Я попытался было объяснить ей, что подобное отношение может привести к низвержению всей нашей системы управления, всего нашего образа жизни.
– Вашего, – с непонятной улыбкой поправила меня Агнесс. – Вашего, а не их…
Говоря иначе, наша радетельница за бедных и угнетенных была бы только счастлива отменить наш парламент, суды, монархию… короче говоря, все! Я даже предложил ей коробок спичек, чтобы для начала поджечь мой офис, но она все с той же загадочной улыбкой отказалась.
– Но почему? – удивленно спросил я.
– Мне он еще может понадобиться, – ответила она».

(Продолжение дневника Хэкера. – Ред.)
3 ноября
Вечером сидел наверху в своем любимом кресле, просматривая срочные бумаги, и искренне надеялся, что мне удастся побыть одному, однако мои мечты так и остались мечтами. Энни вернулась из Бирмингема раньше, чем обычно.
Я рассказал ей про встречу, которую по моей просьбе Хамфри провел с этой невыносимой Агнесс Мурхаус. Энни искренне удивилась.
– Звучит совсем как забавный социальный эксперимент, – коротко заметила она.
По словам Хамфри, встреча прошла на редкость хорошо, хотя, как мне показалось, на эту тему ему не очень-то хотелось особенно распространяться. Кроме того, Бернард по секрету сообщил мне, что сразу же после ее ухода секретарь Кабинета чуть ли не подряд выпил четыре рюмки виски. Почти неразбавленного!
Энни, в свою очередь, тоже поделилась со мной своими обидами на муниципалитет нашего избирательного округа.
– Они отменили рождественскую вечеринку для престарелых, ты представляешь?
– Нет, не представляю. Но это же нелепо! А по отношению к избирателям просто жестоко. И в чем там дело?
– В новых соглашениях об оплате сверхурочных. Причем винят во всем только одного тебя. Говорят, если бы ты дал им нужные деньги, не пришлось бы отменять эту вечеринку.
Вот! Вот именно с таким мне все время приходится иметь дело. Любая глупость, любой недосмотр в самом захудалом муниципалитете Британии – и винят в этом меня! Даже если я к этому не имел и, главное, не мог иметь ни малейшего отношения. Надо как можно скорее попросить Дороти, моего главного политического советника, представить мне свои соображения по оптимизации контроля за деятельностью органов местного самоуправления. Завтра же!
6 ноября
Встреча с Дороти оказалась на редкость полезной. Оказывается, ей было что порассказать мне о местном самоуправлении. У меня даже сложилось впечатление, будто она вот уже несколько месяцев интересуется этим вопросом, очевидно, не сомневаясь, что рано или поздно этим придется заняться и мне.
– Короче говоря, господин премьер-министр, – начала она. – существует нечто вроде джентльменского соглашения, в соответствии с которым чиновники обязуются молчать о некомпетентности политиков до тех пор, пока политики не начнут оправдывать свои ошибки бездельем чиновников.
Ну надо же, совсем как у нас в Номере 10… Я спросил у нее, можно ли с этим что-либо поделать.
– Вам на самом деле хочется это узнать?
Ее вопрос меня удивил.
– Естественно, хочется.
– Здесь мы имеем дело с типичной ситуацией типа «они» и «мы». В данном случае «мы» – это местные власти.
Я ничего не понял. Что, собственно, она имеет в виду: «мы» – это народ или «мы» – это правительство?
– В контексте демократического правления это должно означать практически одно и то же.
В теории все это, наверное, очень даже хорошо, но на практике, как нам всем хорошо известно, такого в общем-то никогда не бывает. Оказывается, Дороти имела в виду, что «мы» – это народ.
– Местные власти должны работать для нас, должны быть частью нас… но они таковыми, увы, себя не считают. Они работают для «них». Для их собственного удобства, для их собственного блага.
Что-что, а это мне известно и без нее. Это всем известно. Неизвестно только, что с этим делать! Бороться с ними?
– Нет, – решительно возразила Дороти. – Не бороться, а обратить их в нас…
Ничего толком не поняв, я попросил ее привести конкретный пример.
– Пример? Ладно… Предположим, вам надо сорвать какой-либо крупный правительственный проект. Что бы вы стали делать?
– Ну, это совсем просто, – с улыбкой ответил я. – Стал бы государственным служащим.
Она рассмеялась.
– Нет, серьезно. Если бы вы были самым обычным человеком.
– Честно говоря, сейчас мне уже трудно даже вспомнить, как все это было, – признался я.
Дороти слегка удивилась, но попросила меня представить себе, что я самый обычный человек, хотя и это оказалось делом не менее трудным. Тогда она решила попробовать с другого конца.
– Допустим, вы хотите заблокировать некий проект по расширению дорог. Или строительство нового аэропорта рядом с вашим домом. Какие бы вы предприняли действия?
А какие, интересно, действия можно в таких случаях предпринять?
– Может, написать своему депутату в парламент? – неуверенно предложил я.
Моя неуклюжая попытка угадать ответ вызвала у нее явный приступ скепсиса.
– Думаете, что это сработает?
– Конечно же, нет, – признал я, поскольку ничего подобного мне никогда раньше в голову не приходило и, скорее всего, не могло прийти.
– Но ведь это именно так любят поступать, как вы их называете, обычные люди, они же необразованны и глупы. (Хэкер наверняка не задумывался над возможными последствиями этой ремарки лично для него: причинно-следственной связью между глупостью электората и его собственным избранием. – Ред.)
В принципе мой главный политический советник старалась свести наш спор к следующей схеме: обычные люди объединяются в группу, чтобы бороться против официальных проектов, которые не отвечают их интересам. Эта группа представляет местное население. Местные же власти, с другой стороны, представляют не местное население как таковое, а всего лишь политические партии!
После чего она сочла необходимым сделать некоторые уточнения.
– Когда данному местному сообществу действительно небезразличен тот или иной вопрос, оно прежде всего создает комитет, в обязанности членов которого входит сбор мнений населения. Они останавливают людей на улицах, в супермаркетах, у их собственных домов; они организуют массовую поддержку, сбор необходимых средств, ну и так далее, и тому подобное… А теперь скажите: чем, по-вашему, такой комитет отличается от местного совета?
– Они приличные, вполне благоразумные люди, – осторожно ответил я.
– Что еще?
– Ну, они знают людей, которых представляют…
– Совершенно верно, господин премьер-министр. Поэтому и делают именно то, чего хотят люди, выбравшие их. А деньги, которые они собирают, отличаются от коммунальных налогов тем, что тратятся на то, на что, по мнению самих людей, они и должны тратиться. Спросите, почему? Да потому, что это их деньги!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193