На лице его отразилась растерянность:
- Опять яблоки?… Хм…
Он обернулся к лжестрелкам:
- Хотите яблок, господа? Что ж?
- Не надо яблок.
- Яплоки - это лишнее.
- Яблоки - опиум для народа!
Хоакин моргнул, решив, что ему почудилось. Но нет: рядом с Кельке-Розенмулленом сидел Эрастофен из Чудовиц. Взгляды Истессо и Эрастофена встретились. Философ внимательно посмотрел в глаза Хоакину, затем повернулся к Кельке и что-то зашептал на ухо. Герцог понимающе кивнул. Отставил кружку в сторону и объявил:
- Не надо - историю. Экзаменовать тебя будем, фуксия. Что ж? - Он обернулся к доннельфамцам.
- Экзаменовать! Экзаменовать! - слаженно отозвались те.
- Так его, шельму! Развелось самозванцев!
- Тоннерветтер! Яволь.
В руках философа возник пергамент. Эрастофен протянул его герцогу. Тот пожевал губами и начал;
- Итак, что ж, приступим. Вопрос первый: какие слова из увертюры Россини к опере «Вильгельм Телль» наиболее точно передают дух вольных стрелков?
А. Эгей, цок-цок! Эгей, цок-цок!
Б. И славно заживем вот так!
В. Гурьбой веселых молодцов мы все взбегаем на крыльцо.
Хоакин растерялся. Увертюру он слышал, когда обучался в Граде Града, но разве к ней написаны слова?
- Э-э…
- Не знает! Не знает! - закричали доннельфамцы.
И грянули:
Девиз веселых удальцов: «Мы не ударим в грязь лицом!»
Орда стрелков под звук подков - летим, копытами цок-цок.
И пусть в наш лес нагрянет враг, мы зададим ему вот так.
Потом вот так - эй-бей-гром-стук!
Живется весело в лесу.
- По первому вопросу обвиняемый четкого ответа не дал. Вопрос второй: каковы глубинные истоки архетипической символики встречи короля и разбойника?
А. Инициация полиатического неофита.
Б. Уравновешивание фемининного и маскулинного начала в подсознании субъекта.
В. Обретение самости через конфликт с установленными общественными догмами.
Г…
Перед глазами Хоакина поплыли круги. В носу засвербело. Усилием воли стрелок взял себя в руки. Принялся выдыхать воздух короткими толчками - как учила Маггара.
- Проанализируйте и обобщите моральный облик Моора в драме Шиллера «Разбойники»… - глухо донеслось до него.
Белое лицо Эрастофена приблизилось, разрослось. Красные глаза смотрели скучающе.
Скоро разбойников в Терекоке не останется - говорил взгляд альбиноса. Не сыщется разницы между разбойником лесным и разбойником в кресле -у камина, с кружкой в руках. А коль так - кто согласится мокнуть под дождем, ожидая заблудших путников? Кто променяет уютную перину на охапку сухих листьев? Доброе пиво «Бородароссы» на родниковую воду?
Розенмуллен и его преосвященство достойно ответили на удар. Давненько Хоакин не терпел такого поражения.
Крик расплескался под потолком «Бородароссы».
«Он не разбойник! Не разбойник! Не разбойник!…»
«Но мы видели, - гремело в ушах. - Кто бежал из Камелии? Мы видели!»
«Он не разбойник! Не разбойник! Не разбойник!»
«Кто же он?»
«Кто я?»
- Экзамен провален, - объявил Кельке Плун. - Что же фуксия. Приходите завтра.
'Гильберт схватил стрелка за плечо и силой выволок из таверны.
В себя Истессо пришел лишь на улице. Прохладный ветерок овевал лицо; сидеть на булыжнике было жестко, но подниматься не хотелось. Ойлен удивленно покрутил головой:
- Ну уморили, мерзавцы. Как-то я близко к сердцу все воспринял… Эй, не горюй, парень! Зато выбрались, знаем, что происходит. Вот фукси… тьфу ты, привязалось! Пора нам обратно.
Истессо молчал. Пальцы его мяли бумагу с печатью и гербом города.
- Думал - я шут, - продолжал Ойлен. - А в Доннельфаме - полны улицы шутов. Этак я совсем без работы останусь. Придется в огородники идти.
Хоакин криво усмехнулся и еще раз осмотрел печати на документе. Подлинные, вот в чем фокус-то. Все подлинное.
- Вон Грета, - сказал он. - Шпионка. За нами пришли.
- Где?…
Из-за домов показались стражники - здоровяки в полосатых ландскнехтских штанах и алых камзолах. Человек семь, и у каждого алебарда на плече. Рядом со стражниками семенила белобрысая девица, похожая на белочку. Яркое платье, шлюший фонарик на рукаве.
Грета. Грета-шпионка.
- Вот они, господа гвардейцы. Видите, в бороды вырядились?
- А то, - пробасил старший из стражников. - Думали, спрячутся!
Он наставил на Хоакина алебарду и грозно рявкнул:
- Эй, бродяги! Именем господина герцога. Кто из вас есть Хоакин Истессо? Беззаконный капитан разбойников?
Ойлен обрадовался. Вскочил на ноги, зазвенел шпагой:
- А вот подходи, баран, живо узнаешь кто! Кишки на клинок намотаю, тогда поймешь!
- Оставь их, друг. - Истессо положил Тальберту на плечо руку. - Пусть идут своей дорогой.
- Что значит оставь? Они нас арестовывать пришли.
- Вот именно, господин хороший!
Истессо вздохнул. Все-таки Тальберт чересчур любит драки и возню со шпагами… Хорошего бунтаря из него никогда не получится.
- Вот, пожалуйста. - Он протянул листок стражнику. - Ознакомьтесь и не говорите, что не видели.
- Это еще что за шутки? - нахмурил брови гвардеец, но пергамент взял. Принялся читать, с трудом разбирая буквы: - Выдра… водно… Выдана. Ох-ах… ист, Хаха… а? Хоакину Из тоста.
- Дай сюда, - потянулся к грамоте его товарищ. - Меня хоть мама не по вывескам читать учила. Ну-ка, ну-ка… «Выдана Хоакину Истессо. В том, что он не является разбойником, равно как хищником, громилой, бандитом, пиратом, флибустьером, вольным корсаром. Также не позволено ему именоваться: татем, воришкой, похитителем, мошенником, карманником (карманщиком), мазуриком, жуликом. Прозвища домашний вир, волочильных дел мастер, серебряных и золотых дел волочильщик - недопустимы никоим образом. От эпитетов лиходей, преступник, законопреступник, злоумышленник, беззаконник, убийца, грабитель, головорез, насильник, висельник, мародер - следует воздержаться тем паче. Настоящим удостоверяю: Кельке Плун, старшина огородников»
- Да он честный человек, - презрительно скривился начальник патруля. - Ну и мразь. Идемте отсюда, господа!
- Постойте. - Шпионка чуть не плакала. - Да что же это… да как же? Сама видела: бежали из Камении. Он и долговязый этот. Ведь двести талеров герцогом обещаны!
- Закрой пасть, шлюха, - озлился молодой. - Как смеешь ты равнять благородных доннельфамских висельников и беззаконников с какими-то побродяжками? Идем, Моор. Я хочу попасть в притон до богослужения.
Стражники ушли, посмеиваясь и перемигиваясь. За ними, словно побитая собачонка, плелась Грета. Вот она оглянулась, злобно зыркнула на стрелков и, подобрав юбки, помчалась вслед за алебардистами.
Все стихло. Далеко-далеко гремел гонг - монашеская процессия двигалась по улицам Доннельфама.
- Пора возвращаться. Зверь побери! - Ойлен с силой швырнул шпагу в ножны. - Герцог объявил нас честными людьми. Глазам своим не верю!
- Среди того ворья, что засело в городе, - отчего нет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84