновный присуждается к выплате штрафа или снимается с дистанции.
– Как… как же так? – вымолвил, перепугано Плотный, – ведь я же хотел как лучше… я стремился к победе… моя цель оправдывала средства…
Юрик ласково улыбнулся и положил Плотному на плечо свою пухлую короткопалую руку:
– Ну-ну, не нервничай так. Не может быть так, что бы ничего нельзя было переиграть или отменить, – внимая речам Юрика, Плотный робко улыбнулся, – мы может спросить совета у самого Сора! И если он одобрит твои действия, я так и быть присужу тебе победу.
Плотный улыбался уже широко. У него явно отлегло от сердца, но улыбка увяла вновь, когда Юрик взял его телефон. Хан Юрик снял трубку и некоторое время вежливо вслушивался.
– Ах какая жалость, – вымолвил он, наконец, и лицо Плотного посерело, – Сор молчит.
Похоже, телефон не работает.
В этом Константин не видел ничего удивительного – провод-то был перерезан колесами дрезины.
– Ну, раз Сор не хочет почтить нас своим разговором, – все так же елейно продолжал Юрик, – придется тебе поговорить с ним лично, чемпион!!
Плотный заорал, отбиваясь, но дюжие солдаты уже заломили ему руки и, награждая пинками по почкам, повели прочь. Оркестр грянул «Интернационал».
– Ну, иди сюда спортсмен! – помахал Юрик Константину и шлагбаум поднялся.
Катя велосипед руками Поляков добрался до финиша. От пережитых волнений его пошатывало.
– Ну что ж, спортсмен, ты победил, – торжественно сказал Юрик, – ты гордость нашего спорта. Его честь и его слава. Что ж, ты честно боролся и победил. О, если бы все наши спортсмены были бы такими, мы бы перевернули мир. Ну… раз не все, что ж поделаешь.
Наша молодежь будет помнить тебя, а твоя фотография украсит доску почета. Как бы я хотел, чтобы ты остался и начал учить нашу молодежь! Но увы, я, кажется, знаю, чего ты попросишь…
– Ты все правильно понял, – прохрипел Константин, – я хочу пройти во врата.
– Что ж, желание чемпиона – закон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164