– Нет, конечно, но… если эти свидетельства достоверны, то вынужден просить вас принять мое глубочайшее сожаление.
Достоверность была без труда подтверждена, но затем секретарь Кабинета нанес ему нокаутирующий удар.
– Простите, мсье президент, но это ставит господина премьер-министра в очень сложное положение в отношении вопроса о ламаншском туннеле.
– Да, когда новости об этом взрывном устройстве появятся в прессе, британцы вряд ли согласятся на какие-либо уступки, – подтвердил я.
– Они будут вынуждены все время думать, достаточно ли безопасно через него проезжать! – достаточно внятно пробурчал Хамфри.
– А вдруг там будет полным полно официальных французских бомб, – для надежности добавил я.
Мы с мсье президентом внимательно посмотрели друг на друга. Он продолжал молчать. Очевидно, ожидая продолжения. Теперь мяч был на моей стороне.
– Хотя, – для видимости немного подумав, предложил я, – в интересах англо-французской дружбы мы, конечно, могли бы забыть о преступлении ваших сотрудников безопасности.
Он тут же предложил мне готовый компромисс, так сказать, встретиться на полпути. В буквальном смысле слова!
– Что ж, полагаю, мы… мы могли бы найти общий язык в отношении суверенитета. Каждой стороне – по полпути в туннеле.
Секретарь Кабинета демонстративно записал это.
Довольно кивнув, я сказал:
– Нам бы хотелось, чтобы в половине соответствующих надписей английский язык был первым. А также, что еще важнее, чтобы торжественная церемония открытия состоялась через два месяца. Сначала в Дувре, затем в Кале.
– По-моему, идея просто превосходна, – произнес президент, широко улыбнувшись. – Лучшего выражения тепла и взаимодоверия между нашими двумя странами и не придумать.
Мы все обменялись дружескими рукопожатиями.
– Хамфри, подготовьте проект коммюнике и покажите его нам во время похорон, – распорядился я. – И проследите за тем, чтобы пресса ничего не узнала о взрывном устройстве. Равно как и о щенке Лабрадора. Ведь если туда попадет одно из этих происшествий, – я бросил на президента многозначительный взгляд, – то за ним наверняка выплывет и другое, не так ли?
– Да, господин премьер-министр, – согласился он и даже позволил себе изобразить некое подобие приветливой улыбки.
Теперь благодаря этому коммюнике и счастливой случайности этот день стал весьма успешным и по-настоящему удачным днем!
13
Конфликт интересов
1 октября
Чтение утренних газет не вызвало у меня ничего, кроме тихой депрессии. О чем я и не преминул пожаловаться своему главному личному секретарю, когда он после завтрака зашел ко мне в кабинет.
– Они все утверждают, что с тех пор, как я стал премьер-министром, практически ничего не изменилось.
– Этим можно только гордиться, господин премьер-министр, – одобрительно заметил он.
Конечно, можно считать это и комплиментом, но только с точки зрения государственного служащего.
– Сегодня успел просмотреть целых девять лондонских газет, и в восьми из них обо мне ни одного доброго слова!
– Значит, девятая наверное лучше? – утвердительно спросил Бернард, видимо, неверно истолковав подтекст моего утверждения.
– Девятая еще хуже! – Я горестно покачал головой. – В ней обо мне нет даже упоминания. Ни единого слова! (Для политиков дурная слава обычно намного предпочтительней, чем забвение. – Ред.)
Практически все газеты без исключения, в той или иной форме, называют меня балаболом. Увидев это, Бернард был поражен не меньше моего. (Честность, являясь несомненно существенной профессиональной чертой успешного личного секретаря, время от времени все-таки должна подвергаться испытанию несвободой выражения мысли. – Ред.)
– Это просто невероятно! По мнению прессы, все мое руководство – это одна только риторика и ничего больше: я говорю, говорю, говорю, а конкретных дел как не было, так и нет. Но это же неправда! Во всех своих публичных выступлениях я неоднократно подчеркивал, что у нас уже проведено множество реформ по совершенствованию коммуникаций внутриправительственных связей, что мы обещаем кардинально изменить вектор развития, внести в него принципиально новые элементы, представить целиком и полностью иную философию управления и глубинные подвижки во всем социальном и политическом климате нашей страны.
Бернард согласно кивнул.
– Ну и что, собственно, происходит? – невинно спросил он.
– Как что? Конечно же, ничего! Во всяком случае, пока… Столь масштабные перемены требуют времени. Рим тоже построился не в один день.
На самом же деле этот последний взрыв поистине абсурдной критики спровоцирован не более чем идиотским слухом об очередном крупном скандале в Сити.
Поэтому, когда к нам присоединился секретарь Кабинета, я сообщил ему о своем твердом решении достойно ответить на критику прессы.
– Они требуют немедленных действий в отношении скандалов. Что ж, они их получат!
Мое сообщение Хамфри явно заинтересовало.
– Интересно, какие, господин премьер-министр?
– Назначу кого-нибудь, – ответил я и был искренне рад, что он не спросил меня, кого именно и для чего, поскольку мне самому еще ничего не было ясно. Более того, в этом мне практически наверняка понадобится его квалифицированная помощь.
Вместо этого он задал мне вопрос, которого я никак не ожидал.
– Господин премьер-министр, когда вы приняли это важное решение?
– Сегодня утром, – не скрывая чувства гордости, ответил я. – Во время чтения утренних газет.
– А когда вы впервые подумали об этом? – Похоже, он собирался устроить мне учтивый, но, тем не менее, перекрестный допрос.
– Сегодня утром, – медленно протянул я, внезапно осознав, что подобная поспешность невольно заставляла меня выглядеть несколько глуповатым. – Во время чтения утренних газет.
– И как долго, позвольте спросить, вы взвешивали все «за» и «против»?
Господи, мой секретарь Кабинета изо всех сил пытается заставить меня почувствовать, что это решение было явно поспешным.
– Недолго, – вызывающим тоном ответил я. – Я решил быть решительным!
Очевидно, ему стало ясно, что мое решение, хотя и несколько поспешное, по сути было правильным, поскольку он тут же сменил тему. (Примечательный пример способности опытного политика искренне верить в то, во что он хотел верить, или в то, в чем он нуждался. – Ред.)
Бернард попытался меня утешить.
– Господин премьер-министр, по-моему, вы слишком близко к сердцу принимаете то, о чем узнаете из газет.
Я снисходительно улыбнулся. Как же мало он еще знает.
– Бернард! Высказывание такого рода может позволить себе только государственный служащий. Я вынужден считаться и с прессой, и с тем, что они пишут. Особенно накануне нашей партийной конференции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193