– Это его беда.
– И не такой уж он бездарь, – заметил Шейн. – Просто посредственность. Для какой-нибудь попсовой команды вполне сгодится.
– Что я слышу? – насмешливо фыркнул Мортон. – Ишь как бросились его защищать! А все небось потому, что он тоже незаконнорожденный. Право слово, какая-то ублюдочная солидарность.
Шейн с громким рычанием вскочил на ноги, угрожающе сжимая кулаки. Мортон не стал мешкать и сразу скрылся в Туннеле, а взбешенный Шейн последовал за ним. К этой погоне собирался присоединиться и Гленн, но Патрик с Фебом вовремя схватили его за руки.
– Успокойся, Гленн, – сказал Феб. – Не надо так реагировать. Мортон – натуральный идиот.
– У него извращенное чувство юмора, – добавил Патрик. – И никакими побоями это не исправишь. Лучше просто игнорировать его дурацкие шуточки.
Гленн вздохнул и поднял с травы недопитую бутылку пива.
– Легко тебе говорить, Пэт, – с горечью промолвил он. – Ты-то, по крайней мере, знаешь своего отца. И он признает тебя как сына.
Патрик не нашелся что ответить. Полуофициально отцом Гленна считался Малкольм Лейнстер, старший сын Бренды и Колина, с которым в свое время Дейдра была помолвлена, и дело даже едва не дошло до свадьбы. Однако против этой версии свидетельствовало то, что Малкольм никогда не проявлял заботы о своем якобы сыне. То же касалось и брата Малкольма, Бриана – второго кандидата на отцовство. Его подозревали на том основании, что он был мужем Софи, которую связывала с Дейдрой давняя любовь. Сама Дейдра не опровергала, но и не подтверждала этих слухов, а Гленн, кажется, был на все сто процентов уверен, что его отец – не Малкольм и не Бриан.
Самые злые языки в Авалоне утверждали, что Гленн родился от тайной связи Дейдры с ее родным братом Кевином. Авторы этих грязных инсинуаций ссылались на внешнее сходство Гленна и Кевина, хотя в действительности Гленн был просто похож на своего деда Артура – и даже в большей степени, чем Кевин. Среди прочих возможных кандидатур сплетники называли также имя моего отца Эрика, памятуя о том, что когда-то у Дейдры был с ним роман. Впрочем, я точно знала, что эти подозрения совершенно беспочвенны, и, если честно, немного жалела об этом – Гленн был милый мальчик и очень мне нравился. Я бы не возражала против такого брата.
У Шейна ситуация была еще хуже: даже его мать не имела понятия, от кого у нее сын. Не хочу наговаривать на тетушку Алису, но факт остается фактом: она не слишком разборчива в своих отношениях с мужчинами – и это еще мягко сказано. А поскольку Шейн родился с так называемым полукровным Даром, значит, его отец был простым смертным и, скорее всего, жил в одном из обычных миров. Возможно, у Алисы был с ним роман всего на одну ночь (или даже на один вечер), а через несколько дней она и вовсе забыла об этом приключении...
– Ну что ж, – сказал Патрик. – Вижу, репетиция на сегодня закончена. Продолжим завтра... – Он сделал паузу, словно колеблясь. После чего решительно заявил: – А прослушка вообще отменяется. Я сообщу об этом остальным кандидатам.
– Почему? – насторожился Феб. – Ты что, уже согласен оставить только одну гитару?
– Нет, гитар будет две. Но я больше не собираюсь тратить впустую время. Раз ты твердо намерен протащить в команду свою блондиночку, я не стану возражать. Все равно тебя не переспоришь.
Феб моментально покраснел и часто захлопал ресницами. Гленн озадаченно посмотрел на него, затем уставился на Патрика:
– О чем ты говоришь? Что еще за блондиночка?
– Гитаристка, очень талантливая. Ты должен ее помнить. Она была на нашей последней пирушке и ни на шаг не отходила от Феба.
– Да-да, помню, – кивнул Гленн. – Симпатичная девочка, чертовски похожа на... Но ведь она не ведьма. А наша группа называется «Колдуны».
– Плевать, – коротко ответил Патрик и направился в дом.
Секунду помешкав, Гленн бросился за ним следом.
– Эй, Пэт, погоди. Это неправильно, не по процедуре. Такой серьезный вопрос мы должны обсудить и проголосовать.
– Давай обсудим, если хочешь. Но я в любом случае поддержу Феба. И Шейн будет на нашей стороне. Ты же знаешь, он давно хотел, чтобы в нашей команде появилась девчонка. А ведьма или не ведьма, ему по барабану. Главное – чтоб мордашка смазливая.
Продолжая спорить, они вошли в дом, а я повернулась к Фебу, чьи щеки по-прежнему пылали румянцем смущения.
– Давно ты к нам не заглядывала, – сказал он.
– Почему давно? – пожала я плечами. – Всего лишь пять дней.
– Целых пять дней, – уточнил он. – Как продвигается расследование?
– Да никак. Все по-старому.
– Новых самосожжений не было?
– Если и были, то не на людях, – ответила я, присев в одно из плетеных кресел. – А судя по тому, что за эти полмесяца ни в одном из Домов не зарегистрировано всплеска загадочных исчезновений, все самоубийцы благополучно воскресли. Мы все больше склоняемся к мысли, что Нергал нашел новый путь в нашу Вселенную. И теперь те его прислужники, что имели глупость покончить с собой публично, кусают локти от досады – ведь они уже не смогут вернуться к прежней жизни.
– А что с поисками Олафа?
– Глухой номер. Близняшки отказались в этом участвовать, и я их не упрекаю. А без их помощи дело вообще безнадежное.
Единственной персоналией, которую Вика сумела добыть из мыслей Агриппы Диоскура, был некий «брат Олаф». Расследование не выявило среди его знакомых ни одного человека с таким именем, а проверить всех колдунов, которых зовут Олаф, не представлялось возможным. Это было весьма распространенное асгардское имя: только в Доме Одина насчитывалось почти семь тысяч Олафов, а в остальных Домах – еще несколько сотен. К тому же не исключено, что этот человек, подобно Мпило Уфуэ, у себя на родине считался мертвым.
– Вот что, Фи, – заговорил Феб нерешительно, – мне нужен твой совет. С тобой бывало так, что в Источнике ты встречала знакомых тебе людей? То есть, вернее, моделей, фантомов этих людей, созданных Источником?
– Ну... да, – ответила я, чувствуя неприятный холодок в животе. Неужели Феб повстречал в Источнике меня? Страшно даже представить, о чем мы могли говорить. И не только говорить. – А что?
– Я виделся с призраком Ричи.
– Ага! – Боюсь, в моем возгласе прозвучало слишком много облегчения. – Вы дрались или беседовали?
– Просто беседовали. Он вел себя миролюбиво и рассказал мне о событиях, которые предшествовали его отлучению. А я никак не могу решить, что делать дальше. Не уверен, что имею право разглашать эти сведения.
– Почему?
– Я ведь получил их вроде как конфиденциально. Сомневаюсь, что настоящий Ричи стал бы со мной откровенничать – по большому счету, эту информацию сообщил мне Источник. Если бы он хотел, чтобы об этом знал кто-нибудь другой, например Кевин, то давно устроил бы ему встречу с фантомом Ричи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
– И не такой уж он бездарь, – заметил Шейн. – Просто посредственность. Для какой-нибудь попсовой команды вполне сгодится.
– Что я слышу? – насмешливо фыркнул Мортон. – Ишь как бросились его защищать! А все небось потому, что он тоже незаконнорожденный. Право слово, какая-то ублюдочная солидарность.
Шейн с громким рычанием вскочил на ноги, угрожающе сжимая кулаки. Мортон не стал мешкать и сразу скрылся в Туннеле, а взбешенный Шейн последовал за ним. К этой погоне собирался присоединиться и Гленн, но Патрик с Фебом вовремя схватили его за руки.
– Успокойся, Гленн, – сказал Феб. – Не надо так реагировать. Мортон – натуральный идиот.
– У него извращенное чувство юмора, – добавил Патрик. – И никакими побоями это не исправишь. Лучше просто игнорировать его дурацкие шуточки.
Гленн вздохнул и поднял с травы недопитую бутылку пива.
– Легко тебе говорить, Пэт, – с горечью промолвил он. – Ты-то, по крайней мере, знаешь своего отца. И он признает тебя как сына.
Патрик не нашелся что ответить. Полуофициально отцом Гленна считался Малкольм Лейнстер, старший сын Бренды и Колина, с которым в свое время Дейдра была помолвлена, и дело даже едва не дошло до свадьбы. Однако против этой версии свидетельствовало то, что Малкольм никогда не проявлял заботы о своем якобы сыне. То же касалось и брата Малкольма, Бриана – второго кандидата на отцовство. Его подозревали на том основании, что он был мужем Софи, которую связывала с Дейдрой давняя любовь. Сама Дейдра не опровергала, но и не подтверждала этих слухов, а Гленн, кажется, был на все сто процентов уверен, что его отец – не Малкольм и не Бриан.
Самые злые языки в Авалоне утверждали, что Гленн родился от тайной связи Дейдры с ее родным братом Кевином. Авторы этих грязных инсинуаций ссылались на внешнее сходство Гленна и Кевина, хотя в действительности Гленн был просто похож на своего деда Артура – и даже в большей степени, чем Кевин. Среди прочих возможных кандидатур сплетники называли также имя моего отца Эрика, памятуя о том, что когда-то у Дейдры был с ним роман. Впрочем, я точно знала, что эти подозрения совершенно беспочвенны, и, если честно, немного жалела об этом – Гленн был милый мальчик и очень мне нравился. Я бы не возражала против такого брата.
У Шейна ситуация была еще хуже: даже его мать не имела понятия, от кого у нее сын. Не хочу наговаривать на тетушку Алису, но факт остается фактом: она не слишком разборчива в своих отношениях с мужчинами – и это еще мягко сказано. А поскольку Шейн родился с так называемым полукровным Даром, значит, его отец был простым смертным и, скорее всего, жил в одном из обычных миров. Возможно, у Алисы был с ним роман всего на одну ночь (или даже на один вечер), а через несколько дней она и вовсе забыла об этом приключении...
– Ну что ж, – сказал Патрик. – Вижу, репетиция на сегодня закончена. Продолжим завтра... – Он сделал паузу, словно колеблясь. После чего решительно заявил: – А прослушка вообще отменяется. Я сообщу об этом остальным кандидатам.
– Почему? – насторожился Феб. – Ты что, уже согласен оставить только одну гитару?
– Нет, гитар будет две. Но я больше не собираюсь тратить впустую время. Раз ты твердо намерен протащить в команду свою блондиночку, я не стану возражать. Все равно тебя не переспоришь.
Феб моментально покраснел и часто захлопал ресницами. Гленн озадаченно посмотрел на него, затем уставился на Патрика:
– О чем ты говоришь? Что еще за блондиночка?
– Гитаристка, очень талантливая. Ты должен ее помнить. Она была на нашей последней пирушке и ни на шаг не отходила от Феба.
– Да-да, помню, – кивнул Гленн. – Симпатичная девочка, чертовски похожа на... Но ведь она не ведьма. А наша группа называется «Колдуны».
– Плевать, – коротко ответил Патрик и направился в дом.
Секунду помешкав, Гленн бросился за ним следом.
– Эй, Пэт, погоди. Это неправильно, не по процедуре. Такой серьезный вопрос мы должны обсудить и проголосовать.
– Давай обсудим, если хочешь. Но я в любом случае поддержу Феба. И Шейн будет на нашей стороне. Ты же знаешь, он давно хотел, чтобы в нашей команде появилась девчонка. А ведьма или не ведьма, ему по барабану. Главное – чтоб мордашка смазливая.
Продолжая спорить, они вошли в дом, а я повернулась к Фебу, чьи щеки по-прежнему пылали румянцем смущения.
– Давно ты к нам не заглядывала, – сказал он.
– Почему давно? – пожала я плечами. – Всего лишь пять дней.
– Целых пять дней, – уточнил он. – Как продвигается расследование?
– Да никак. Все по-старому.
– Новых самосожжений не было?
– Если и были, то не на людях, – ответила я, присев в одно из плетеных кресел. – А судя по тому, что за эти полмесяца ни в одном из Домов не зарегистрировано всплеска загадочных исчезновений, все самоубийцы благополучно воскресли. Мы все больше склоняемся к мысли, что Нергал нашел новый путь в нашу Вселенную. И теперь те его прислужники, что имели глупость покончить с собой публично, кусают локти от досады – ведь они уже не смогут вернуться к прежней жизни.
– А что с поисками Олафа?
– Глухой номер. Близняшки отказались в этом участвовать, и я их не упрекаю. А без их помощи дело вообще безнадежное.
Единственной персоналией, которую Вика сумела добыть из мыслей Агриппы Диоскура, был некий «брат Олаф». Расследование не выявило среди его знакомых ни одного человека с таким именем, а проверить всех колдунов, которых зовут Олаф, не представлялось возможным. Это было весьма распространенное асгардское имя: только в Доме Одина насчитывалось почти семь тысяч Олафов, а в остальных Домах – еще несколько сотен. К тому же не исключено, что этот человек, подобно Мпило Уфуэ, у себя на родине считался мертвым.
– Вот что, Фи, – заговорил Феб нерешительно, – мне нужен твой совет. С тобой бывало так, что в Источнике ты встречала знакомых тебе людей? То есть, вернее, моделей, фантомов этих людей, созданных Источником?
– Ну... да, – ответила я, чувствуя неприятный холодок в животе. Неужели Феб повстречал в Источнике меня? Страшно даже представить, о чем мы могли говорить. И не только говорить. – А что?
– Я виделся с призраком Ричи.
– Ага! – Боюсь, в моем возгласе прозвучало слишком много облегчения. – Вы дрались или беседовали?
– Просто беседовали. Он вел себя миролюбиво и рассказал мне о событиях, которые предшествовали его отлучению. А я никак не могу решить, что делать дальше. Не уверен, что имею право разглашать эти сведения.
– Почему?
– Я ведь получил их вроде как конфиденциально. Сомневаюсь, что настоящий Ричи стал бы со мной откровенничать – по большому счету, эту информацию сообщил мне Источник. Если бы он хотел, чтобы об этом знал кто-нибудь другой, например Кевин, то давно устроил бы ему встречу с фантомом Ричи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92