Волшебная ночь уходила, уступая место грошдественскому утру.
- Эрастофен, послушай…
- Хочешь чего ты, дитя деревудских чащобищ? Или тревожишь меня, чтоб гордыню потешить надменно?
Хоакин собрался. За песокларетом следовали галь-кабсент и супесчаникэль. До народных песен не дошло, но слова давались разбойнику с трудом. Поэтому он старался выражать мысли как можно короче. Анатолаец же, наоборот, перешел на родные гекзаметры.
- Я - капитан. Капитан вольных стрелков. Понимаешь?
- Знание это вселяет в меня беспокойство.
- Правильно. Ты в гостях. У меня. И есть обычаи.
- …кои я чту, подчиняясь богам громоносным, - подхватил Эрастофен.
От выпитого лицо его стало похоже на старый сугроб. Красные глазки смотрели настороженно.
- Это - пир. Я - разбойник. А ты должен заплатить. За пир. Понимаешь?
Шутки кончились. Философ близоруко прищурился, бледная рука его потянулась к котелку. Хоакин подтолкнул котелок поближе, едва не уронив.
- Дело сие, чую я, промедленья не терпит. - Эрастофен пошептал что-то, поводил над остатками вина ладонью. Затем отхлебнул и зажмурился.
Когда же он открыл глаза, пьяное благодушие ушло из его лица. Альбинос оказался трезв, словно и не было позади разгульной ночи.
- Пей, - протянул он Хоакину котелок.
Стрелок с опаской посмотрел на бурое месиво. В нем плавали волоконца водорослей, подозрительные комки и сухие колосья. Жидкость явственно отдавала болотом.
- Пей, не смотри на него. И не нюхай.
Истессо подчинился. После первого же глотка ледяная стрела ударила в мозг и завибрировала там. Она отразилась от макушки, пошла вниз, очищая от мути глаза, заставляя сердце биться чаще и ровнее. В животе поднялся вихрь. Печень поначалу взбунтовалась, но скоро сообразила что к чему и благодарно успокоилась.
- Спасибо.
- Не за что. Так о чем ты пытался рассказать?
- Как насчет платы, господин Эрастофен из Чудовиц? - поинтересовался Истессо.
- За что плату, интересно?
- За ужин. За приют и угощение. Таковы традиции вольных стрелков.
Эрастофен изумился. Во-первых, философы редко платят за угощение. Во-вторых, уж чем-чем, а ужином разбойник его не угощал, скорее наоборот. В-третьих…
К сожалению, это «в-третьих» перевешивало все.
Злые волшебники законопослушны. Законопослушны, что бы сами ни говорили на этот счет. Скажи «обычай» - и поймаешь колдуна в клетку. Волшебство на девять десятых состоит из традиций и лишь на одну - из силы, знания и звездочек, кружащих над остроконечной шляпой.
- Ну хорошо, хорошо, - сдался Эрастофен. - Но у меня нет ничего, что бы я мог дать тебе. Я нищий философ.
- Подумай хорошенько. Ты ведь не последний раз едешь через Деревуд.
- Ладно. Я могу рассказать тебе, как устроен этот мир. О законах, которыми он управляется.
Разбойник заскучал. Софизм об идеях и яблоках ему рассказывали еще в начальной школе. Если один человек дает другому яблоко, у первого яблоко исчезает, а у второго - появляется. Но если поделиться каким-нибудь важным коммерческим секретом, якобы оба станут богаче.
Хоакина эта истина всегда смущала. Тайна, которую знают двое, - уже не тайна, а так, баловство. Но любопытство, как всегда, победило.
- Ладно. Говори.
Эрастофен не заставил себя ждать:
- Их всего три. Закон первый: вещи не всегда такие, какими кажутся.
- Вранье. Вот передо мной чайник. - Стрелок ткнул пальцем. - Это чайник, и больше ничего. Но ладно. Что дальше?
- Закон второй: где выход, там и вход, а если не можешь понять, где конец, - отыщи начало.
- Что-то не совсем понятно. Ты на примере можешь пояснить?
- Очень просто. - Философ накинул шубу и подошел к двери. - Видишь дверь? И выход и вход одновременно, - он распахнул ее и высунулся наружу. Послышался громкий призывный свист. Ему ответило едва слышное ржание.
- Улавливаю. А третий закон?
Лоб философа пересекли глубокие морщины. Бледная рука потянулась к чайнику. Хоакин словно в задумчивости отодвинул его подальше.
- Третий… Хм. Если ишак… Нет, как-то иначе. Когда гора… или река?… А может, там было про дыни и глупца?
Эрастофен схватил мешок:
- Все. Не помню. Один дурак задаст вопросов? Под лежачий камень?…
Он выскочил за дверь. Хоакин бросился за обманщиком, но опоздал.
Взметнулась над порогом вьюга. С небес упала белая зведа: то могучий конь Бушеваль пронесся над хижиной. Философ прыгнул в седло - только тень над деревьями и мелькнула.
- Ха-ха! Вспомнил, - донесся с высоты ликующий голос Эрастофена из Чудовиц. - На всякого мудреца довольно простоты! Прощай, Хоакин, деревенщина дередская! Может, когда и встретимся - лет через пятьдесят.
…Долго провожал Хоакин взглядом мчащуюся над соснами звездочку. До тех пор, пока порыв ледяного ветра не ворвался в хижину, растрепав пламя очага. На столе звякнул чайник. Рассерженный девичий голосок воскликнул:
- Как вам не стыдно, сударь! Инцери из последних сил выбивается, а вы!… Извольте немедленно закрыть дверь.
Разбойник обернулся. В воздухе плясало золотистое пятно. Если приглядеться, становилось ясно, что это крохотная девушка со стрекозьими крылышками за спиной. Истессо поспешно закрыл дверь. Фея прекратила кружить и уселась на крышку чайника.
- Так. - Она растерянно огляделась. - Здорово. А где Эрастофен?
- Сбежал.
- Как сбежал?!
Хоакин пожал плечами:
- Обыкновенно. Платить не захотел. С философами это сплошь и рядом.
- А я? - На глазах феи выступили слезы. - А мы? Он что, нас бросил?
Хоакин развел руками. Значит, бросил, судьба такая. Ему вдруг захотелось утешить кроху. Он протянул ладонь, чтобы ее приласкать. Фея вспорхнула.
- Не прикасайтесь ко мне, негодяй! Это вы во всем виноваты!
- Бог с вами, сударыня. Я-то тут при чем?
- Это все ваши дурацкие обычаи. Я слышала! В общем, так… Как ваше имя?
- Хоакин Истессо.
- Омерзительное имя. Злобное, жестокое - подстать неотесанному верзиле вроде вас. Но ничего, Хоакин Истессо. Вы сейчас встанете и отыщете господина Эрастофена. Поняли? Извинитесь и попросите, чтобы он забрал меня обратно.
- Хорошо, хорошо. Обязательно отыщу, А вас как зовут?
Фея подбоченилась:
- Я - Маггара. Маггара Майская из рода Чайных Роз. А это, - кивнула она в сторону камина, - Инцери Фиориоуннагиоли из рода Огненных Элементалей. Инцери, чучело! Веди себя прилично. Это нельзя есть!
…Так в жизнь разбойника ворвались два взбалмошных и непоседливых существа. Позже Хоакин не раз удивлялся: как он жил без них раньше?
Иногда ему снится страшный сон. Грошдество. Раскрытая черная книга и скрип шагов, удаляющихся от двери. Эрастофен из Чудовиц так и не решился заглянуть в гости.
- Ну вот и все.
Хоакин потянулся и отложил книгу. Вопросительно глянул на шарлатана.
- Я уже свободен, ваше магичество? Заклятие удалось снять?
Густой алхимический пар плыл над полом. Стрелку показалось, что он видит в нем бледное лицо Эрастофена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
- Эрастофен, послушай…
- Хочешь чего ты, дитя деревудских чащобищ? Или тревожишь меня, чтоб гордыню потешить надменно?
Хоакин собрался. За песокларетом следовали галь-кабсент и супесчаникэль. До народных песен не дошло, но слова давались разбойнику с трудом. Поэтому он старался выражать мысли как можно короче. Анатолаец же, наоборот, перешел на родные гекзаметры.
- Я - капитан. Капитан вольных стрелков. Понимаешь?
- Знание это вселяет в меня беспокойство.
- Правильно. Ты в гостях. У меня. И есть обычаи.
- …кои я чту, подчиняясь богам громоносным, - подхватил Эрастофен.
От выпитого лицо его стало похоже на старый сугроб. Красные глазки смотрели настороженно.
- Это - пир. Я - разбойник. А ты должен заплатить. За пир. Понимаешь?
Шутки кончились. Философ близоруко прищурился, бледная рука его потянулась к котелку. Хоакин подтолкнул котелок поближе, едва не уронив.
- Дело сие, чую я, промедленья не терпит. - Эрастофен пошептал что-то, поводил над остатками вина ладонью. Затем отхлебнул и зажмурился.
Когда же он открыл глаза, пьяное благодушие ушло из его лица. Альбинос оказался трезв, словно и не было позади разгульной ночи.
- Пей, - протянул он Хоакину котелок.
Стрелок с опаской посмотрел на бурое месиво. В нем плавали волоконца водорослей, подозрительные комки и сухие колосья. Жидкость явственно отдавала болотом.
- Пей, не смотри на него. И не нюхай.
Истессо подчинился. После первого же глотка ледяная стрела ударила в мозг и завибрировала там. Она отразилась от макушки, пошла вниз, очищая от мути глаза, заставляя сердце биться чаще и ровнее. В животе поднялся вихрь. Печень поначалу взбунтовалась, но скоро сообразила что к чему и благодарно успокоилась.
- Спасибо.
- Не за что. Так о чем ты пытался рассказать?
- Как насчет платы, господин Эрастофен из Чудовиц? - поинтересовался Истессо.
- За что плату, интересно?
- За ужин. За приют и угощение. Таковы традиции вольных стрелков.
Эрастофен изумился. Во-первых, философы редко платят за угощение. Во-вторых, уж чем-чем, а ужином разбойник его не угощал, скорее наоборот. В-третьих…
К сожалению, это «в-третьих» перевешивало все.
Злые волшебники законопослушны. Законопослушны, что бы сами ни говорили на этот счет. Скажи «обычай» - и поймаешь колдуна в клетку. Волшебство на девять десятых состоит из традиций и лишь на одну - из силы, знания и звездочек, кружащих над остроконечной шляпой.
- Ну хорошо, хорошо, - сдался Эрастофен. - Но у меня нет ничего, что бы я мог дать тебе. Я нищий философ.
- Подумай хорошенько. Ты ведь не последний раз едешь через Деревуд.
- Ладно. Я могу рассказать тебе, как устроен этот мир. О законах, которыми он управляется.
Разбойник заскучал. Софизм об идеях и яблоках ему рассказывали еще в начальной школе. Если один человек дает другому яблоко, у первого яблоко исчезает, а у второго - появляется. Но если поделиться каким-нибудь важным коммерческим секретом, якобы оба станут богаче.
Хоакина эта истина всегда смущала. Тайна, которую знают двое, - уже не тайна, а так, баловство. Но любопытство, как всегда, победило.
- Ладно. Говори.
Эрастофен не заставил себя ждать:
- Их всего три. Закон первый: вещи не всегда такие, какими кажутся.
- Вранье. Вот передо мной чайник. - Стрелок ткнул пальцем. - Это чайник, и больше ничего. Но ладно. Что дальше?
- Закон второй: где выход, там и вход, а если не можешь понять, где конец, - отыщи начало.
- Что-то не совсем понятно. Ты на примере можешь пояснить?
- Очень просто. - Философ накинул шубу и подошел к двери. - Видишь дверь? И выход и вход одновременно, - он распахнул ее и высунулся наружу. Послышался громкий призывный свист. Ему ответило едва слышное ржание.
- Улавливаю. А третий закон?
Лоб философа пересекли глубокие морщины. Бледная рука потянулась к чайнику. Хоакин словно в задумчивости отодвинул его подальше.
- Третий… Хм. Если ишак… Нет, как-то иначе. Когда гора… или река?… А может, там было про дыни и глупца?
Эрастофен схватил мешок:
- Все. Не помню. Один дурак задаст вопросов? Под лежачий камень?…
Он выскочил за дверь. Хоакин бросился за обманщиком, но опоздал.
Взметнулась над порогом вьюга. С небес упала белая зведа: то могучий конь Бушеваль пронесся над хижиной. Философ прыгнул в седло - только тень над деревьями и мелькнула.
- Ха-ха! Вспомнил, - донесся с высоты ликующий голос Эрастофена из Чудовиц. - На всякого мудреца довольно простоты! Прощай, Хоакин, деревенщина дередская! Может, когда и встретимся - лет через пятьдесят.
…Долго провожал Хоакин взглядом мчащуюся над соснами звездочку. До тех пор, пока порыв ледяного ветра не ворвался в хижину, растрепав пламя очага. На столе звякнул чайник. Рассерженный девичий голосок воскликнул:
- Как вам не стыдно, сударь! Инцери из последних сил выбивается, а вы!… Извольте немедленно закрыть дверь.
Разбойник обернулся. В воздухе плясало золотистое пятно. Если приглядеться, становилось ясно, что это крохотная девушка со стрекозьими крылышками за спиной. Истессо поспешно закрыл дверь. Фея прекратила кружить и уселась на крышку чайника.
- Так. - Она растерянно огляделась. - Здорово. А где Эрастофен?
- Сбежал.
- Как сбежал?!
Хоакин пожал плечами:
- Обыкновенно. Платить не захотел. С философами это сплошь и рядом.
- А я? - На глазах феи выступили слезы. - А мы? Он что, нас бросил?
Хоакин развел руками. Значит, бросил, судьба такая. Ему вдруг захотелось утешить кроху. Он протянул ладонь, чтобы ее приласкать. Фея вспорхнула.
- Не прикасайтесь ко мне, негодяй! Это вы во всем виноваты!
- Бог с вами, сударыня. Я-то тут при чем?
- Это все ваши дурацкие обычаи. Я слышала! В общем, так… Как ваше имя?
- Хоакин Истессо.
- Омерзительное имя. Злобное, жестокое - подстать неотесанному верзиле вроде вас. Но ничего, Хоакин Истессо. Вы сейчас встанете и отыщете господина Эрастофена. Поняли? Извинитесь и попросите, чтобы он забрал меня обратно.
- Хорошо, хорошо. Обязательно отыщу, А вас как зовут?
Фея подбоченилась:
- Я - Маггара. Маггара Майская из рода Чайных Роз. А это, - кивнула она в сторону камина, - Инцери Фиориоуннагиоли из рода Огненных Элементалей. Инцери, чучело! Веди себя прилично. Это нельзя есть!
…Так в жизнь разбойника ворвались два взбалмошных и непоседливых существа. Позже Хоакин не раз удивлялся: как он жил без них раньше?
Иногда ему снится страшный сон. Грошдество. Раскрытая черная книга и скрип шагов, удаляющихся от двери. Эрастофен из Чудовиц так и не решился заглянуть в гости.
- Ну вот и все.
Хоакин потянулся и отложил книгу. Вопросительно глянул на шарлатана.
- Я уже свободен, ваше магичество? Заклятие удалось снять?
Густой алхимический пар плыл над полом. Стрелку показалось, что он видит в нем бледное лицо Эрастофена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84