Его, такого энергичного и жизнерадостного, такого светлого и доброго. Глядя на его искаженное страданием лицо, Оливия чувствовала, как иссякает ее твердость, улетучивается ее решимость покинуть Йоркшир. Она медленно уступала ему, не в силах отказать его мольбам. К тому же то, о чем он просил, было не так уж безрассудно.
- Хорошо, я останусь, - наконец произнесла она нежным голосом. - Но на тех условиях, о которых ты сам сказал. - Она ближе придвинулась к нему, обвила руками его измученное лицо и поцеловала в щеку. - И не потому, что я не хочу тебя, любимый. Наоборот, я очень хочу тебя, - прошептала она. - Но ведь мы не можем быть на положении любовников в этом доме.
Адам глубоко и протяжно вздохнул.
- Слава Богу! - воскликнул он. Сковывавший его могильный холод уходил, а чувство облегчения было так велико, что граничило с эйфорией. Он обнял ее и, прижав ее голову к своему плечу, гладил по волосам. - Ты так нужна мне, любимая. Твое присутствие мне необходимо, как воздух. Но клянусь, я и пальцем не прикоснусь к тебе и ничем не скомпрометирую тебя. Я счастлив уже от того, что ты со мной, от того, что ты рядом, что ты любишь меня. Скажи, ты ведь чувствуешь то же самое?
- Да, - подтвердила Оливия. - Но мы должны быть осмотрительны и не проявлять наших чувств так неприкрыто и откровенно. - Она взглянула в его глаза, такие родные, и в первый раз улыбнулась. - Как сейчас. Было бы весьма неудобно, если б Джеральд или кто-нибудь из слуг вошел в этот момент. - Она мягко высвободилась из его объятий.
- Да, верно, - согласился Адам, сухо усмехнувшись. Он был готов пойти на все, что она ни пожелает, лишь бы удержать ее.
- Ну, моя любимая, если мы собираемся быть осмотрительными, нам, вероятно, лучше наполнить бокалы хересом и, сев в разных углах комнаты, говорить о чем-нибудь несущественном. - Его голос стал звонче, и он наконец смог рассмеяться. - Ты выпьешь перед ужином, дорогая?
- Да, Адам, это было бы чудесно. И весьма естественно, если нас застанет врасплох кто-нибудь из домашних, тебе не кажется? - В ее глазах вдруг зажглось веселье, и она рассмеялась вместе с ним.
Адам улыбнулся и встал. Она посмотрела ему вслед и внезапно почувствовала, как у нее болит сердце. Она не знала, достанет ли у них сил сдерживать свои чувства, отказавшись друг от друга. „Но мы должны”, - твердо сказала она себе.
Адам вернулся с двумя бокалами хереса. Он протянул ей один и чокнулся с ней.
- Твое здоровье, моя дорогая! - Многозначительно улыбнувшись, он сел напротив. - Это достаточное расстояние? - спросил он, подмигивая.
- Пожалуй, да, - ответила Оливия, снова рассмеявшись. Она откинулась на спинку дивана и расслабилась. Присущее ей самообладание полностью вернулось к ней. Она целиком доверяла Адаму. Он не нарушит слова и будет соблюдать дистанцию, и уже это даст ей силы самой сдерживаться.
- Вот еще что, - осторожно начал Адам. - Ты сказала, что мы не можем быть любовниками в этом доме. Но если мы встретимся в Лондоне, возможно ли, может ли все быть по-другому? Ведь там мы будем свободны, - уверенно заключил он.
Прелестные губки Оливии изогнулись в легкой улыбке.
- Ах, Адам, дорогой, ты невыносим, - сказала она, покачав головой. Но вдруг глаза ее стали серьезными и потемнели. - Не знаю, что тебе ответить, ведь мы снова совершим грех. - Она вспыхнула и опустила глаза. - Не знаю. Мне нужно подумать.
- Пожалуйста, не расстраивайся, любимая, - смутившись, воскликнул Адам. - Мы больше не будем говорить об этой стороне наших отношений. До тех пор, пока ты сама не захочешь этого. Могу я попросить тебя об одном одолжении?
- Конечно, Адам, - отозвалась Оливия.
- Когда я буду в городе, ты ведь не откажешься пообедать со мной? Или пойти со мной в театр? Ты ведь будешь со мной встречаться? - В его голосе снова послышались нотки отчаяния.
- Ты прекрасно знаешь, что да. Мы же всегда ходили вместе куда-нибудь, когда ты приезжал в Лондон. Почему что-то должно измениться, Адам? Теперь у нас даже больше причин встречаться на людях, - уверенно сказала она.
Это успокоило его.
- Чудесно. Тогда решено. - Адам встал и подбросил полено в огонь, отгоняя воспоминания о вчерашней бурной ночи.
- Эдвин рад был вернуться в школу? - как ни в чем не бывало спросила Оливия.
Затянувшись сигаретой, Адам ответил:
- Да, рад. Бедняга Эдвин был не в восторге, находясь с Аделью взаперти все эти месяцы. - Он вздохнул. - Она так балует его. - Адам положил руку на каминную полку и поставил ногу в начищенном до блеска коричневом ботинке на каменную плиту у очага. Он бросил взгляд на Оливию и продолжал, понизив голос: - Надеюсь, ты в курсе, что мы с Аделью не живем как муж и жена уже больше десяти лет.
- Да, я предполагала это. - Оливия встала и подошла к нему. Она поцеловала его и погладила по волосам. - Все будет хорошо. Я знаю это. Давай я налью тебе еще хереса. - Оливия взяла из его рук бокал, и Адам улыбнулся ей, благодарный за то, что она была с ним и теперь собиралась остаться в имении Фарли на все лето. Он смотрел, как плавно скользит Оливия по библиотеке, грациозная, изящная и уверенная в себе. Он понял, внезапно прозрев, что без нее жизнь его опять погрузится во тьму. Она была его жизнью, и Адам сказал себе, что никогда, до самой смерти, не расстанется с ней.
22
- Просто не понимаю, как наш Уинстон мог совершить такое, - сказал Джек Харт. - Убежать из дома вскоре после смерти матери, даже не попрощавшись.
- Но он же оставил тебе записку, папа, - возразила Эмма. Он не ответил, и она продолжала: - Не волнуйся, папа. С ним ничего не случится на флоте. Он взрослый парень и может сам о себе позаботиться. - Она перегнулась через стол и, утешая, пожала его руку.
- Да, я знаю, девочка. И все-таки было очень нечестно с его стороны сбежать тайно ночью, собрав свои пожитки. Это совсем не похоже на нашего Уинстона, - сердито ворчал Джек. - И вот еще что: хотел бы я знать, как он ухитрился попасть в Королевский флот без моей подписи на документах. Ты же знаешь, Эмма, он еще слишком молод, а моего согласия он бы не получил.
Эмма вздохнула. Этот разговор бесконечно повторялся все три дня, с тех пор, как она вернулась домой из поместья, и это начинало раздражать ее.
Но прежде чем она ответила, в разговор встрял Фрэнк:
- Он подделал твою подпись, папа. Бьюсь об заклад, что подделал. Ему пришлось это сделать, чтобы офицер, вербующий новобранцев, его записал.
Эмма сурово взглянула на Фрэнка и сказала резко:
- Замолчи, Фрэнк. Зудишь, как назойливый комар, хотя ничего в этом деле не смыслишь.
Фрэнк сидел в другом конце кухни, забившись в угол, как часто делал в последние дни.
- Я все знаю, Эмма, - сухо заметил он. - Я читаю все те журналы и газеты, что ты приносишь из Фарли. Ты же знаешь, я не пропускаю ни строчки.
- Тогда я перестану их приносить, - подхватила она, - раз из-за них ты становишься таким нахальным умником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138