– Это лиластеи, – сказал он, протягивая камень Имайре. – Последний, оставшийся у народа иманиров. Прими его с нашим благословением, ибо с тобой идет наша надежда.
Имайра поднял джелстеи к солнцу. Яркие лучи прошли сквозь камень и упали на землю, казалось, смягчившуюся в глубоком лиловом свете.
– Спасибо, – сказал Имайра.
Мэрэм шагнул вперед и взял Имайру за свободную руку.
– Это удачный день для нас. С тобой мы будем не как семеро, а как семьдесят.
Следующей поприветствовать Имайру подошла Атара, за ней последовали Лильяна и мастер Йувейн. Потом к нему приблизился Кейн, яростно пожав иманиру руку, словно тигр, испытывающий силу медведя. Он ничего ему не сказал, но огонь приязни в ярких темных глазах был красноречивее любых слов.
Хротмар повел рукой в нашу сторону.
– Ваша храбрость, проявленная в этом путешествии, несомненна. Но мы должны просить вас найти в себе еще большую храбрость: если суждено пасть на вас року, вы умрете перед тем, как выдадите Зверю тайны Аландиля.
Имайра согласился с этим мрачным требованием, склонив голову. То же сделали мастер Йувейн, Лильяна и я. Атара улыбнулась, с ледяным спокойствием принимая то, что должно быть.
Мэрэм, чье лицо вспыхнуло страхом, посмотрел на Хротмара.
– Расслабься. Я с радостью выберу смерть, а не пытки.
– А ты, хранитель черного камня?
Кейн посмотрел на восток, куда нам вскоре предстояло отправиться. В его черных глазах пылал вызов.
– Пытки Морйина никогда не заставят меня говорить!
Так велика была воля, укреплявшая его сущность, что Хротмар не стал больше спрашивать.
– Очень хорошо.
Он обнял нас одного за другим и благословил.
Однорукий Храмйир сделал то же, как мог, за ним последовали Аудумла, Ивана и остальные урдахиры. Барри приблизился к нам последним – притиснул меня к своей мохнатой живой шубе, а потом достал чашу, что я дал ему вчера.
– Спасибо за твой дар, сэр Вэлаша. Мы расстались с нашим последним лиластеи только для того, чтобы обрести один из величайших серебряных галастеи.
– Я ошибался насчет человечков, – сказал он, повернувшись к Имайре. – И насчет тебя.
Он с неожиданной нежностью обнял Имайру и поразил нас, проговорив:
– Прости, мой сын.
Благодаря туману, заволокшему голубые глаза Барри и Имайры, я понял, что даже самый прочный лед может растаять и треснуть.
Желая отвлечь мое внимание, Барри неожиданно указал в сторону Аламит. Там, напротив последней полосы глорре, освещавшей гору, в экстазе танцевал Огонек; он кружился и нырял, выписывая головокружительные дуги. Его извивы сияли серебряным, алым и золотым – а теперь еще и глорре. Удивительно, что раньше я не замечал в нем этот сияющий цвет. Теперь и остальные увидели его. Не меньше сотни иманиров показывали на тимпум длинными пальцами, и их огромные глаза, казалось, еще больше расширились от удивления.
Барри, похоже, был удивлен сильнее всех.
– Думаю, в одном ты все-таки нам солгал, сэр Вэлаша. Ты говорил, что тимпумы едва мерцают. Но эти огни – они великолепны!
Воистину великолепны , – подумал я, глядя, как Огонек кружится под сияющей горой, созданной Галадинами.
Пока Барри и остальные старейшины желали нам удачи в пути, у меня появилась надежда войти в другую гору, чей лик твёрд, как железо, а цвет черен, как смерть.
Глава 38
На то, чтобы выбраться из Аландиля, у нас ушло четыре дня. Большую часть времени мы потратили, чтобы собрать припасы в дорогу: сыры и сушеные фрукты, кедровые орехи, картофель и иманирский вариант неизбежных боевых бисквитов. К удовольствию Мэрэма, Имайра взял с собой несколько маленьких бочонков с перебродившим козьим молоком, которое называлось кальваас . Он показался мне грязным и противно пахнущим напитком, но Мэрэм объявил, что от кальвааса появляются видения ангелов или прекрасных женщин – казалось, для него это было одно и то же.
– Вот возьмем иманирских женщин, – сказал он однажды вечером, после того, как мы с великим трудом перековали всех лошадей. – Правду сказать они… э-э… довольно велики. Но, несомненно, приятны телом и лицом, тебе не кажется? И, о мой Бог, ночью с ними должно быть очень тепло.
Воистину женщины иманиров здорово потрудились, чтобы нам всем было тепло в путешествии. Дочери Хротмара вместе с Аудумлой, Иваной, Уллой и другими работали почти четыре дня, чтобы сшить длинные шубы, покрывавшие нас с головы до пят, – удивительно мягкие и толстые, сотканные из длинного меха, что женщины иманиров состригли со своих тел. Их белизна, подобная снегу, поможет нам прятаться на заснеженных склонах восточных гор.
Мужчины иманиров оказались чрезвычайно искусны в создании вещей. Они наполнили пустые колчаны Атары стрелами, некоторые из которых завершались алмазными наконечниками, пробивавшими прочнейшие латы. Один из их кузнецов подарил Лильяне новый набор посуды, сделанный из очень блестящего и прочного золотистого металла, который он назвал гальте . Барри собственноручно в последний наш вечер в Аландиле принес Имайре карту, которую нарисовал один из его предков несколько поколений назад. Он завернул свой подарок в коричневую бумагу и предупредил Имайру не открывать нам ее секретов, пока мы успешно не выедем из города.
– На это время она лишь для твоих глаз. И лишь для твоих рук – только отцы и сыновья нашего рода когда-либо прикасались к ней.
Загадка, которую иманиры делали из этой карты, разожгла наше любопытство. Мы также хотели узнать побольше об Имайре и его семье. После того как Барри ушел, мы поинтересовались у Имайры, почему он нам прямо не сказал, что Барри его отец. А Имайра, глядя на покрытый бумагой сверток в руках, погрузился в глубокую, задумчивую тишину.
– Я думал, что сказал.
На самом деле он сказал нам только, что потерял своих детей по вине Красного Дракона, а Барри – своих внуков, и таким способом хотел донести до нас терзавшую его правду. Он с великим искусством создавал своими огромными руками вещи, но не хотел копаться во мраке внутри себя.
Однако мы поняли одну из причин, почему урдахиры выбрали именно его, чтобы показать нам путь к Аргатте: когда Имайра был моложе, он возглавлял рейды в Сакэй в яростном стремлении отбить вторжения армии Красного Дракона. Хотя он и другие иманиры многих убили своими боркорами, их осталось слишком мало, и большая часть Восточного предела была потеряна.
– Дракон становится все сильнее, в то время как мы слабеем. Барри и Хротмар, все урдахиры знают, что мы сможем удерживать Элайвагар еще поколение, может, два – но не вечно. Потому они и решили использовать этот ужасный шанс и послать меня с вами в Аргатту.
По его словам, нас окружали дурные знамения: звезды, падение Йарконы, слухи об огнедышащем драконе, которого Морйин в любой момент может наслать на всякого, кто противостоит ему… Даже новый цвет Аламит, признал он, не совсем благая вещь, ибо та мудрость, что старейшины почерпнули у Звездного народа, несет в себе не только надежду, но и шепот рока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258