С оглушительным грохотом дверь в коридор слетела с петель в облаке крошащегося дерева. Максим дико заорал от страха, Поляков усилием воли подавил желание отрубиться, а каннибал, схватив ножи, стал стремительно разворачиваться в сторону нового гостя. Якутин дико и истерически хохотал.
В проеме материализовалась массивная темная фигура. Стояла, ждала, явившись на зов.
– Ну давай!!! – заорал каннибал, срывая голос, – иди сюда, мясо!!!
Под остолбеневшими взглядами фигура нетвердо шагнула вперед, и прилетевший из коридора сквозняк донес до медиумов запах дорого парфюма. Гость сделал еще шаг, дергаясь как паралитик, вытянул вперед обмотанные бинтами руки и заурчал.
Несмотря на ситуацию Поляков чуть было не присоединился к Якутину в его нервозном хохоте, когда понял, кто именно отозвался на зов новоявленных вызывателей духов.
Арсеникум, оказавшийся достаточно разумным, чтобы сунуть взятку владетелю лестницы, картинно попытался ухватить каннибала за горло и получил ножом в живот, что ни в коей мере не отразилось на безмятежном лице мумии.
– МЯСО!!! – орал, душимый сухими пахучими руками, каннибал раз за разом втыкая ножики в противника, – МЯСО, МЯСО, МЯСО!!!
Нервно хихикая, Поляков открывал наручники Якутина, тот дергался, стремясь как можно скорее сняться с места своей долговременной стоянки. Максим голосил, умоляя обоих как можно быстрее бежать.
Каннибал закашлялся и ударил мумию в горло, оставив аккуратный разрез на бинтах.
Глаза его выпучивались, лицо багровело. Арсеникум приблизил к нему тлеющие зеленым головешки глаз и невнятно и агрессивно прошипел «негоциант…» и усилил нажим.
Замки подались и, волоча на себе Андрея, Поляков с Максимом ринулись мимо дерущихся к двери, туда в безопасную тьму, в которой не скрывалось никаких привидений.
Уже выбегая за порог, Поляков обернулся и увидел, как изловчившийся каннибал размахнулся и всадил свой мясницкий нож по рукоятку в голову Арсеникума. Брызнула дурнопахнущая жижа, Арсеникум взвыл, мотая головой и вцепился крошащимися зубами в лицо противника. Каннибал тонко и пронзительно завизжал, как визжит на бойне свинья, тупенькие глазки которой уже видят всех до единого сгинувших ее свиных родственников.
Визг этот длился и длился – тоненький и переливчатый, как звонок мобильного телефона умершего нехорошей смертью приятеля Андрея Якутина, пока тяжелая внешняя дверь квартиры с железным грохотом не захлопнулась, отрезав всякие звуки внутри обреченной квартиры.
А трое уцелевших бежали вниз со всех ног, стремясь как можно скорее отдалиться от места схватки. Остановились лишь на четвертом этаже, где лестничный пролет вдруг сильно сдавал в размерах, стремительно уменьшаясь по мере продвижения вперед, пока не приобретал нулевую ширину. При этом туннель казался трехмерным воплощением перспективы и создавался эффект, что лестница, скручиваясь в спираль, удаляется в бесконечность, от которой тут же начинала кружиться голова.
Задыхаясь, остановились. Обессиленный Якутин привалился к стене. Изможденное его лицо, меж тем, выражало тихое счастье и тихая улыбка нет-нет, да и появлялась на нем.
Простор уходящей в перспективу спирали кружил сбежавшему узнику голову.
Поляков некоторое время оглядывался назад, но там было тихо и покойно – судя по всему, схватка оказалась фатальной для обоих противников.
– Спасибо… спасибо вам за то, что отомкнули наручники… за все спасибо, – наконец произнес Якутин, – я думал, так и сгнию с выродком этим. Верите, когда вся эта катавасия с домом началась, подумал что наконец-то с ума сошел и так легко мне стало.
Меня ж этот ублюдок три месяца взаперти держал, на хлебе и воде, на моих глазах напарника убил и съел, и Пашку, и родителей его… всех… Через луну прыгать заставил. А уж, в полете, так вообще…
– Да что мы, – сказал Поляков, – ты сам молодец! Так грамотно вокруг пальца его обвел с наручниками. Напугал его, истории эти про призраков… я и сам напугался, если честно.
– А откуда вы столько про призраков знаете? – спросил Максим.
Якутин поднял голову, наморщил лоб:
– Про призраков? Но я ничего не знаю про призраков – никогда не интересовался этой темой. Она мне всегда казалась какой-то… чересчур нереалистичной что ли!
– Но постой ты же целую лекцию нам прочитал, – удивился почтальон, – а потом еще и вызвал!
– Я прочитал… – удивленно спросил Андрей, недоуменно переводя взгляд с Крохина на Полякова, – я вызвал?
Максим и почтальон переглянулись, и Константин Поляков тихо, одними губами, словно про себя, произнес нечто похожее на «дом…», но что именно, никто так и не узнал.
Отдохнув еще с четверть часа, они поднялись и пошли на пятый этаж, где ждала скромная, обшитая дешевеньким дерматином дверь, ведущая в подъезд номер два. Они надеялись добраться туда живыми.
* * *
Выполненные в виде кусающей себя за хвост позолоченной змеи стрелки атомных часов вечности, на двенадцати алмазных камнях, в очередной раз повернулись вокруг своей оси, когда на темном захламленном чердаке подъезда номер три встретились две тройки людей.
Появившись из разных входов, они остановились, настороженно глядя на соседей. Обе тройки выглядели неважно – усталые, с синяками и кровоподтеками, с мрачными огнем в глазах и в изодранной одежде. Они стояли и смотрели друг на друга, всматривались в лица этих малознакомых и вовсе незнакомых людей – лица тех, кого в обычной, ныне сгинувшей жизни, они почти и не замечали. Но сейчас, в этот момент, здесь на крошечном островке спокойствия, посреди бушующего хаоса, они вдруг ощутили между собой некое родство, некий связующий элемент, из-за которого эти усталые пришельцы начинали казаться чуть ли не братьями. Миг, и напряжение спало, и на лицах появились улыбки, люди шагнули и скрепили ладони в рукопожатиях.
– …ведь это же вы выписывает журнал «собаководство»?
– …я, а вы приносите почту? Много раз видел вас…
– …а ты тот самый парень, что все время тащит в квартиру всякие коробки со сложной аппаратурой…
– …да ничего сложного, а ты друг Пашки, ну, того, что в соседнем подъезде живет?
– …жил, к сожалению… ну да ничего, мы то живы, приятно познакомиться!
– …а ты малец, все еще играешь в «катастрофу»?
– …теперь я в ней живу, у нас ваша собака в прошлый раз утащила клад…
– …а вас я где-то видел… только не помню где. Это не ваш «лексус» время у подъезда так неудобно паркуется, нет?
– …нет, но ты много раз переступал через меня, парень… но, впрочем, это в прошлом!
– …ой, какая замечательная, а можно погладить? Как ее зовут?
– …Чука, в честь погибшего… На подержи… Максим, так тебя звать? Не бойся. Она ласковая, как котенок.
– …Как смешно сопит! Нос морщится… розовый!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164
В проеме материализовалась массивная темная фигура. Стояла, ждала, явившись на зов.
– Ну давай!!! – заорал каннибал, срывая голос, – иди сюда, мясо!!!
Под остолбеневшими взглядами фигура нетвердо шагнула вперед, и прилетевший из коридора сквозняк донес до медиумов запах дорого парфюма. Гость сделал еще шаг, дергаясь как паралитик, вытянул вперед обмотанные бинтами руки и заурчал.
Несмотря на ситуацию Поляков чуть было не присоединился к Якутину в его нервозном хохоте, когда понял, кто именно отозвался на зов новоявленных вызывателей духов.
Арсеникум, оказавшийся достаточно разумным, чтобы сунуть взятку владетелю лестницы, картинно попытался ухватить каннибала за горло и получил ножом в живот, что ни в коей мере не отразилось на безмятежном лице мумии.
– МЯСО!!! – орал, душимый сухими пахучими руками, каннибал раз за разом втыкая ножики в противника, – МЯСО, МЯСО, МЯСО!!!
Нервно хихикая, Поляков открывал наручники Якутина, тот дергался, стремясь как можно скорее сняться с места своей долговременной стоянки. Максим голосил, умоляя обоих как можно быстрее бежать.
Каннибал закашлялся и ударил мумию в горло, оставив аккуратный разрез на бинтах.
Глаза его выпучивались, лицо багровело. Арсеникум приблизил к нему тлеющие зеленым головешки глаз и невнятно и агрессивно прошипел «негоциант…» и усилил нажим.
Замки подались и, волоча на себе Андрея, Поляков с Максимом ринулись мимо дерущихся к двери, туда в безопасную тьму, в которой не скрывалось никаких привидений.
Уже выбегая за порог, Поляков обернулся и увидел, как изловчившийся каннибал размахнулся и всадил свой мясницкий нож по рукоятку в голову Арсеникума. Брызнула дурнопахнущая жижа, Арсеникум взвыл, мотая головой и вцепился крошащимися зубами в лицо противника. Каннибал тонко и пронзительно завизжал, как визжит на бойне свинья, тупенькие глазки которой уже видят всех до единого сгинувших ее свиных родственников.
Визг этот длился и длился – тоненький и переливчатый, как звонок мобильного телефона умершего нехорошей смертью приятеля Андрея Якутина, пока тяжелая внешняя дверь квартиры с железным грохотом не захлопнулась, отрезав всякие звуки внутри обреченной квартиры.
А трое уцелевших бежали вниз со всех ног, стремясь как можно скорее отдалиться от места схватки. Остановились лишь на четвертом этаже, где лестничный пролет вдруг сильно сдавал в размерах, стремительно уменьшаясь по мере продвижения вперед, пока не приобретал нулевую ширину. При этом туннель казался трехмерным воплощением перспективы и создавался эффект, что лестница, скручиваясь в спираль, удаляется в бесконечность, от которой тут же начинала кружиться голова.
Задыхаясь, остановились. Обессиленный Якутин привалился к стене. Изможденное его лицо, меж тем, выражало тихое счастье и тихая улыбка нет-нет, да и появлялась на нем.
Простор уходящей в перспективу спирали кружил сбежавшему узнику голову.
Поляков некоторое время оглядывался назад, но там было тихо и покойно – судя по всему, схватка оказалась фатальной для обоих противников.
– Спасибо… спасибо вам за то, что отомкнули наручники… за все спасибо, – наконец произнес Якутин, – я думал, так и сгнию с выродком этим. Верите, когда вся эта катавасия с домом началась, подумал что наконец-то с ума сошел и так легко мне стало.
Меня ж этот ублюдок три месяца взаперти держал, на хлебе и воде, на моих глазах напарника убил и съел, и Пашку, и родителей его… всех… Через луну прыгать заставил. А уж, в полете, так вообще…
– Да что мы, – сказал Поляков, – ты сам молодец! Так грамотно вокруг пальца его обвел с наручниками. Напугал его, истории эти про призраков… я и сам напугался, если честно.
– А откуда вы столько про призраков знаете? – спросил Максим.
Якутин поднял голову, наморщил лоб:
– Про призраков? Но я ничего не знаю про призраков – никогда не интересовался этой темой. Она мне всегда казалась какой-то… чересчур нереалистичной что ли!
– Но постой ты же целую лекцию нам прочитал, – удивился почтальон, – а потом еще и вызвал!
– Я прочитал… – удивленно спросил Андрей, недоуменно переводя взгляд с Крохина на Полякова, – я вызвал?
Максим и почтальон переглянулись, и Константин Поляков тихо, одними губами, словно про себя, произнес нечто похожее на «дом…», но что именно, никто так и не узнал.
Отдохнув еще с четверть часа, они поднялись и пошли на пятый этаж, где ждала скромная, обшитая дешевеньким дерматином дверь, ведущая в подъезд номер два. Они надеялись добраться туда живыми.
* * *
Выполненные в виде кусающей себя за хвост позолоченной змеи стрелки атомных часов вечности, на двенадцати алмазных камнях, в очередной раз повернулись вокруг своей оси, когда на темном захламленном чердаке подъезда номер три встретились две тройки людей.
Появившись из разных входов, они остановились, настороженно глядя на соседей. Обе тройки выглядели неважно – усталые, с синяками и кровоподтеками, с мрачными огнем в глазах и в изодранной одежде. Они стояли и смотрели друг на друга, всматривались в лица этих малознакомых и вовсе незнакомых людей – лица тех, кого в обычной, ныне сгинувшей жизни, они почти и не замечали. Но сейчас, в этот момент, здесь на крошечном островке спокойствия, посреди бушующего хаоса, они вдруг ощутили между собой некое родство, некий связующий элемент, из-за которого эти усталые пришельцы начинали казаться чуть ли не братьями. Миг, и напряжение спало, и на лицах появились улыбки, люди шагнули и скрепили ладони в рукопожатиях.
– …ведь это же вы выписывает журнал «собаководство»?
– …я, а вы приносите почту? Много раз видел вас…
– …а ты тот самый парень, что все время тащит в квартиру всякие коробки со сложной аппаратурой…
– …да ничего сложного, а ты друг Пашки, ну, того, что в соседнем подъезде живет?
– …жил, к сожалению… ну да ничего, мы то живы, приятно познакомиться!
– …а ты малец, все еще играешь в «катастрофу»?
– …теперь я в ней живу, у нас ваша собака в прошлый раз утащила клад…
– …а вас я где-то видел… только не помню где. Это не ваш «лексус» время у подъезда так неудобно паркуется, нет?
– …нет, но ты много раз переступал через меня, парень… но, впрочем, это в прошлом!
– …ой, какая замечательная, а можно погладить? Как ее зовут?
– …Чука, в честь погибшего… На подержи… Максим, так тебя звать? Не бойся. Она ласковая, как котенок.
– …Как смешно сопит! Нос морщится… розовый!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164