Лильяна ударила одного в шею, а Мэрэм скрестил меч одновременно с мечом и копьем. Я ощущал в нем великую силу, он рубил, парировал и колол, рыча, как медведь. Хотя красный джелстеи треснул, присутствие камня Света, казалось, позволило частице его огня зажечь сердце Мэрэма. Он взревел и рубанул мечом по груди меченосца, потом, высвободив клинок, повернулся, отразил удар копья и ткнул в глаз его владельца.
Мы убили многих, но еще больше стояло перед нами. Каменные глаза Ангра Майнью, взиравшие на битву, ясно видели, что мы здорово уступаем в числе своим противникам. Но я знал, что дело не в числе, хотя мы сражались вшестером против шестидесяти. Кейн бился рядом с силой и яростью десятерых, а все его уроки обернулись быстротой и точностью моего клинка, который сверкал и рубил так, словно я держал в руках десять мечей. Здесь, рядом со мной, сражались мой отец, и мастер оружия Лансар Раашару, и все мои братья. Мать моя билась вместе со мной, словно львица, выкрикивая ободрения и предупреждения, защищая меня, призывая выжить любой ценой и вернуться домой. Воистину, целое войско валари встало в тот день в зале, ишканы вместе с мешцами, воины Вааша и Кааша, и мы вместе вонзили острия десяти тысяч ярких кэлам в душу извечного врага.
Паника в битве – ужасная вещь. Победители бросаются на бегущих, яростно звеня сталью о сталь, рыча, словно львы, сверкая глазами. Они настигают обреченных, как чума: здесь воин предупреждающе кричит, а другой заливает фонтаном крови своего соседа. Там алебарда свистит в воздухе, а копейщик отступает в воображаемую безопасность за спины соратников. Остальные тоже начинают подаваться назад, а некоторые даже ломают ряды и бросаются в бегство. Паника, подобно дикому огню по сухой траве, передается от командира к подчиненным. Когда король на поле боя теряет отвагу, у него нет надежды на победу.
Дубина Имайры крушила сталь, мой меч разрубал доспехи стражей, словно ткань, стрелы Атары свистели в воздухе и поражали стражей и клириков, словно молнии с небес… Морйина объял великий страх смерти. Я чувствовал, как сердце дрожит в его груди, и страх расходится волнами, поражая окружающих. Воистину, теперь они сражались как обезумевшие животные, а не как люди, с криками сгрудившись вокруг Морйина.
– Отступайте! Отступайте к воротам! – Его голос перекрыл звон стали.
Командир, который не может обозреть сразу все силы, брошенные против врага, найдет, что битва – это огромное кипящее облако неизвестности. Для воина, пойманного в гуще сверкающих лезвий и потоков крови, битва – тоннель огня. Сжимая в руках Ясный Меч, я вдруг увидел яростную битву в тронной зале Морйина и с высоты птичьего полета, и как яростно сражающийся рыцарь – все сразу. И видение мое было потрясающе ясно. Множество людей впереди двигались на юго-восток – очевидно, Морйин собирался сбежать не через западные врата залы, а через дверь, ведущую в его личные покои. Уже один из клириков выбежал из круга и открыл дверь. Хотя плотно стиснутые стражники и закрывали мне обзор, но я слышал, как простучали по полу его башмаки, а тетива Атары спела свою звенящую песнь смерти. И также я «видел», как он хватается за грудь и падает на пол. Каким-то образом мне было видно, как Лильяна за моей спиной проводит меч сквозь защиту стража и вонзает стальное острие в кольчугу, прикрывающую живот врага. Неподалеку Мэрэм скрестил мечи с мастером-воином. Звон стали отдавался в моей крови, а друг мой бился с яростью и умением, которых я за ним никогда не замечал. Воистину, в тот момент он бился как рыцарь валари, с сердцем, полным огня. Прикончив противника быстрым ударом, он тут же повернулся к следующему.
В этой самой безнадежной из битв мы вдруг получили помощь из двух неожиданных источников. В центре звезды, чьи лучи образовывали Кейн, Лильяна, Мэрэм, Имайра и я, стоял мастер Йувейн с сияющим зеленым джелстеи, вливающим в наши усталые тела и души новую жизнь. Когда же мы начали пробиваться к двери, ведущей в комнату Морйина, из-за колонны неожиданно метнулся Дэй и схватил брошенное кем-то копье. Он бежал, безжалостно приканчивая раненых и умирающих, что лежали на полу, мыча и корчась. Один из стражей, разъяренный таким безрассудством, подобрался к мальчику и обрушил алебарду на его голову. Дэй пригнулся, поднырнул под удар и ткнул врага копьем, попав стражнику прямо в пах. Тот издал отвратительный крик и следующим ударом вышиб бы Дэю мозги, если бы не подоспел Имайра со своей ужасной дубиной.
– Вэль! – закричал Кейн справа от меня. – Не дай Морйину сбежать!
Я был ближе к врагу, чем Кейн, и сквозь толпу впереди уловил блеск туники Морйина. Он все еще пригибался, прикрываясь своими отчаянно сражающимися стражами. Однако Атара выпустила последнюю стрелу, могучий лук смолк, а сама она выпрямилась и обнажила меч. Морйин отыскал меня глазами через двести ярдов залитого кровью пола. Он исходил ненавистью и попытался убить меня неожиданным ударом вэларды. Однако сияющая силюстрия моего меча защитила меня от смертельного нападения – и моих товарищей тоже. А когда я поднял высоко над головой Элькэлэдар, Морйин посмотрел на него и увидел свою смерть.
Я сражался с редкой яростью, желая убить его, но не просто из мести. Единственным для меня способом охранить камень Света было уничтожить моих врагов. И двигали мною не страх, злоба или ненависть, но знание, мастерство и необходимость, может быть, даже любовь – великая и страшная любовь, требующая уничтожения болезненных тварей, подобных Морйину, ради того, чтобы могла появиться другая, более великая жизнь. Он был ядовитой змеей, заслуживавшей смерти, ибо я хотел защитить других. Более того, он был треснувшим сосудом, что не мог более удерживать свет – лишь тьму. Этот человек слишком долго жил, и много времени прошло с тех пор, как Единый вылепил из этой глины новую чашу.
Словно разрушительный гнев Единого сошел на меня и засиял в молниеносных ударах меча. Я взмахнул Элькэлэдаром и снес голову стражу, сделал выпад и проткнул острием кольчугу, прикрывающую грудь другого, пронзив его тело насквозь, а заодно и грудь прижатого к нему другого стражника. Высвободив клинок, убил еще двоих. Несколько мгновений спустя какой-то стражник попытался парировать быстрый удар – мой меч рассек сталь меча противника и вошел тому прямо в плечо, разрубив пополам. Страх перед Элькэлэдаром поверг в панику стражей впереди. Однако они столпились вокруг Морйина слишком тесно, чтобы просто убежать.
В конце концов я осознал валарийский идеал бесстрашия, чистоты и благородства не только разумом, но и в непередаваемом ощущении черного нефрита рукояти меча, в биении сердца и глубоко в душе.
Бесстрашие: я был един и со смертью, что нес другим, и с бешеной жаждой жизни, исходившей из меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258
Мы убили многих, но еще больше стояло перед нами. Каменные глаза Ангра Майнью, взиравшие на битву, ясно видели, что мы здорово уступаем в числе своим противникам. Но я знал, что дело не в числе, хотя мы сражались вшестером против шестидесяти. Кейн бился рядом с силой и яростью десятерых, а все его уроки обернулись быстротой и точностью моего клинка, который сверкал и рубил так, словно я держал в руках десять мечей. Здесь, рядом со мной, сражались мой отец, и мастер оружия Лансар Раашару, и все мои братья. Мать моя билась вместе со мной, словно львица, выкрикивая ободрения и предупреждения, защищая меня, призывая выжить любой ценой и вернуться домой. Воистину, целое войско валари встало в тот день в зале, ишканы вместе с мешцами, воины Вааша и Кааша, и мы вместе вонзили острия десяти тысяч ярких кэлам в душу извечного врага.
Паника в битве – ужасная вещь. Победители бросаются на бегущих, яростно звеня сталью о сталь, рыча, словно львы, сверкая глазами. Они настигают обреченных, как чума: здесь воин предупреждающе кричит, а другой заливает фонтаном крови своего соседа. Там алебарда свистит в воздухе, а копейщик отступает в воображаемую безопасность за спины соратников. Остальные тоже начинают подаваться назад, а некоторые даже ломают ряды и бросаются в бегство. Паника, подобно дикому огню по сухой траве, передается от командира к подчиненным. Когда король на поле боя теряет отвагу, у него нет надежды на победу.
Дубина Имайры крушила сталь, мой меч разрубал доспехи стражей, словно ткань, стрелы Атары свистели в воздухе и поражали стражей и клириков, словно молнии с небес… Морйина объял великий страх смерти. Я чувствовал, как сердце дрожит в его груди, и страх расходится волнами, поражая окружающих. Воистину, теперь они сражались как обезумевшие животные, а не как люди, с криками сгрудившись вокруг Морйина.
– Отступайте! Отступайте к воротам! – Его голос перекрыл звон стали.
Командир, который не может обозреть сразу все силы, брошенные против врага, найдет, что битва – это огромное кипящее облако неизвестности. Для воина, пойманного в гуще сверкающих лезвий и потоков крови, битва – тоннель огня. Сжимая в руках Ясный Меч, я вдруг увидел яростную битву в тронной зале Морйина и с высоты птичьего полета, и как яростно сражающийся рыцарь – все сразу. И видение мое было потрясающе ясно. Множество людей впереди двигались на юго-восток – очевидно, Морйин собирался сбежать не через западные врата залы, а через дверь, ведущую в его личные покои. Уже один из клириков выбежал из круга и открыл дверь. Хотя плотно стиснутые стражники и закрывали мне обзор, но я слышал, как простучали по полу его башмаки, а тетива Атары спела свою звенящую песнь смерти. И также я «видел», как он хватается за грудь и падает на пол. Каким-то образом мне было видно, как Лильяна за моей спиной проводит меч сквозь защиту стража и вонзает стальное острие в кольчугу, прикрывающую живот врага. Неподалеку Мэрэм скрестил мечи с мастером-воином. Звон стали отдавался в моей крови, а друг мой бился с яростью и умением, которых я за ним никогда не замечал. Воистину, в тот момент он бился как рыцарь валари, с сердцем, полным огня. Прикончив противника быстрым ударом, он тут же повернулся к следующему.
В этой самой безнадежной из битв мы вдруг получили помощь из двух неожиданных источников. В центре звезды, чьи лучи образовывали Кейн, Лильяна, Мэрэм, Имайра и я, стоял мастер Йувейн с сияющим зеленым джелстеи, вливающим в наши усталые тела и души новую жизнь. Когда же мы начали пробиваться к двери, ведущей в комнату Морйина, из-за колонны неожиданно метнулся Дэй и схватил брошенное кем-то копье. Он бежал, безжалостно приканчивая раненых и умирающих, что лежали на полу, мыча и корчась. Один из стражей, разъяренный таким безрассудством, подобрался к мальчику и обрушил алебарду на его голову. Дэй пригнулся, поднырнул под удар и ткнул врага копьем, попав стражнику прямо в пах. Тот издал отвратительный крик и следующим ударом вышиб бы Дэю мозги, если бы не подоспел Имайра со своей ужасной дубиной.
– Вэль! – закричал Кейн справа от меня. – Не дай Морйину сбежать!
Я был ближе к врагу, чем Кейн, и сквозь толпу впереди уловил блеск туники Морйина. Он все еще пригибался, прикрываясь своими отчаянно сражающимися стражами. Однако Атара выпустила последнюю стрелу, могучий лук смолк, а сама она выпрямилась и обнажила меч. Морйин отыскал меня глазами через двести ярдов залитого кровью пола. Он исходил ненавистью и попытался убить меня неожиданным ударом вэларды. Однако сияющая силюстрия моего меча защитила меня от смертельного нападения – и моих товарищей тоже. А когда я поднял высоко над головой Элькэлэдар, Морйин посмотрел на него и увидел свою смерть.
Я сражался с редкой яростью, желая убить его, но не просто из мести. Единственным для меня способом охранить камень Света было уничтожить моих врагов. И двигали мною не страх, злоба или ненависть, но знание, мастерство и необходимость, может быть, даже любовь – великая и страшная любовь, требующая уничтожения болезненных тварей, подобных Морйину, ради того, чтобы могла появиться другая, более великая жизнь. Он был ядовитой змеей, заслуживавшей смерти, ибо я хотел защитить других. Более того, он был треснувшим сосудом, что не мог более удерживать свет – лишь тьму. Этот человек слишком долго жил, и много времени прошло с тех пор, как Единый вылепил из этой глины новую чашу.
Словно разрушительный гнев Единого сошел на меня и засиял в молниеносных ударах меча. Я взмахнул Элькэлэдаром и снес голову стражу, сделал выпад и проткнул острием кольчугу, прикрывающую грудь другого, пронзив его тело насквозь, а заодно и грудь прижатого к нему другого стражника. Высвободив клинок, убил еще двоих. Несколько мгновений спустя какой-то стражник попытался парировать быстрый удар – мой меч рассек сталь меча противника и вошел тому прямо в плечо, разрубив пополам. Страх перед Элькэлэдаром поверг в панику стражей впереди. Однако они столпились вокруг Морйина слишком тесно, чтобы просто убежать.
В конце концов я осознал валарийский идеал бесстрашия, чистоты и благородства не только разумом, но и в непередаваемом ощущении черного нефрита рукояти меча, в биении сердца и глубоко в душе.
Бесстрашие: я был един и со смертью, что нес другим, и с бешеной жаждой жизни, исходившей из меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258