- Верю. Но варвары - не доннельфамцы. Я не могу пойти на попятную перед своим народом.
- Этого не потребуется. Мы обставим все как славную победу Аларика. Вы выйдете из войны победителями без единого сражения.
Жрец-чудище задумался.
- Не стану спрашивать, какому зверю первому грозила смерть, - сказал он. - Мы предложим вам немного подкорректировать ваши планы. Пусть Хоакин войдет в ту арку, что отмечена знаком черного крыла.
- Тринадцатую. Мы все не могли понять, куда ведет этот портал.
- В логово перводракона. Оно заполнено едкой серой, вдохнув которую человек чихает без остановки.
- Он догадается. Ланселот ведь не дурак.
- Сделайте так, чтобы не догадался. Завесьте знаки венками, лентами… Знаменами, наконец. Не мне вас учить, Финдир. Когда Террокс избавится от Ланселота, вы получите зверя великого и место в Дюжине.
- Вы требуете от меня чересчур многого. Я нуждаюсь в гарантиях.
- Гарантии будут, Золотой Чек. Я останусь в лагере в облике человека. Вы сами видели: превращение отнимает некоторое время. У ваших бухгалтеров всегда будет возможность расправиться со мной.
Финдир пристально вгляделся в морду чудовища. Переговоры с Катаблефасом оказались неожиданно трудны. Дипломаты не любят ситуаций, когда по мимике собеседника нельзя понять его мыслей.
- Я принимаю это предложение, ваше преосвященство.
- Рад за всех нас. Дело за малым: привести Ланселота и отправить в гости к перводракону. И выдайте мне какую-нибудь одежду. Я замерзаю.
Его преосвященство успел принять человеческий облик и теперь ежился, зарываясь в шкуры.
- Мой гардероб к вашим услугам. Я прикажу разбить для вас шатер, ни в чем не уступающий моему собственному. Чувствуйте себя, как в храме, ваше преосвященство.
Золотой Чек отдал распоряжения, и старого жреца увели. Король же остался у очага. Ему предстоял тяжелый день.
С вершины сосны сорвалась снежная шапка. Шлепнулась в сугроб, расплескавшись, словно пена для бритья. Две нахохленные пернатые пророчицы на ветке встрепенулись:
- Верный знак, кар-лега.
- Думаете, пор-ра?
- Пор-ра.
- Еще не все предзнаменования собр-раны. Тррревожусь.
- А мы заррранее. У меня пр-редчувствие.
- Тогда вместе. Ну?
- После вас, кар-рлега.
Урболкский постоялый двор сиял. Арки портала исчезли под гирляндами сосновых веток, перевитых алыми и золотистыми плетьми мха. Рыжие ягоды рябины, шляпки промороженных грибов-подбуранников, звездочки цветов-златочниц.
Гербы стран - хозяек порталов оказались надежно скрыты под украшениями. Но нужный портал ни с чем не перепутаешь. Перед ним белеет лента, которую предстоит перерезать Ланселоту. Удивительный обычай: оставить открытыми все дороги, кроме той, по которой предстоит идти.
- Просим, просим!…
Ветер разносит над поляной запахи дыма и жареного мяса. Горят костры, повариха обносит гостей горячим вином. Рога ее шлема отполированы и празднично сияют; светлые волосы рассыпались по голым плечам. Солнце беззаботно играет на бляшках бронетопика.
А вот и высшие варварские чины - Финдир, Оки, Харметтир. Против всех ожиданий, они не спешат облачаться в национальные костюмы. Оки так вообще в шахинпадский стеганый халат вырядился - поверх медвежьей шубы. Леопардовые набедренные повязки не для них, пусть мелкая шушера выслуживается.
Меж костров снуют ординарцы, степенно прогуливаются старшие бухгалтеры.
- О Финдир, Неплательщиков Погибель! - кланяется повариха. - Пригубить души веселья не хотите ль перед бранью?
И протягивает чашу вина. Обычную чашу - золото, гранаты, аметисты. Финдир не одобряет народного творчества; кубки из человеческих черепов - это для туристов.
- Давай, милочка. Выпить - всегда хорошо, - Финдир озирается - не вынырнет ли откуда Сильгия? - А бранить тебя не за что. Скорее наградить можно.
Повариха смеется. Правитель не знает родного языка, воинскую брань с перебранками путает? Шутить изволите.
- Где Тальберт? - спрашивает Финдир у подошедшего Оки. - Скучно без шута.
- Сейчас явится. Не помню, чтобы он выпивку дармовую пропускал… Поискать его, о державой потрясатель?
- Поищи. Пусть рядом будет. С минуты на минуту церемония начнется.
Финдир хозяйски оглядывает лес. Все налажено, все движется своим чередом. Бухгалтеры готовы в любой миг двинуться в портал, сметая все живое на своем пути. Ланселот покорен единому слову. Отчего же так неспокойно на душе?
Или ночь бессонная сказалась? Но это ведь пустяки. Порой приходится и больше времени бодрствовать - такова королевская доля. Все успешно, не на что жаловаться.
- Доброе утро, король.
Золотой Чек поднял тяжелый взгляд на Истессо. Надо будет устроить выволочку страже. К варварскому королю никто не должен подкрадываться незамеченным.
- Здравствуй, Хоакин. Как спалось?
- Благодарю, ваше величество, превосходно.
- Финдир поморщился. По старой тримегистийской привычке, Истессо звал его величеством. А ведь даже дети малые знают: короля следует звать сообразными титулами. Разрушителем твердынь, корнем мира. Водителем войск, на крайний случай. Ничего, разберемся с Дюжиной, узаконим правильные обращения.
- Неважно выглядишь, Хоакин. Быть может, отложим церемонию? Все-таки сражаться с чудищами - это серьезное занятие. Требует собранности.
- Не стоит, ваше величество. Я прекрасно себя чувствую.
- Ну смотри.
Ланселот поклонился и отошел прочь - прямой как палка. В последнее время он стал походить на призрака, подумалось королю. Под глазами черные круги, лицо изможденное… Тоже, наверное, не спал ночь. Что ему вспоминалось, интересно?
Не прошлое же. Сколько у него того прошлого?…
А вот еще вопрос: как ему удается так бесшумно ходить? Словно и в самом деле он умер, а меж сосен бродит его тень.
Тень Ланселота.
- Эй, вина попиватель, - послышалось из-за спины, - я нашел Ойлена. - Оки оступился и по колено ухнул в сугроб. - Сейчас явится, пьянчуга.
Только теперь Финдир обратил внимание, что на бедре Длинной Подписи болтается меч Ланселота.
- Ты что же, Оки, готовишься сражаться со зверями великими?
Тот глянул на оружие, равнодушно пожал плечами:
- Отчего нет? Финдир, все в мире меняется. В наше время героем может стать любой. Распорядиться, чтоб начали церемонию?
- Да уж, будь добр. И Ойлена сюда. Немедленно.
По варварским рядам пошло движение. Бухгалтеры спешно допивали вино, вытирали усы и становились в строй. Коренастенькие варварки в кордебалетных юбочках заняли места меж сосен. На огороженный помост вскарабкались музыканты.
- Вот он, в снегу стоятель. - Оки вынырнул из чащи, волоча за собой упирающегося малого в ярко-алом костюме с бубенчиками. - Сбежать пытался… Пьян порядочно, да ничего. Макнуть его в снег?
На лице Ойлена застыли капли влаги. Видимо, Оки уже макал его, и не раз, чтобы привести в чувство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84