Я бы, пожалуй, смогла убедить Ракель следовать этой легенде и не говорить никому, что Рикардо с детства рос в их семье. Но я не представляла, как объяснить это Мигелю, как рассказать ему жестокую правду об отце...
По той же причине я не могла обратиться к Кевину – и не только потому, что не хотела причинять ему боль. Еще я боялась, что он никогда не простит моей откровенности и в душе будет проклинать за то, что я не пощадила его отцовских чувств. Похожим образом дела обстояли и с Софи; к тому же я сильно подозревала, что после моего рассказа ее неприязнь к Хозяйке перерастет в откровенную ненависть.
Разумнее всего было бы поговорить с Артуром или Янусом, но я здорово робела перед ними и не знала, как к ним подступиться. А вот Дейдра была самой подходящей кандидатурой, чтобы переложить на нее все хлопоты и ответственность за дальнейшие решения. С одной стороны, она хорошо знала Ричи, поскольку обучала его колдовству, но при этом, в отличие от той же Софи, не испытывала к нему глубокой привязанности, а оценивала объективно и непредвзято. Тут не последнюю роль сыграли вечные конфликты Ричи с Патриком и его друзьями, к числу которых принадлежал и Гленн.
– Кстати, если не секрет, – спросила Дейдра, когда мы проходили через рощу, – кто твой Отворяющий?
– Не могу сказать, – ответила я. – Он не хочет разглашения. Если бы у нас что-нибудь получилось, тогда другое дело. А так...
– Понимаю. И он знает про Феба?
– Да, я ему рассказала. У него... тоже есть проблемы. Мы надеялись, что это нас сблизит... но увы.
– Жаль.
Миновав рощу, мы вышли на прогалину перед Источником, где нас поджидала Хозяйка. Ее лицо сохраняло обычную невозмутимость, однако зеленые глаза смотрели на меня виновато.
– Извини, Фиона, – произнесла она. – Это моя ошибка.
– Далеко не единственная, – заметила я очень холодно. – Но в случае с Мигелем ты превзошла саму себя. Если бы ты проявила хоть каплю любопытства, то нашла бы его еще ребенком. И тогда не возникло бы такой паршивой ситуации. Я не знаю, как теперь быть с мальчиком. Он уже взрослый и обязательно потребует объяснений. И что ему прикажешь говорить?
– О ком вы? – спросила Дейдра. – Что за мальчик?
– Фиона тебе все расскажет, – ответила Хозяйка. – Она сделала правильный выбор, когда решила довериться тебе.
– Э нет, – покачала я головой. – Так просто тебе не отвертеться. Наломала дров – вот и рассказывай. Не сомневаюсь, что у Дейдры возникнет немало вопросов. Думаю, она захочет услышать ответы именно от тебя. А уже потом я расскажу ей свою часть этой истории.
– Хорошо, так и сделаем, – согласилась Хозяйка и взяла Дейдру за руку. – Пойдем в рощу, там поговорим. А Фиона тем временем искупается в Источнике.
– И не подумаю, – заявила я. – Мы ведь договорились, что раз в два месяца будет достаточно.
– А я не настаиваю, – мягко возразила Хозяйка. – Просто мне показалось, что ты сама этого хочешь. Наверное, я ошиблась... Пошли, Дейдра.
Они направились к роще, а я смотрела им вслед и думала о том, что Хозяйка, как всегда, оказалась права. Последние две недели меня преследовала одна мысль, которой я стыдилась, всячески пыталась отогнать от себя, но она, подлая, никак не хотела оставить в покое.
Прежде, окунаясь в Источник, я никогда не встречала там Феба – ведь он был нужен мне настоящий, меня не устроила бы его внешняя имитация, пусть даже очень убедительная, сконструированная с учетом всей информации о нем, извлеченной из памяти других адептов, включая собственную. Зато теперь, когда Феб сам стал адептом, ситуация в корне изменилась, и Источник мог создать фантом с его подлинными личностными характеристиками. Против такого Феба, максимально приближенного к действительности, мое подсознание не станет протестовать. И сознание тоже – в конце концов, ни на что большее рассчитывать я не могла...
Когда Хозяйка с Дейдрой скрылись за деревьями, я решительно подошла к Источнику и стала раздеваться.

Феб, принц Сумерек
32
Меня разбудил настойчивый вызов через Самоцвет. Обычно, ложась спать, я не отключаю полностью свой колдовской камень, а лишь устанавливаю легкий, проницаемый блок. Встречая это препятствие, мои знакомые понимают, что я занят и без крайней необходимости меня лучше не беспокоить. А если дело действительно важное и неотложное, то им не составляет труда преодолеть блокировку и связаться со мной.
Похоже, на этот раз я кому-то срочно понадобился. Однако спал я очень крепко, проснулся далеко не сразу и не полностью, а еще некоторое время соображал, что происходит. Когда же наконец очухался и мысленно спросил: «Кто там?» – связь внезапно оборвалась. Либо я слишком долго тормозил и вызывающий, потеряв терпение, дал отбой за какое-то мгновение до моего ответа, либо в последнюю секунду передумал. Так или иначе, а только зря меня потревожил.
Рядом со мной на соседней подушке сладко спала Лана, тихо посапывая во сне. Шторы на окнах были плотно задернуты, и в комнате царил мягкий полумрак. Настенный хронометр показывал начало седьмого утра – мне оставалось спать еще часа три. С тех пор как в Сумерках Дианы обосновалась наша команда, я окончательно переключился на двадцатичетырехчасовой режим дня, более удобный для остальных ребят, хотя сам привык к принятому у меня на родине делению суток на четыре четверти по восемь часов каждая. Еще минут десять я пролежал с закрытыми глазами, пытаясь снова уснуть и одновременно гадая, кто же меня разбудил. Перебирая возможные кандидатуры, я дошел до Фионы и тогда понял, что больше не засну. Осторожно выбравшись из постели, я оделся, вышел из спальни и спустился на первый этаж, в кухню. Для разнообразия я не стал прибегать к магии, просто сунул замороженную пиццу в микроволновку и, пока она разогревалась, почистил зубы и побрился.
За завтраком я думал про Фиону. Мы не виделись уже больше двух недель – с того самого дня, когда Патрик согласился взять Лану второй гитаристкой. После этого Фиона ни разу не появлялась в Сумерках Дианы, не связывалась со мной через Самоцвет и даже отсутствовала на совещании, которое Кевин созвал три дня назад, чтобы подвести итоги расследования событий в Вавилоне, а вернее, чтобы констатировать полное отсутствие прогресса в поисках прислужников Нергала.
Со своей стороны я тоже не искал встречи с Фионой, испытывая сильное чувство вины. Так происходило всегда, когда у меня появлялась девушка, но сейчас случай был особенно тяжелый – ведь Лана была не просто моей новой подружкой, я с каждым днем все больше убеждался, что люблю ее по-настоящему, причем люблю именно ее, а не Фиону в ней. Как раз этим и были вызваны мои угрызения совести: получалось, что если раньше я всего лишь изменял Фионе, то теперь предаю ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92