Интуитивно она чувствовала, что горничная ничего не преувеличивает и не преукрашивает и что на ее свидетельства можно положиться с уверенностью. Вот почему Оливия была так глубоко поражена тем, что узнала от Эммы.
- Ты, значит, и вправду единственная горничная на весь дом? - с недоверием спросила Оливия.
- Да как сказать, мэм, - быстро ответила Эмма. - Тут иногда приходит одна помогать кухарке. И еще Полли. Но она все еще болеет, как я вам уже говорила. Она-то и есть настоящая горничная.
- Получается, что со времени болезни Полли ты одна исполняла и ее работу и свою собственную? Убиралась во всем доме и присматривала к тому же за миссис Фарли?! Я тебя правильно поняла, Эмма?
- Да, мэм, - нервно переминаясь с ноги на ногу, ответила та.
- Так-так, - негромко заметила Оливия, и было видно, что она едва сдерживается, чтобы не выйти из себя.
Оливия Уэйнрайт привыкла к порядку и спокойствию у себя дома и, будучи способным и эффективным организатором, прекрасно наладившим дела и в своем лондонском особняке, и в загородном поместье и в сфере бизнеса, была, совершенно естественно, в ужасе от возмутительных условий в Фарли-Холл.
- Да это же просто чудовищно, - пробормотала Оливия. - Этому не может быть никакого оправдания. - И она гневно выпрямилась на стуле.
Неправильно истолковав эти слова и почувствовав явное раздражение в голосе Оливии Уэйнрайт, Эмма перепугалась.
- Поверьте, мэм, я вовсе не хочу увильнуть от работы, которая мне положена, - произнесла Эмма дрожащими губами, опасаясь, что ее сейчас возьмут и уволят за ту дерзость, которую она себе позволила и которую можно было истолковать просто как нежелание усердно трудиться. - Я ведь не боюсь тяжелой работы, мэм, поверьте. Но все дело в том, что Мергатройд все... все неправильно планирует.
- Да, похоже, что это именно так, Эмма, судя по твоему рассказу, - произнесла Оливия с задумчивым выражением в глазах.
Эмма пристально поглядела на нее - внешнее спокойствие, написанное на ее лице, успокоило и приободрило девушку, решившуюся наконец вручить свой смятый клочок бумаги, который она предварительно разгладила.
- Я тут план составила, мэм. Я так думаю, что с ним мне полегче будет. Тут все размечено, как все должно быть.
Эмма подошла поближе к столу и протянула Оливии свой план, и та заметила, какая у девушки потрескавшаяся, вся в цыпках, кожа, и ужаснулась. Она перевела взгляд на склонившееся над столом лицо горничной и сразу же обратила внимание на черные круги под огромными глазами девушки, заметила, как устало опущены ее худенькие плечи, и сердце ее сжалось от неподдельного чувства печали. Оливию переполнил стыд за Адама, хотя она отдавала себе отчет в том, что он не знает и не может знать всего этого. Вздохнув, она поглядела на лежавший перед ней клочок бумаги. Внимательно прочитав его, она вновь подивилась Эмминому уму и преисполнилась уважения к молоденькой девушке. Эмма безусловно обладала довольно высоким интеллектом и несомненно имела деловую хватку. Распорядок дня был составлен необычайно дотошно и предусматривал буквально все, так что Оливия решила, что и сама бы не сделала лучше.
- Что же, Эмма, я понимаю, к чему ты стремишься. Мне ясно, что ты, должно быть, много думала над этим расписанием, и мне остается только тебя поздравить. Что я и делаю.
- Вы вправду думаете, что так лучше пойдет дело? - спросила Эмма с облегчением, явно воспрянув духом.
- Ты хочешь, наверное, сказать, что работа станет более эффективной? - ответила Оливия, с трудом сдерживая улыбку умиления. - Уверена, что твое расписание надо немедленно применить на деле, Эмма. Я полностью за и думаю, что Мергатройд, со своей стороны, тоже оценит твой план, так как его достоинства очевидны. - Имя дворецкого было произнесено ледяным тоном. Заметив обеспокоенное выражение, промелькнувшее в глазах Эммы, она поспешила успокоить девушку. - Не волнуйся, я поговорю с ним сама. И велю ему пригласить еще одну девушку из деревни, чтобы она помогала тебе на самых тяжелых работах. Тебе все равно остается довольно много дел, Эмма, даже и при этом замечательном расписании.
- Да, мэм. Спасибо, мэм, - ответила Эмма, приседая в реверансе и улыбаясь впервые за много дней.
- Ну, все, ты можешь идти. Скажешь Мергатройду, чтобы зашел ко мне. Я хочу с ним поговорить. И чтобы не мешкал, - добавила Оливия, которая и раньше не особенно-то была очарована дворецким, а сейчас тем более.
- Да, мэм. Пожалуйста, мэм, можно ли мне взять обратно свой план? Я имею в виду расписание. Чтобы мне знать, что за чем следует.
Оливия в очередной раз с трудом удержалась от улыбки:
- Конечно. На, держи. Кстати, Эмма, это что, твое единственное форменное платье?
Эмма покраснела и закусила нижнюю губу, снова оглядев свое старенькое платье и помятый передник, в отчаянии смутившись еще больше.
- Да, мэм. Это у меня для зимы, а для лета - ситцевое платье, - пролепетала Эмма смущенно.
- Надо сейчас же это исправить. Если ты скажешь мне свой размер, то я сама займусь этим делом, когда поеду в Лидс на этой неделе, - проговорила Оливия, тут же добавив: - Я куплю тебе несколько форменных платьев и для зимы и для лета, Эмма. По одному на сезон - этого явно недостаточно.
- О! Спасибо вам, мэм! - воскликнула Эмма и, тут же сообразив, добавила: - Прошу прощения, миссис Уэйнрайт, но я бы могла сшить их и сама. Мне только сукна надо. А шить меня выучила мама, и я неплохо это делаю.
- А, так ты еще и шить умеешь? Скажите на милость! Какая же ты молодчина! Обязательно спрошу сквайра насчет сукна, а ситец куплю сама - на летние платья. Но это потом, когда выберусь в Лидс. А сейчас, Эмма, можешь идти. И знай, я очень рада, что ты пришла ко мне со своими мыслями. Пожалуйста, всегда так и поступай, не стесняйся. Пока я остаюсь здесь, в Фарли-Холл, можешь на меня рассчитывать.
- Хорошо, мэм. Спасибо, мэм. Обязательно приду, если у меня появятся какие-нибудь вопросы, - пообещала Эмма и, сделав реверанс, поспешно вышла из библиотеки, прижимая к груди листок бумаги со своим расписанием, словно это самая большая драгоценность в мире.
Она так и не увидела выражение сострадания, смешанного с восхищением, на лице Оливии Уэйнрайт и не осознала, что их сегодняшняя встреча станет тем толчком, который вызовет к жизни большие перемены в Фарли-Холл.
Как и надо было ожидать, неслыханно дерзкое проявление Эмминой независимости не вызвало на кухне ни скандала, ни каких-либо перемен. Дворецкий, из тактических соображений, попросту игнорировал его, поскольку по большому счету оно было ему на руку. Он почти не обращал на нее внимания, и Эмма понимала, что это не случайно. Он был слишком занят своими собственными делами, стараясь всеми силами удержаться на своем месте. Теперь, когда он сам находился под зорким наблюдением миссис Оливии Уэйнрайт, ему приходилось осторожничать:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138