- подумалось ей. - Этого быть не может! Такого с ней в жизни еще не случалось. Она сильная, не то что другие. Или я ошибаюсь на ее счет?” Мурашки пробежали у Эммы по спине при мысли о такой возможности: нет, в ее сознании это не укладывалось, и холодный, ясный ум отверг подобное предположение, резанувшее ее, словно стальное лезвие. Наверное, решила она, Пола просто перенервничала на этом последнем заседании - куда больше, чем можно было догадаться по ее внешнему виду. Сама Эмма оставалась все эти дни совершенно спокойной, хотя происходившее не могло ее не раздражать - и совершенно ненужное „кровопускание”, и пустая трата драгоценного времени. Однако она видела все это не однажды, наблюдая яростную грызню за власть, и как ни осуждала, все-таки могла с нею смириться. Обладая сильным характером, она относилась к окружающим беспристрастно. „Поле, - подумала она, - надо этому еще учиться”.
Лицо ее еще оставалось таким же строгим, но голос заметно потеплел:
- Не беспокойся, я не пошлю тебя в „Сайтекс" одну, пока ты сама не уверишься, что можешь прекрасно со всем справиться. А я так уверена в этом уже сейчас.
Все еще держа папку в руках, Пола перебирала листы своими изящными, но вместе с тем ловкими пальцами. Затем положила папку на сиденье грациозным движением и устроилась в кресле поудобнее. Чувствовалось, что она вновь обрела самообладание.
- Почему ты уверена, - глядя на бабушку в упор, быстро спросила она, - что на правлении ко мне будут относиться так же, как к тебе? Я-то знаю, что думают обо мне члены правления. Для них я всего лишь испорченная, избалованная внучка состоятельной и могущественной женщины. Пустоголовая кукла с красивым личиком - только и всего. Так что не обольщайся: они никогда не станут слушать меня с тем же почтением, что и тебя. Да и почему, собственно, они должны это делать, скажи! Ведь я - это не ты.
Эмма поджала губы, чтобы скрыть усмешку: в ответе Полы она почувствовала не столько страх, сколько уязвленную гордость.
- Да, я знаю сама, что они там о тебе думают, девочка. - Голос ее звучал гораздо мягче. - Но мы обе с тобой прекрасно понимаем, что они ошибаются. Мне известно, конечно, что их отношение тебя бесит, дорогая. Мне также известно, что тебе ничего не стоило бы их разубедить. Я не знаю только одного: хочется ли тебе, чтобы они изменили свое мнение?
Эмма вопросительно поглядела внучке в лицо, проницательно прищурившись. Не услышав ответа, она продолжала:
- Признаюсь тебе, что меня всегда недооценивали мужчины. Этот крест я несла всю жизнь. Особенно я страдала от этого в твоем возрасте. Однако были в этом и свои преимущества, и я научилась ими пользоваться. Ты уж мне поверь, милая. Знаешь, Пола, когда мужчины убеждены, что имеют дело с глупой или ограниченной женщиной, они теряют обычную бдительность, становятся беспечными, а иногда даже допускают промахи. Не отдавая себе в этом отчета, они преподносят тебе этот подарок, можно сказать, на блюдечке.
- Да, но...
- Никаких „но”, Пола, пожалуйста. И уж ты-то не вправе меня недооценивать. Неужели ты всерьез думаешь, что я смогла бы поставить тебя в щекотливое или, не дай Бог, рискованное положение? - Эмма покачала головой и улыбнулась. - Я знаю твои возможности, дорогая. И всегда в тебя верила. Гораздо больше, чем в моих собственных детей, не считая, правда, твоей матери. И ты еще ни разу в жизни меня не подводила.
- Я благодарна тебе за доверие, бабушка, - твердо ответила Пола. - Но мне трудно иметь серьезные дела с теми, кто не воспринимает меня серьезно. А члены правления „Сайтекса" именно так и ведут себя.
Когда она произносила эти слова, в глазах девушки зажегся упрямый огонек, губы сжались в одну тонкую прямую линию: такое выражение непреклонности часто появлялось на лице ее бабушки, и сейчас она невольно копировала его.
- Знаешь, Пола, ты все-таки не перестаешь меня удивлять. У тебя колоссальная самоуверенность, ты не раз доказывала, что можешь сотрудничать с самыми разными людьми, на всех уровнях, причем делала это с самых юных лет. И ничего, тебя это не волновало. - Эмма тяжело вздохнула. - Сколько раз я твердила тебе, что в бизнесе не имеет ровным счетом никакого значения, что именно думают о тебе другие люди! Важно одно: ты сама должна знать себе цену, знать кто ты и что. Честно говоря, я всегда считала, что ты это знаешь.
- А я и знаю! - воскликнула Пола. - Все дело в том, что я вовсе не уверена, что обладаю твоей работоспособностью, да и опыта твоего у меня нет.
Лицо Эммы помрачнело.
- Поверь, все это у тебя есть. И плюс к этому еще образование, которого я так и не смогла получить. Поэтому я больше не желаю слышать этого самоуничижительного тона! Могу еще согласиться с тобой в отношении опыта. Но не забывай: ты с каждым днем все больше приобретаешь его. Честно тебе говорю: без всяких угрызений совести я послала бы тебя в „Сайтекс” хоть завтра. И одну! Уверена, что ты прекрасно справишься. В конце концов, я же тебя воспитала! По-твоему, я не знаю, что сотворила?
„Что ж, верно. Я твоя копия. Только копии не бывают лучше оригиналов. Никогда”, - с горечью подумала Пола, но вместо этого сказала:
- Пожалуйста, не сердись, бабушка, - она почти ворковала. - Ты все сделала просто великолепно. Но я ведь не ты. И все правление, увы, об этом знает, что, конечно, сказывается на их отношении ко мне.
Эмма подалась вперед.
- Слушай меня внимательно. - Щелки ее прищуренных глаз сверкнули зелеными стеклышками из-под морщинистых век. - Ты, кажется, забываешь об одном, - произнесла она медленно, против своего обыкновения чеканя каждое слово, чтобы подчеркнуть их значение. - Когда ты будешь там, в „Сайтексе”, выступать от моего имени, то все они просто не смогут не отнестись к тому, что ты скажешь, со всей серьезностью. Власть! Что бы они там о тебе ни думали, они не посмеют проигнорировать ту власть, которая стоит за тобой. Когда ты унаследуешь мое положение, после моей смерти, то будешь представлять на правлении свою мать, а она будет единственным крупнейшим владельцем акций „Сайтекса”! И, как ее доверенное лицо, ты будешь контролировать двадцать пять процентов привилегированных и пятнадцать процентов обычных акций корпорации, стоимость которой оценивается во многие миллионы долларов.
Помолчав, Эмма пристально посмотрела на Полу и продолжила:
- Это не просто власть, девочка. Это огромная власть! Особенно, когда она сосредоточена в руках одного человека. Никогда не забывай об этом. Верь мне, они-то уж об этом не забудут. Даже вчера они не смогли этого сделать, а уж тем более завтра, когда потребуется раскрыть свои карты. Несмотря на все их совершенно безобразное поведение - а я только сейчас понимаю, как оно тебя коробило, - они ведь не смогли меня игнорировать, зная, что за мной стоит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138