Остаток асфальтовой беговой дорожки выходил из сельвы и под невероятным углом вздымался к вершине, на которой подобно копью над могильником древних племен возвышался плакат на массивных стальных опорах с яркой, округлой надписью: «Черви – цветы жизни. Они полезны для почвы под ногами. Берегите червей!»
Идеально круглое черное отверстие – судя по всему выход какой то трубы у самого подножия холма и было логовом Белого Червя.
– Здесь мы разделимся, Саня, – произнес Алексей Красноцветов, стискивая ружье, – В этом ходе я запалю бензин, после чего червь побежит на тебя. И тут уж не мешкай. И помни, он может попробовать заговорить с тобой. Не давай ему себя уболтать. Помни про тварь. Помни про нас всех.
– Не бойтесь, Алексей Сергеевич, – кивнул Ткачев, – Мне есть зачем возвращаться домой.
Собачник вздохнул, и принялся отвинчивать крышку канистры. Остро запахло топливом.
Ткачев двинулся в обход холма – на середине пути потрескавшаяся шкура кручи сменилась выщербленным бетоном, поросшим древним обесцвеченным мохом, и исписанным непристойными граффити. То было некое подобие древней дамбы, неизвестно как оказавшейся здесь, в трех километрах от канала, и выходное отверстие гидротехнического сооружения было в несколько раз больше скромной трубы на той стороне. Это уже был целый туннель, из которого мощно благоухало слизистым разложением. Оценив, обстановку, Александр занял место напротив входа, скрывшись в густой роще ядовитых грибов-мониторов, чьи суперплоские стогерцовые экраны слегка помаргивали голубоватой матрицей, надежно укрывая спрятавшегося охотника. Ствол карабина смотрел прямо на тоннель.
Ткачев замер в ожидании. Луна светила с небес, бросая резкие, секущиеся тени и трудно было понять, что есть что. Мелкие ночные сондания извивались и шевелились во тьме пожирая и спасаясь от пожирания, спаривались и производя все новые и новые химеры.
Голая вершина холма выглядела грандиозным памятником всему на свете.
Пауза затянулась, а потом лес вздрогнул – с вершин деревьев сорвались птицы-истуканы и с каменным грохотом вошли в почву у подножий, стремясь как можно скорее скрыться в надежных теплых недрах. С той стороны холма стало заниматься яростное оранжевое зарево, донеслось потрескивание огня – Красноцветов запалил выход. Теперь червя оставалось ждать с минуты на минуту.
Сетевик нервно стиснул карабин вспотевшими ладонями. Червь все не шел. Там, под холмом, прихотливая сеть канализационных туннелей сейчас наполнялась едким ядовитым дымом с высоким содержанием тетраэтилсвинца, вызывая разрывающий голову кашель и помутнение сознания. Но Червь по-прежнему не появлялся. Возможно, он был устойчив к ядам, а может быть у него просто не было легких. Спрятавшийся в засаде Александр Ткачев, неожиданно стал казаться себе бесконечно маленьким и незначительным, подобно единственному оставшемуся в живых пехотинцу в окопе, на который вот-вот должен пойти танковый клин. Здесь, посреди неприветливого леса, который мог, пожалуй, привидеться лишь Рене Магриту после длительного употребления под абсент гравюр Босха, Ткачев ощутил то пронзительное и жгучее как мороз чувство потери твердой почвы под ногами, о котором недавно говорила Анна. Ощущение было страшным, мир дернулся, поплыл, в земле словно разверзалась невидимая, ледяная бездна, откуда ощутимо тянуло безумием.
Стремясь отогнать некстати подступившее наваждение, Александр зло тряхнул головой и тут же услышал шорох.
Вот оно! Ствол карабина смотрел во тьму тоннеля, но пришелец возник откуда-то слева, из джанклей, и поспешно вскинул руки, показывая, что не намерен проявлять агрессию.
Свет луны пал на лицо гостя и Ткачев нервно вздрогнул – к нему, широкими шагами шел Красноцветов.
– Алексей Сергеевич! – крикнул Ткачев, – Это вы? Но зачем…
– Не стреляй, Саня, – крикнул тот, приближаясь, – Так было надо. Подожди…
– Но Червь же уйдет! Огонь сейчас прогорит! Все провалится… Красноцветов!!! Я…
Он хотел сказать еще что-то, но с изумлением осекся. Потому, что вдоль стены бежал еще один Алексей Красноцветов – точно такой же как и первый. Он очень спешил, и размахивал карабином.
– Саня! – крикнул бегущий, оскальзываясь на слизистых камнях – Саня, стреляй, это же Червь!
Страшная догадка пронзила Ткачев, руки его дернулись и направили карабин в грудь первому Красноцветову. Сетевика начала бить неприятная дрожь. Значит, полиморф?
– Стой! – сказал Александр.
– Саш, да ты чего? – спросил собачник, что появился первым, – Тут же червь! Он ведь нас сожрет так! – однако, остановился и опустил руки.
– Да стреляй же в него! – завопил второй Красноцветов, надсаживаясь, – это же Червь, убей его!!
– Встали оба!!! – рявкнул Ткачев, поводя карабином.
Гости остановились. Один, метрах в десяти позади другого. Оба были похожи как две капли воды. Каждый имел унты, карабин и канистру. Александр ощутил, как мороз идет у него по коже – один из пришельцев, безусловно, Червь. Но вот кто?!
– Полиморф… проклятый полиморф! – выдавил из себя сетевик, поводя ружьем с одной цели на другую.
– Саша… Александр, послушай меня… – рассудительно начал первый Красноцветов.
– Нет, не слушай его! – тут же крикнул второй, нелепо взмахивая руками, – это же тварь! Не слушай ее!
– Правильно, – сказал первый, – не слушай эту тварь. Она пришла по наши души и любой хитростью постарается доказать тебе, что она и есть настоящий Алексей Красноцветов. Но Саша, слушай сердце. Я – настоящий! Ты что, не чувствуешь?
– Н…нет, – вымолвил Ткачев, нервно, – Не чувствую. Червь… Тварь, тебе лучше сразу признаться, а не то…
– Не то, что? – спросил первый Красноцветов.
– Я не знаю!! – крикнул сетевик, – но Червь отсюда живым не уйдет.
– Что ты хочешь сказать?! – дрогнувшим голосом спросил второй собачник, – ты будешь стрелять в меня?
– Убей же его, Саня! – выкрикнул между тем первый, – он пытается заговорить тебя, сыграть на жалости. Ну же! Я бежал от него, чтобы предупредить тебя! Я не успел… Но это он, я уверяю тебя, он! Это Тварь, Червь, сладкоголосая дрянь!!!
– Не слушай его! – завопил второй, – не надо!
– ЗАТКНИТЕСЬ ОБА!!! – заорал Ткачев изо всех сил. Гости заткнулись и испытующе уставились на Александра – одинаковые, как пара мишеней в тире.
– Попробуем от противного, – сказал сетевик, облизнув пересохшие губы, и, кивнув на второго, крикнул, – эй ты, как звали твою собаку?
– Ее звали Альма, Саша, – со вздохом сказал тот.
– У нее был палевый окрас и мы с ней брали замок Мясника… – вставил первый.
– Она дралась с Бульдозером во дворе… – произнес второй.
– Она исчезла, когда все началось… – высказался первый, – ну, ты доволен.
– Это тупик, Саша, – устало опустив руки с карабином, сказал Красноцветов номер два, – он же тварь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164
Идеально круглое черное отверстие – судя по всему выход какой то трубы у самого подножия холма и было логовом Белого Червя.
– Здесь мы разделимся, Саня, – произнес Алексей Красноцветов, стискивая ружье, – В этом ходе я запалю бензин, после чего червь побежит на тебя. И тут уж не мешкай. И помни, он может попробовать заговорить с тобой. Не давай ему себя уболтать. Помни про тварь. Помни про нас всех.
– Не бойтесь, Алексей Сергеевич, – кивнул Ткачев, – Мне есть зачем возвращаться домой.
Собачник вздохнул, и принялся отвинчивать крышку канистры. Остро запахло топливом.
Ткачев двинулся в обход холма – на середине пути потрескавшаяся шкура кручи сменилась выщербленным бетоном, поросшим древним обесцвеченным мохом, и исписанным непристойными граффити. То было некое подобие древней дамбы, неизвестно как оказавшейся здесь, в трех километрах от канала, и выходное отверстие гидротехнического сооружения было в несколько раз больше скромной трубы на той стороне. Это уже был целый туннель, из которого мощно благоухало слизистым разложением. Оценив, обстановку, Александр занял место напротив входа, скрывшись в густой роще ядовитых грибов-мониторов, чьи суперплоские стогерцовые экраны слегка помаргивали голубоватой матрицей, надежно укрывая спрятавшегося охотника. Ствол карабина смотрел прямо на тоннель.
Ткачев замер в ожидании. Луна светила с небес, бросая резкие, секущиеся тени и трудно было понять, что есть что. Мелкие ночные сондания извивались и шевелились во тьме пожирая и спасаясь от пожирания, спаривались и производя все новые и новые химеры.
Голая вершина холма выглядела грандиозным памятником всему на свете.
Пауза затянулась, а потом лес вздрогнул – с вершин деревьев сорвались птицы-истуканы и с каменным грохотом вошли в почву у подножий, стремясь как можно скорее скрыться в надежных теплых недрах. С той стороны холма стало заниматься яростное оранжевое зарево, донеслось потрескивание огня – Красноцветов запалил выход. Теперь червя оставалось ждать с минуты на минуту.
Сетевик нервно стиснул карабин вспотевшими ладонями. Червь все не шел. Там, под холмом, прихотливая сеть канализационных туннелей сейчас наполнялась едким ядовитым дымом с высоким содержанием тетраэтилсвинца, вызывая разрывающий голову кашель и помутнение сознания. Но Червь по-прежнему не появлялся. Возможно, он был устойчив к ядам, а может быть у него просто не было легких. Спрятавшийся в засаде Александр Ткачев, неожиданно стал казаться себе бесконечно маленьким и незначительным, подобно единственному оставшемуся в живых пехотинцу в окопе, на который вот-вот должен пойти танковый клин. Здесь, посреди неприветливого леса, который мог, пожалуй, привидеться лишь Рене Магриту после длительного употребления под абсент гравюр Босха, Ткачев ощутил то пронзительное и жгучее как мороз чувство потери твердой почвы под ногами, о котором недавно говорила Анна. Ощущение было страшным, мир дернулся, поплыл, в земле словно разверзалась невидимая, ледяная бездна, откуда ощутимо тянуло безумием.
Стремясь отогнать некстати подступившее наваждение, Александр зло тряхнул головой и тут же услышал шорох.
Вот оно! Ствол карабина смотрел во тьму тоннеля, но пришелец возник откуда-то слева, из джанклей, и поспешно вскинул руки, показывая, что не намерен проявлять агрессию.
Свет луны пал на лицо гостя и Ткачев нервно вздрогнул – к нему, широкими шагами шел Красноцветов.
– Алексей Сергеевич! – крикнул Ткачев, – Это вы? Но зачем…
– Не стреляй, Саня, – крикнул тот, приближаясь, – Так было надо. Подожди…
– Но Червь же уйдет! Огонь сейчас прогорит! Все провалится… Красноцветов!!! Я…
Он хотел сказать еще что-то, но с изумлением осекся. Потому, что вдоль стены бежал еще один Алексей Красноцветов – точно такой же как и первый. Он очень спешил, и размахивал карабином.
– Саня! – крикнул бегущий, оскальзываясь на слизистых камнях – Саня, стреляй, это же Червь!
Страшная догадка пронзила Ткачев, руки его дернулись и направили карабин в грудь первому Красноцветову. Сетевика начала бить неприятная дрожь. Значит, полиморф?
– Стой! – сказал Александр.
– Саш, да ты чего? – спросил собачник, что появился первым, – Тут же червь! Он ведь нас сожрет так! – однако, остановился и опустил руки.
– Да стреляй же в него! – завопил второй Красноцветов, надсаживаясь, – это же Червь, убей его!!
– Встали оба!!! – рявкнул Ткачев, поводя карабином.
Гости остановились. Один, метрах в десяти позади другого. Оба были похожи как две капли воды. Каждый имел унты, карабин и канистру. Александр ощутил, как мороз идет у него по коже – один из пришельцев, безусловно, Червь. Но вот кто?!
– Полиморф… проклятый полиморф! – выдавил из себя сетевик, поводя ружьем с одной цели на другую.
– Саша… Александр, послушай меня… – рассудительно начал первый Красноцветов.
– Нет, не слушай его! – тут же крикнул второй, нелепо взмахивая руками, – это же тварь! Не слушай ее!
– Правильно, – сказал первый, – не слушай эту тварь. Она пришла по наши души и любой хитростью постарается доказать тебе, что она и есть настоящий Алексей Красноцветов. Но Саша, слушай сердце. Я – настоящий! Ты что, не чувствуешь?
– Н…нет, – вымолвил Ткачев, нервно, – Не чувствую. Червь… Тварь, тебе лучше сразу признаться, а не то…
– Не то, что? – спросил первый Красноцветов.
– Я не знаю!! – крикнул сетевик, – но Червь отсюда живым не уйдет.
– Что ты хочешь сказать?! – дрогнувшим голосом спросил второй собачник, – ты будешь стрелять в меня?
– Убей же его, Саня! – выкрикнул между тем первый, – он пытается заговорить тебя, сыграть на жалости. Ну же! Я бежал от него, чтобы предупредить тебя! Я не успел… Но это он, я уверяю тебя, он! Это Тварь, Червь, сладкоголосая дрянь!!!
– Не слушай его! – завопил второй, – не надо!
– ЗАТКНИТЕСЬ ОБА!!! – заорал Ткачев изо всех сил. Гости заткнулись и испытующе уставились на Александра – одинаковые, как пара мишеней в тире.
– Попробуем от противного, – сказал сетевик, облизнув пересохшие губы, и, кивнув на второго, крикнул, – эй ты, как звали твою собаку?
– Ее звали Альма, Саша, – со вздохом сказал тот.
– У нее был палевый окрас и мы с ней брали замок Мясника… – вставил первый.
– Она дралась с Бульдозером во дворе… – произнес второй.
– Она исчезла, когда все началось… – высказался первый, – ну, ты доволен.
– Это тупик, Саша, – устало опустив руки с карабином, сказал Красноцветов номер два, – он же тварь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164