На таком расстоянии трудно было разглядеть в деталях его смуглое лицо, но я был уверен, что раньше уже видел этого человека. Правда, не мог вспомнить где и когда.
Злясь на Фиону за ее самовольство, я вышел из дома и быстро зашагал к ним. Заметив меня, они прекратили разговор и повернулись ко мне. Фиона виновато улыбнулась, словно просила прошения; мужчина смотрел на меня серьезно и сосредоточенно.
А я наконец сообразил, почему он с самого начала показался мне знакомым. Я никогда прежде не встречался с ним, однако видел его лицо на фресках в соборе Святого Андрея Авалонского. Эти фрески были написаны мамой задолго до моего рождения, и на одной из них она изобразила Хранителя Хаоса падшим ангелом Люцифером.
– Приветствую тебя, Феб, сын Диониса, – торжественно произнес Хранитель. – Надеюсь, ты не оскорблен моим нежданным появлением?
– Здравствуй, Мирддин, сын Амброзия, – в тон ему ответил я. – Если ты прибыл по приглашению принцессы Фионы, то добро пожаловать.
Он важно кивнул:
– Твоя кузина Фиона из Дома Света обратилась ко мне за консультацией. Она совершенно справедливо рассудила, что я самый компетентный во Вселенной специалист по существам из Хаоса.
– Да, безусловно, – согласился я. – И что ты можешь сказать о данном конкретном существе?
– Прежде всего, я признаю его принадлежность к Хаосу. Это подлинный цербер, и до недавнего времени он подчинялся мне. Однако три дня назад его связь с родной Стихией внезапно и насильственно оборвалась. Тогда я решил, что он погиб в схватке с каким-нибудь лазутчиком из Порядка. Теперь же знаю, что его пленили и взяли под контроль. Я обнаружил следы заклятия, наложенного с помощью Формирующих.
– А я по-прежнему ничего не вижу, – отозвалась Фиона, воздействуя на цербера Образом Источника.
– И не сможешь увидеть, – сказал Хранитель. – Следы очень слабые, почти полностью стертые. Мне удалось вычислить их лишь по вторичным признакам. Еще час-другой – и они пропадут совсем.
– Значит, – произнес я, – нападение было не случайным?
– Боюсь, в этом нет никаких сомнений. Заклятие действовало до самой гибели цербера. Он не мог напасть на тебя по своей воле – только по приказу того, кто управлял им. Должен сказать, что у тебя могущественный враг, принц Сумерек. Убить цербера способны многие колдуны, но пленить его под силу лишь единицам. Так что будь начеку.
– Если бы кто-то хотел моей смерти, – с сомнением заметил я, – он натравил бы сразу двух или даже трех тварей.
– Спорный аргумент. Вот скажи: как бы ты поступил в случае нападения нескольких церберов?
– Ну... наверное, вызвал бы подмогу, – честно признался я. – Скорее всего, отца.
– То-то и оно. А Дионис, будучи адептом Источника, явился бы по твоему зову незамедлительно. Он без труда разобрался бы и с десятком церберов. Но противник был один, и ты не стал обращаться за помощью, целиком полагаясь на собственные силы. Ведь я прав?
– Да, – сказал я. – Так и было.
– Подобная самонадеянность могла сыграть с тобой злую шутку. Колдун твоего уровня сильнее цербера-одиночки, но не настолько, чтобы исход поединка был предрешен наперед. Как раз на этом и строил расчет твой противник, – подытожил Хранитель Хаоса. – Ну а теперь мне пора уходить. Само мое пребывание в Экваториальных мирах уже является формальным нарушением мирного договора с колдовскими Домами. Так что лучше здесь не задерживаться.
– Спасибо за помощь, Мирддин, – сказала Фиона.
– Всегда рад услужить потомкам моего дражайшего кузена. – Он бросил быстрый взгляд на мертвую тварь. – А цербера, если не возражаете, я заберу с собой и похороню в Хаосе.
– Забирай, – ответил я. – Нам он больше не нужен.
Туша медленно поднялась над землей.
– Удачи тебе, Феб, – сказал Хранитель. – Передавай от меня привет своей матери Пенелопе. Скажи ей, что с момента ее последнего посещения Хаоса я значительно расширил Чертоги и добавил новые фрески. В любое время она может прийти и оценить их. Мне весьма небезразлично ее авторитетное мнение.
– Обязательно передам, – пообещал я.
Хранитель кивнул Фионе:
– До встречи, дочь Эрика, – и в следующий миг исчез вместе с тварью.
Фиона повернулась ко мне:
– Зря ты отдал цербера. Я собиралась дополнительно изучить его.
– И пригласила бы еще кого-нибудь, – жестко отрезал я. – А с меня хватит и Хранителя Хаоса.
– Но разве я неправильно поступила? Разве Мирддин не помог нам? А насчет того, что он кому-то расскажет, не беспокойся, он будет молчать.
– Дело не в том, будет он молчать или не будет, помог он нам или нет, – произнес я укоризненно. – Главное, что ты позвала его, не спросив моего согласия. Так нельзя, Фи, это неправильно. Ты обманула меня, сказала, что хочешь осмотреть место нападения, а сама...
– Я там все осмотрела, но ничего существенного не нашла. Никаких признаков присутствия Ричи или кого-нибудь другого, кроме тебя и цербера. Тогда у меня и возникла идея обратиться за помощью к Мирддину.
– Надо было сначала посоветоваться со мной.
– Да, ты прав, – уступила Финна, прекращая наш спор. – Извини.
– Ладно, замнем, – сказал я. – После драки кулаками не машут.
Мы вернулись в дом и прошли на кухню. Я включил кофеварку и стал нарезать ветчину, а Фиона устроилась за столом, пододвинула к себе пепельницу и закурила.
– Итак, – произнесла она после некоторого молчания, – один вопрос мы прояснили. Цербер напал на тебя не случайно, его кто-то натравил. Может быть, Ричи, а может, и нет.
– Скорее, кто-то другой, – сказал я, поставив на стол две чашки дымящегося кофе и тарелку с мясом. – Не представляю, чем я мог насолить Ричи... Впрочем, и остальным тоже.
Фиона взяла кофе, не проявив ни малейшего интереса к нарезке.
– Перестань скромничать, Феб. У каждого человека, если только он не полный ноль, есть враги – серьезные и не очень. Думаешь, все Сумеречные довольны тем, что тебя считают наследником Громовержца?
Я с досадой поморщился. Мне страшно не нравилось, когда меня так называли. Особенно когда называли всерьез.
– И по-твоему, – скептически осведомился я, – меня хотели убить из зависти?
– Вполне возможно. Зависть – веский мотив для убийства. Но есть и другой – власть. Не исключено, что кто-то из претендентов на жезл понтифика решил устранить тебя как опасного конкурента.
От неожиданности я подавился куском ветчины. А откашлявшись, сказал:
– Ну это уже слишком, Фи! Что за глупости, в самом деле?! Прежде всего, понтификат отца заканчивается только через шестьдесят лет. Впереди еще уйма времени.
– Да, для нас это много, – согласилась Фиона. – Это вдвое больше, чем мы прожили на свете. Но те, кто старше, привыкли просчитывать свою жизнь на десятилетия вперед. Для них полвека – не такое отдаленное будущее, и они начинают думать о нем уже сейчас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92