- Это ты, Гури?
- Ах, господи! - Горацио метеором вынесся из кухонного чада. - Гил-Ллиу? У нас в гостях! Победитель чудищ! Место господину Гури!
- К нам! К нам, Гури! - закричали маги и мастеровые, рыцари и воры. - Сюда!
Человек в плаще уже вышагивал важно через весь трактир, держа в каждой руке по кружке пива.
- Кто он такой? - спросила Маггара у Гилтамаса.
- Король без королевства, - с горечью отозвался сильф. - Вечный авантюрист и проходимец. Ллиу-родства-не-помнящий.
- Вы его так не любите?
- Да. Он говорит, что ищет свое королевство… Не верьте. Не найдет никогда. Гури из тех, о ком вздыхают глупцы: «Нынешний король плох. Вот если бы нашим королем был Гил-Ллиу…» Их счастье, что он не будет править. Ему так удобнее.
Фея с уважением посмотрела на гостя. Была, была у нее черта: любила Маггара все яркое, броское, шумное - даже если приходилось после раскаиваться. А уж яркости и шума в незнакомце хватало.
Вот он сбросил плащ и оказался в алом камзоле.
- Китарок мне! Я при деньгах нынче, братья!
- Что такое? - зашумели завсегдатаи, - Ты стал повелителем варваров, Гури?
- Бери выше. Шарлатан пригласил меня на коронацию ланселотничать. Буду сражаться со зверем великим. - Гури подкрутил колки и ударил по струнам.
В старом дублоне едва ли на грош, -
запел он.
Сыщешь сияния, славы и блеска.
Король на гербе или шут королевский,
Разницы мало, чей лик ты пропьешь.
Завсегдатаи подхватили:
Король на гербе или шут королевский,
Разницы мало, чей лик ты пропьешь!
Взвизгнула веснушчатая служанка. Гури успел мимоходом ее ущипнуть, а сам продолжал:
В старом и гнутом обломке меча
Проку и смысла - увы! - никакого.
Люблю я премудростям в дивных альковах
Юных девиц обучать по ночам.
Лицо его посерьезнело.
В старой короне дрожишь неспроста:
Дня не прожить без печали и страха.
А впрочем, мигрень исцеляется плахой,
Коль голова под короной пуста.
- Шарлатан не похвалит тебя за такие песни, Гури, - хохотнул кто-то из завсегдатаев.
- Чего ему бояться? У него же зверь великий.
- Да, но пророчество… Я бы на месте Фероче остерегся.
- Ах, как чудесно! - умильно щебетал Кантабиле. - И вы, и Ляменто - все под моим кровом!
При этих словах Гури встрепенулся, как спаниель при виде бекаса:
- Что, и старушка в «Свинку» заглянула? Ну так не говорите ей, что я здесь. Пусть это будет сюрпризом. И пришлите ей корзину роз от моего имени.
Хоакин рыскал по коридору. Все двери были заперты, постояльцы сидели в общем зале. Инцери ерзала и хныкала в табакерке, и Хоакин ее успокаивал как мог:
- Сейчас, сейчас, потерпи. В крайнем случае на улицу выйдем.
Инцери на улицу не хотела. Дела ее не терпели отлагательств, но, к счастью, Хоакину удалось отыскать комнату, в которой кто-то был. Из-за двери доносились приглушенные голоса:
- …по третьесортным гостиницам. Буайбес - пересолен.
- …но, милочка, - отвечал старушечий голос - Бу-бу-бу… буайбес.
- … и еще эти розы!
Стрелок постучал. Дверь распахнулась; на Хоакина обрушился водопад, смешанный с колючими стеблями и ароматными лепестками. К счастью, цветы срезали недавно, и они не успели завянуть, а вода - испортиться.
- Торт ваш… Ой!
Хоакин стряхнул с уха розу. Достал платок и обтер лицо.
- Добрый день, - сказал он. - У моей саламандры нездоровая страсть к поджигательству. Иногда накатывает, просто спасу нет. У вас есть камин?… На худой конец свеча сгодится… Мы потом все потушим, обещаю. Иначе она устроит пожар.
- Милочка, - рассудительно заметила старушка, - это не Гил-Ллиу. Немедленно извинись перед молодым человеком.
- Боже мой! - ахнула девушка. - Простите, пожалуйста. Я вас перепутала с одним негодяем.
- Я похож на негодяя?
- Нисколько. Вы входите, входите. И камзол снимайте, я почищу.
Комната Летиции досталась более чем скромная. Две кровати, столик, шкаф. На столе стояли фарфоровые тарелки с супом и бутылка вина. К обеду путешественницы еще не притронулись.
- Ты неосторожна, милочка. - Старшая захлопнула за Хоакином дверь, едва не прищемив полу камзола. - Он мог прятаться в коридоре.
- Оставьте, госпожа настоятельница… Лучше помогите привести в порядок костюм гостя.
Они помогли стрелку снять камзол. Табакерку Хоакин положил на стол.
- Простите. Простите, простите, - повторяла девушка, орудуя щеткой. - Это все мерзавец Гил-Ллиу. Он повсюду меня преследует!
- Нас, милочка, нас, - поджала губы старушонка. - Не забывай!
- Да, госпожа настоятельница. Конечно же нас.
Девушка вытерла Хоакину волосы полотенцем.
- Он ужасный пошляк, - вздохнула она. - Могу я попросить вас об одном одолжении?…
- Конечно, сударыня. Все что уго…
- Вызовите его на дуэль. На шпагах или луках.
- О нет, - встряла настоятельница. - Дуэль - это слишком аристократично. Сочините на него памфлет. Или пасквиль.
- Хорошо, хорошо. Памфлет, потом дуэль. Или наоборот…
Насупленная саламандра выглянула из табакерки и огляделась. На столе стоял подсвечник. Слава богу! Затрещал первый огонечек, затем второй. Инцери вскарабкалась на полку и дунула на фитиль третьей свечки. Та пыхнула желтеньким язычком пламени.
- Кто это? - вскинула брови девушка.
- Моя саламандра. Я о ней рассказывал.
- Какая красавица! - Девушка присела и провела пальцем по саламандровой спинке. Инцери блаженно выгнулась. - Умница, красавица! Самая красивая из всех, кого я видела. Это правда, что они питаются каменным маслом?
Инцери фыркнула.
- А правда, что вы питаетесь чесноком? - ядовито осведомилась она.
Когда Хоакин спустился в общий зал, Гилтамас успел улететь. Фея скучала в одиночестве.
- Хорошие новости, - сообщил стрелок, усаживаясь - Я только что разговаривал с Ляменто.
- То-то ты мокрый такой. Вы вместе принимали ванну?
- Вовсе нет. Она бросила в меня вазу с цветами.
- Прекрасное знакомство. - Фея воодушевилась. - Я же говорила, что она к тебе неравнодушна. На, выпей. А то простудишься, расчихаешься.
Хок послушно налил себе вина.
- А еще она говорит, что ее принесут в жертву Бахамоту. Во время коронации Фероче.
- Бахамот - это тримегистийский зверь? - уточнила Маггара. - Всегда их путала. Рух - в Шахинпаде, Базплиск - в Доннельфаме. Повезло девчонке, ничего не скажешь.
- Да уж, повезло.
Хоакин помрачнел.
Летиции в самом деле повезло. Монастырей, в которых воспитывались жертвенные девы, хватало, а вот зверей великих наличествовало всего двенадцать - по числу правителей. Короли Дюжины менялись редко. Большинство дев-монахинь доживали до старости, так и не исполнив своего предназначения.
- А знаешь, кто будет ланселотничать? - спросила фея. - Вон тот, лысоватый. Гури Гил-Ллиу.
Хоакин с интересом осмотрел бродягу:
- Который раз слышу это слово. Что значит «ланселотничать»?
- А ты не знаешь? Это старый обычай, ты мог о нем слышать в академии. Или увидеть воочию - если бы на твоей памяти короновали шарлатана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84