Организованная им на оппозиционном канале гневная передача с участием партии «зеленых» всколыхнуло народное мнение. Агрессивно плюясь в экран, «зеленые» призывали к запрету использования этилированного бензина в автомобилях, демонстрируя душераздирающие кадры больных детишек. Повинуясь строчке телефонов внизу экранов на анонимные счета «Ар-ТВ» посыпались денежные пожертвования соболезновавших, что позволило Гребешкову подкупить экологическую полицию, которая согласилась провести инспекцию на нефтеперегонных заводах «Маки Шелл». Одновременно с этим, взбудораженные передачей молодые радикалы начали повсеместный саботаж фабрик и скважин, с утра до ночи торча у ворот, закрывая своими телами проход грузовиками и размахивая плакатами с надписями типа: «Нет Этилену!», «Маки Шелл – что для тебя стоит слезинка одного ребенка?» или даже «Смерть Убийце! Доктор Крохин – скольких детишек вы убили сегодня?»
Скрипящий зубами Максим Крохин вынужден был с кровью оторвать от сердца денежные фонды и потратить их на отряд частной охраны, которая резиновыми дубинками принялась разгонять демонстрантов. К сожалению, в разгар бойни появилась группа журналистов «АрТВ» которая засняла побоище. Вышедший на следующее утро выпуск новостей на канале оппозиции был полностью посвящен случившемуся и одиозные люди с лихорадочным блеском в глазах орали с телеэкрана: «Он показал свое лицо! Вот, как он думает о нас! Вот, что он хочет с нами делать! Но нас не испугаешь! У него есть деньги, но на нашей стороне – правда!!!»
Разгон не удался, и явившаяся на следующее утро комиссия, осмотрев кровавые пятна у ворот, лоббировала в правительстве закон о запрете этилированного бензина, а когда закон прошел, выдвинула против «Маки Шелл» обвинение в злоупотреблении здоровьем граждан в целях частной наживы. Крохин был вынужден снять марку 95того с производства и выплатить кошмарную по размерам контрибуцию, частью которой комиссия щедро поделилась с «Ар – ТВ», что позволило Арсеникуму приобрести заштатную типографию и тут же начать производство анонимных подрывных листовок очень плохого качества.
Довольно урча, Гребешком кинул кости и, шагнув на целых две единицы, остановился на зеленой клетке с нарисованным эскалатором. Жестокая улыбка расколола ссохшиеся губы мумии, но ее никто не увидел под бинтами. Раздался нежный звон, который перешел в очень романтичный гитарный перебор, и откуда-то сверху, в темень коридора стала спускаться блестящая мрамором лестница, очень похожая на Каннскую. Красный ковер прилагался. Покачиваясь, Арсеникум встал на ступеньки, прошел под аркой с надписью:
«Лестница в небо» и, неожиданно, очутился на соседней с Поляковым клетке. Тот похолодел, ощутив как мумия злобно дышит в затылок. Максим стоял всего в четырех клетках впереди и нервно оглядывался на настигающих.
Настала его очередь ходить. С грустью ощущая истончившуюся пачку банкнот в кармане, он швырнул кубики и выбросил всего два. «Маки Шелл» переживала не лучшие времена.
Радикалы – борцы за свободу, экологисты, пацифисты, социалисты, просто шпана, которой нечего было делать – продолжали осаждать предприятия, мешая нормальной работе. 95ый был снят с производства, что повлекло за собой значительные потери (и отразились также на Полякове, которому пришлось спешно выступить и сказать, что их машины всегда заправлялись только 92ым и начать заправлять гостиничные «мерседесы» низкооктановым топливом, от которого они чихали и дергались), но гораздо хуже было утерянное доброе имя компании. Скрипя сердцем, Максим выступил на «Ар-ТВ» с трогательным (и абсолютно неискренним) извинением, пообещав лично помочь каждому из больных детей энной суммой, появившись в эфире в прайм-тайм, как раз между испанской мелодрамой и гонконгским боевиком. И без того высокий рейтинг канала запредельно вырос после выступления главы «Маки Шелл», что привлекло часть не страдающих радикализмом инвесторов, и дополнительные барыши для Гребешкова.
Константин Поляков обернулся и встретился глазами с горящими мертвенным зеленым светом глазницами Арсеникума. Тот смотрел покровительственно и поигрывал кубиками в костлявой забинтованной руке. Почтальон чувствовал себя чрезвычайно неприятно по соседству с агрессивно настроенной мумией и потому, бросая кости, постарался пустить их так, чтобы выпало максимально большое число. Однако кубики укатились недалеко и издевательски посмотрели на него единицами. Арсеникум одобрительно буркнул из-за спины, а Поляков, сжав кулаки, сделал два шага и попал на клетку: «нерабочий день» что, безусловно, не прибавило ему настроения.
Повальный отток испуганных бензиновым кризисом постояльцев удалось предотвратить, активно открестившись от некачественной продукции «Маки Шелл», а ушедший на незапланированный выходной персонал, Поляков компенсировал сезонными рабочими, нанятых за мизерные суммы. Недовольная этим часть постояльцев все-таки покинула отели, вынудив нанимать еще и шоферов со стороны, что пагубно отразилось на и без того истерзанном кризисом бюджете.
Отправив домой последних недовольных, успокоившийся было Константин, тут же получил очередную неприятную новость. По дороге из аэропортов нанятые водители не оправдали возложенных на них надежд и бессовестно бомбили на казенных «мерседесах», сдирая с ни в чем не повинных пассажиров втридорога за имиджевую машину. Получив это известие, разгневанный Поляков тут же уволил нерадивых водил и изъял нечестно заработанные деньги, после чего подсчитал их количество и призадумался. Не прошло их трех дней, как к каждому из вернувшихся гостиничных шоферов было приставлено по ученику с открытым ртом внимающих мастерам, а озаренный идеей почтальон, с большой скидкой заплатив контролируемым Крохиным агентствам, учредил компанию «Хотел Карриер групп» в собственность которой тут же поступило два десятка «мерседесов трэвелеров» в пассажирской комплектации. Подземный гараж переполнился. Денег на новый уже не было, а Поляков писал слезные письма Максиму Крохину как можно скорее вывести в продажу дизельное топливо с низким содержанием серы. Тут Константин вспомнил об Арсеникуме и его передернуло.
Жестом опытного кегельбаньщика Арсеникум швырнул кубики и ему тоже выпало два, после чего он вновь пристроился в затылок Полякову, вызвал целый град нервных ругательств почтальона. Гребешков же держал свою линию. Заработанные на речи Крохина деньги он вложил в подмасливание среднего эшелона правительственных чиновников, а также на очередное взбудораживание «зеленых», которые, обеспокоенные экологической обстановкой в регионе написали слезливое письмо властям, требуя ввести жесткие экологические нормы, в последствии названые «нервы 1 и 2».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164
Скрипящий зубами Максим Крохин вынужден был с кровью оторвать от сердца денежные фонды и потратить их на отряд частной охраны, которая резиновыми дубинками принялась разгонять демонстрантов. К сожалению, в разгар бойни появилась группа журналистов «АрТВ» которая засняла побоище. Вышедший на следующее утро выпуск новостей на канале оппозиции был полностью посвящен случившемуся и одиозные люди с лихорадочным блеском в глазах орали с телеэкрана: «Он показал свое лицо! Вот, как он думает о нас! Вот, что он хочет с нами делать! Но нас не испугаешь! У него есть деньги, но на нашей стороне – правда!!!»
Разгон не удался, и явившаяся на следующее утро комиссия, осмотрев кровавые пятна у ворот, лоббировала в правительстве закон о запрете этилированного бензина, а когда закон прошел, выдвинула против «Маки Шелл» обвинение в злоупотреблении здоровьем граждан в целях частной наживы. Крохин был вынужден снять марку 95того с производства и выплатить кошмарную по размерам контрибуцию, частью которой комиссия щедро поделилась с «Ар – ТВ», что позволило Арсеникуму приобрести заштатную типографию и тут же начать производство анонимных подрывных листовок очень плохого качества.
Довольно урча, Гребешком кинул кости и, шагнув на целых две единицы, остановился на зеленой клетке с нарисованным эскалатором. Жестокая улыбка расколола ссохшиеся губы мумии, но ее никто не увидел под бинтами. Раздался нежный звон, который перешел в очень романтичный гитарный перебор, и откуда-то сверху, в темень коридора стала спускаться блестящая мрамором лестница, очень похожая на Каннскую. Красный ковер прилагался. Покачиваясь, Арсеникум встал на ступеньки, прошел под аркой с надписью:
«Лестница в небо» и, неожиданно, очутился на соседней с Поляковым клетке. Тот похолодел, ощутив как мумия злобно дышит в затылок. Максим стоял всего в четырех клетках впереди и нервно оглядывался на настигающих.
Настала его очередь ходить. С грустью ощущая истончившуюся пачку банкнот в кармане, он швырнул кубики и выбросил всего два. «Маки Шелл» переживала не лучшие времена.
Радикалы – борцы за свободу, экологисты, пацифисты, социалисты, просто шпана, которой нечего было делать – продолжали осаждать предприятия, мешая нормальной работе. 95ый был снят с производства, что повлекло за собой значительные потери (и отразились также на Полякове, которому пришлось спешно выступить и сказать, что их машины всегда заправлялись только 92ым и начать заправлять гостиничные «мерседесы» низкооктановым топливом, от которого они чихали и дергались), но гораздо хуже было утерянное доброе имя компании. Скрипя сердцем, Максим выступил на «Ар-ТВ» с трогательным (и абсолютно неискренним) извинением, пообещав лично помочь каждому из больных детей энной суммой, появившись в эфире в прайм-тайм, как раз между испанской мелодрамой и гонконгским боевиком. И без того высокий рейтинг канала запредельно вырос после выступления главы «Маки Шелл», что привлекло часть не страдающих радикализмом инвесторов, и дополнительные барыши для Гребешкова.
Константин Поляков обернулся и встретился глазами с горящими мертвенным зеленым светом глазницами Арсеникума. Тот смотрел покровительственно и поигрывал кубиками в костлявой забинтованной руке. Почтальон чувствовал себя чрезвычайно неприятно по соседству с агрессивно настроенной мумией и потому, бросая кости, постарался пустить их так, чтобы выпало максимально большое число. Однако кубики укатились недалеко и издевательски посмотрели на него единицами. Арсеникум одобрительно буркнул из-за спины, а Поляков, сжав кулаки, сделал два шага и попал на клетку: «нерабочий день» что, безусловно, не прибавило ему настроения.
Повальный отток испуганных бензиновым кризисом постояльцев удалось предотвратить, активно открестившись от некачественной продукции «Маки Шелл», а ушедший на незапланированный выходной персонал, Поляков компенсировал сезонными рабочими, нанятых за мизерные суммы. Недовольная этим часть постояльцев все-таки покинула отели, вынудив нанимать еще и шоферов со стороны, что пагубно отразилось на и без того истерзанном кризисом бюджете.
Отправив домой последних недовольных, успокоившийся было Константин, тут же получил очередную неприятную новость. По дороге из аэропортов нанятые водители не оправдали возложенных на них надежд и бессовестно бомбили на казенных «мерседесах», сдирая с ни в чем не повинных пассажиров втридорога за имиджевую машину. Получив это известие, разгневанный Поляков тут же уволил нерадивых водил и изъял нечестно заработанные деньги, после чего подсчитал их количество и призадумался. Не прошло их трех дней, как к каждому из вернувшихся гостиничных шоферов было приставлено по ученику с открытым ртом внимающих мастерам, а озаренный идеей почтальон, с большой скидкой заплатив контролируемым Крохиным агентствам, учредил компанию «Хотел Карриер групп» в собственность которой тут же поступило два десятка «мерседесов трэвелеров» в пассажирской комплектации. Подземный гараж переполнился. Денег на новый уже не было, а Поляков писал слезные письма Максиму Крохину как можно скорее вывести в продажу дизельное топливо с низким содержанием серы. Тут Константин вспомнил об Арсеникуме и его передернуло.
Жестом опытного кегельбаньщика Арсеникум швырнул кубики и ему тоже выпало два, после чего он вновь пристроился в затылок Полякову, вызвал целый град нервных ругательств почтальона. Гребешков же держал свою линию. Заработанные на речи Крохина деньги он вложил в подмасливание среднего эшелона правительственных чиновников, а также на очередное взбудораживание «зеленых», которые, обеспокоенные экологической обстановкой в регионе написали слезливое письмо властям, требуя ввести жесткие экологические нормы, в последствии названые «нервы 1 и 2».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164