– Знай, Вэль – могу я тебя так называть? – знай, что это всего лишь выдумка. Я собственноручно создал камень Света в конце эры Мечей.
– Но во всех легендах сказано, что ты похитил камень, а Эрамеш отвоевал в битве при Сарбэрне!
– Победители той битвы заставили историков написать то, что им хотелось. И Эрамеш был победителем – пока смерть на забрала его в свои когти.
Я невольно перевел взгляд на когти дракона, вышитого на тунике.
– Камень Света принадлежит мне. И ты поможешь мне вернуть его.
– Нет.
– Да. Дар пророчества не относится к моим величайшим талантам, однако это я могу предсказать: настанет день, когда ты вложишь его мне в руки.
– Никогда.
– Ты должен мне свою жизнь. Человек, который не платит долги, – вор, разве не так?
– Я ничего тебе не должен.
– Не смей перечить! – прогремел он, неожиданно ударив кулаком в раскрытую ладонь. Лицо Морйина налилось кровью, и на него стало неприятно смотреть. – И ты все еще укрываешь того, кто хуже, чем вор!
– Что ты имеешь в виду?
– Кто стоит за тобой? – Он указал на меня пальцем.
– Я тебя не понимаю – за мной никого нет!
Но, похоже, кто-то все-таки был. Я обернулся и увидел мальчика, стоявшего в тени, которую я отбрасывал на ковер, – лет шести на вид, с тонкими чертами лица, копной смоляных волос и шрамом на лбу.
– Вот, – сказал Морйин, уставив на него длинный палец. – Почему ты стараешься защитить его?
Морйин попытался обойти меня и схватить мальчика. Когда я поднял руку, чтобы остановить его, он дотронулся до моего бока чем-то острым. Я опустил взгляд и увидел, что его палец превратился в длинный черный коготь, выпачканный в синеватой субстанции, похожей на киракс. Мое тело словно охватило огнем, и я понял, что не в силах двинуться с места.
– Иди сюда, Вэлаша, – велел Морйин и схватил мальчика. Но мальчик ударил его по лицу и как-то ухитрился откусить его коготь. Морйин посмотрел на рану на руке.
– Помоги.
– Нет, никогда! – процедил я, стискивая зубы.
– Дай мне стрелу!
Одной рукой он прижал к стене бьющегося ребенка, а другую протянул ко мне. Я понял, что держу на самом деле не книгу мастера Йувейна, а стрелу с вороньим оперением и бритвенно-острым наконечником – ту самую стрелу, что выпустил в меня неизвестный убийца в лесу.
– Благодарю. – Морйин забрал ее и неожиданно вонзил в бок мальчика.
Мы оба закричали от обжигающей боли. За секунду киракс сковал члены несчастного так, что он не мог шевельнуться.
– Есть у тебя молоток и гвозди?
Морйин принял три кованых гвоздя, что я держал в левой руке, и тяжелый железный молот, как-то оказавшийся в правой. Я понял, что ошибался – в комнате была дверь: мощная дубовая плита как раз за мальчиком. Морйин прибил руки и ноги пленника к этой двери. Крики несчастного заглушали звон железа о железо.
– Так, – произнес Морйин, закончив распинать его. Затем печально улыбнулся. – Теперь отдай то, что принадлежит мне.
– Нет! – закричал я.
– Король должен иногда наказывать, так же как твой отец наказывал тебя. И воин должен убивать в благородных целях, как убивал ты.
– Но мальчик!.. Он ничего не сделал – он невиновен!
– Невиновен? Он совершил преступление худшее, чем кража или убийство.
– Какое преступление?
– Он алкал камень Света для себя, – просто ответил Морйин. – Он был не в силах нести дар, что вручил ему Единый, так что, услышав от деда о золотой чаше, исцеляющей все раны, возжелал владеть ею сам.
– Нет, это неправда!
Морйин подошел к мальчику ближе и слизал кровь, струившуюся из пронзенных рук.
– Нет, нет!
– Ты должен помочь мне. Ты должен принести мне клятву верности, Вэлаша Элахад, королевский сын. Ты должен вернуть мне мое.
Я не мог шевельнуть даже пальцем, однако нашел в себе силы покачать головой.
– Открой мне свое сердце, Вэлаша. Только так ты обретешь мир.
Его глаза пылали, как два золотых солнца. Длинные черные когти, похожие на драконьи, выросли на месте пальцев.
– Не причиняй ему вреда! – закричал я. – Ты не можешь причинить ему вред!
– Так ли?
– Не можешь, это только сон.
– Ты так думаешь? Тогда попробуй проснуться.
Морйин повернулся к напуганному мальчику и, издав возглас сожаления, разорвал ему грудь. А потом поднял все еще трепещущее сердце в когтях так, чтобы я мог его видеть.
Ты убил его! – Мне хотелось кричать… Но лишь горький всхлип вырвался из пересохшего горла.
– Говорят, если умрешь во сне, то умрешь и в жизни. – Морйин посмотрел на бьющееся сердце. – Нет, Вэль, я не убил его. Пока.
С этими словами он вложил сердце в грудь мальчика и исцелил рану, прикоснувшись к ней золотыми губами. Мальчик открыл глаза и с ненавистью посмотрел на Морйина.
– Видишь, – с тяжелым вздохом произнес тот, – я не могу требовать , чтобы ты открыл мне свое сердце. Такие дары преподносят только добровольно.
Я закусил губу и почувствовал вкус крови. Темная солоноватая жидкость увлажнила горящее горло.
– Этому не бывать!
– Нет? – гневно спросил Морйин. – Тогда ты и вправду умрешь.
Его голова вдруг сделалась огромной, удлинилась, покраснела и покрылась чешуей. Глаза стали красно-золотыми и ярко вспыхнули. Раздвоенный язык затрепетал, словно пробуя на вкус страх, разлитый в воздухе. Потом он раскрыл пасть и выпустил струю огня, окатившую мальчика с головы до окровавленных ног. Тот закричал, когда плоть начала обугливаться. Закричал и я, умоляя прекратить пытку.
Но Морийин не остановился и изрыгал пламя, словно отдавая всю свою горечь и ненависть. Я чувствовал, как моя кожа покрывается пузырями, и понял, что скоро Морйин исцелит ее прикосновением губ и снова и снова будет жечь меня, пока я не сдамся или не умру. Я чувствовал, что если буду бороться с ужасным пламенем, оно не потухнет никогда. Так что я поддался ему, позволил проникнуть глубоко в кровь. Я ощутил жжение киракса в моей крови и неожиданно понял, что могу двигаться. Сжав кулак, я обрушил его на голову Морйина. Внезапный удар оглушил его, и я успел пробежать сквозь огонь, исходивший из его рта, к почерневшей окровавленной двери. Мальчик, весь черный, корчился и кричал, умоляя помочь ему. Я как-то освободил его, разрывая плоть и ломая кости; потом, прижимая мальчика к себе, ощущая дикий стук его сердца и его крики, как свои собственные, отворил дверь…
Надо мной склонилась Атара, прижимая ко лбу холодную мокрую ткань. Моя голова покоилась на ее бедре. Я лежал на мокрых от пота шкурах около костра и через мгновение понял, что все еще кричу. Тогда я закрыл рот и прикусил окровавленную губу, борясь с чудовищным жжением в теле. Мастер Йувейн, заваривший еще чая, держал мою руку, щупая пульс. Мэрэм сидел рядом, в беспокойстве теребя густую бороду.
– Мы не могли тебя разбудить, – сказал он. – Хотя ты кричал так, что поднял бы и мертвого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258