Не забыв при этом особо подчеркнуть возможные последствия, связанные с вопросами безопасности. – Я сделал многозначительную паузу, но последняя часть фразы до него, похоже, еще не дошла.
– Вы имеете в виду кого-нибудь из правоохранительных органов? – озадаченно спросил он.
– Исключено, Хамфри. Конфронтация политического характера нам ни к чему. Этим кем-нибудь должен быть госслужащий достаточно высокого ранга. – Очередная многозначительная пауза снова не увенчалась успехом. – Который также имел бы самое непосредственное отношение к вопросам безопасности, – устав ждать, открыто намекнул я.
Наконец-то дошло!
– Нет-нет, господин премьер-министр! Все что угодно, только не это! – В его восклицании прозвучало столько искреннего отчаяния, что я невольно ему посочувствовал. – Путь этим занимается Скотленд-ярд. Или МВД, «МИ-5», «Особый отдел»… В крайнем случае, лорд-канцлер, министерство окружающей среды…
– Или министерство белой рыбы?
– Да, или министерство белой рыбы, – механически повторил он и только затем понял, что стал жертвой невинной шутки. – Главное, чтобы не я! Это… это просто несправедливо!
– Главное, Хамфри, вы и есть тот самый государственный служащий высокого ранга, который координирует деятельность всех наших служб безопасности, – терпеливо объяснил я ему.
– Да, но…
– А может, нам стоит доверить эту ответственную работу кому-нибудь другому? Как вы считаете?
Угроза прозвучала настолько недвусмысленно, что секретарь Кабинета даже счел возможным дать прервать себя на полуслове.
Я сочувственно улыбнулся.
– Значит, договорились? Разговор на спокойных тонах, джентльменское соглашение…
Сэр Хамфри бросил на меня мрачный взгляд.
– Но она не джентльмен. И даже не леди!
– Ничего страшного. Не сомневаюсь, вам удастся найти с ней общий язык.
Его брови подскочили чуть ли не до верхней кромки лба.
– Найти с ней общий язык? – Секретарю Кабинета было, похоже, легче умереть, чем признать такую возможность, Что ж, честно говоря, с ним трудно не согласиться.
(Достаточно подробное описание его столь трудной и неприятной встречи с Агнессой Мурхаус нам повезло обнаружить в личном дневнике сэра Хамфри. – Ред.)
«Среда 31 октября
По просьбе премьер-министра я сегодня встретился с главой совета Хаундсворта.
К моему крайнему удивлению, эта Агнесс Мурхаус оказалась спокойной и весьма приятной дамой, типичной представительницей среднего класса с прекрасными манерами и, следует признать, совсем неплохим воспитанием. Тем более странным выглядело ее откровенно враждебное отношение к нам.
Она, само собой разумеется, не отказалась от предложенного чая, но выразила явное неудовольствие моим в общем-то чисто протокольным вопросом о том, как мне ее следует называть – мисс или миссис? Вместо ответа она в довольно резкой форме спросила, какое мне дело до ее семейного положения.
Конечно же никакого! Ни дела, ни малейшего интереса. После чего она милостиво разрешила мне называть ее Агнесс (чего мне, честно говоря, совершенно не хотелось делать) и в свою очередь поинтересовалась, как ей меня называть. Я, насколько мог сдержанно, дал ей понять, что сэр Хамфри было бы вполне достаточно.
Но поскольку в данном конкретном случае мне претила любая фамильярность, я начал содержательную часть нашей беседы, обратившись к ней не по имени „Агнесс“, как она предлагала, а со словами „сударыня“, что в наших кругах являлось вполне привычным и не содержало никакого намека на скрытую иронию подобного обращения. Равно как и на возможную снисходительность. Тем не менее, наша милая Агнесс тут же в недвусмысленных выражениях порекомендовала мне оставить „дешевый политес“, поскольку не в ее привычках выслушивать „всякое сексистское дерьмо“, в какой бы форме оно не преподносилось!
Но хотя данный эпизод лишний раз подтвердил мои изначальные опасения, что на взаимопонимание в переговорах со столь непредсказуемой особой рассчитывать не приходится, вопрос-то решать все равно надо. И для начала преодолеть совершенно бессмысленную проблему, как обращаться друг к другу. Понимая это, я поспешил перейти к сути дела: нам необходимо стремиться к взаимопониманию. По принципиальным вопросам между нами нет особых разногласий. У нее, безусловно, есть свое собственное понимание того, как следует управлять Британией, однако мы, не сомневаюсь, едины в одном – нашему обществу требуются по-настоящему крепкие основы закона и порядка!
– Только наполовину, – заявила она.
– Только наполовину? – удивленно переспросил я.
– Да, вы едины, а я нет.
Очень достойное начало и, можно даже сказать, остроумное замечание, но вряд ли это следует считать серьезным ответом.
Короче говоря, ее аргументация в основном исходит из того, что наша политическая система, как она устроена в настоящее время, якобы преднамеренно злоупотребляет своей властью исключительно с целью сохранения своих элитных привилегий. Непосредственным результатом чего и являются многие страдания всех этих бездомных, безработных, престарелых…
Более того, она, похоже, была уверена (и откуда только у нее такое абсурдное представление?), будто я давным-давно утратил реальную связь с простыми людьми и, значит, не имею понятия о том, как и чем живет британский народ. Пришлось терпеливо объяснять, что я полностью в курсе дела о положении малоимущих слоев населения, что мне по долгу службы приходится просматривать всю необходимую прессу, сводки, статистику и соответствующие официальные отчеты. В ответ она забросала меня кучей совершенно посторонних вопросов. Не имеющих прямого отношения к сути дела. Таких как, например: Сколько стоит полфунта маргарина? Когда именно открываются учреждения социальной защиты? В каких районах Лондона имеются благотворительные пункты бесплатного питания ? Ну и так далее, и тому подобное…
Откуда же, интересно, мне такие вещи знать? Да и зачем?… Она же почему-то была убеждена: знай я правильные ответы, мое мнение о власть имущих было бы совсем иным.
Абсолютно вздорное представление! Мы все были бы только счастливы, если бы нищета вот так взяла бы да и пропала, мы все вполне искренне сочувствуем тем, кто хуже обустроен, но у нас просто нет ресурсов, чтобы обеспечить высокий уровень жизни буквально для всех. Вообще-то в экономическом смысле слова само понятие „равенство“ являет собой не более чем мираж, так как всегда найдутся те, кому лучше, чем тебе.
К моему изумлению, она вдруг вскочила со стула и зашагала по кабинету, оглядываясь вокруг, вслух оценивая все, что попадалось ей на глаза… Как будто погожим воскресным днем прогуливалась по Портобелло-Роуд. Даже поинтересовалась, принадлежит ли мне мой собственный письменный стол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193
– Вы имеете в виду кого-нибудь из правоохранительных органов? – озадаченно спросил он.
– Исключено, Хамфри. Конфронтация политического характера нам ни к чему. Этим кем-нибудь должен быть госслужащий достаточно высокого ранга. – Очередная многозначительная пауза снова не увенчалась успехом. – Который также имел бы самое непосредственное отношение к вопросам безопасности, – устав ждать, открыто намекнул я.
Наконец-то дошло!
– Нет-нет, господин премьер-министр! Все что угодно, только не это! – В его восклицании прозвучало столько искреннего отчаяния, что я невольно ему посочувствовал. – Путь этим занимается Скотленд-ярд. Или МВД, «МИ-5», «Особый отдел»… В крайнем случае, лорд-канцлер, министерство окружающей среды…
– Или министерство белой рыбы?
– Да, или министерство белой рыбы, – механически повторил он и только затем понял, что стал жертвой невинной шутки. – Главное, чтобы не я! Это… это просто несправедливо!
– Главное, Хамфри, вы и есть тот самый государственный служащий высокого ранга, который координирует деятельность всех наших служб безопасности, – терпеливо объяснил я ему.
– Да, но…
– А может, нам стоит доверить эту ответственную работу кому-нибудь другому? Как вы считаете?
Угроза прозвучала настолько недвусмысленно, что секретарь Кабинета даже счел возможным дать прервать себя на полуслове.
Я сочувственно улыбнулся.
– Значит, договорились? Разговор на спокойных тонах, джентльменское соглашение…
Сэр Хамфри бросил на меня мрачный взгляд.
– Но она не джентльмен. И даже не леди!
– Ничего страшного. Не сомневаюсь, вам удастся найти с ней общий язык.
Его брови подскочили чуть ли не до верхней кромки лба.
– Найти с ней общий язык? – Секретарю Кабинета было, похоже, легче умереть, чем признать такую возможность, Что ж, честно говоря, с ним трудно не согласиться.
(Достаточно подробное описание его столь трудной и неприятной встречи с Агнессой Мурхаус нам повезло обнаружить в личном дневнике сэра Хамфри. – Ред.)
«Среда 31 октября
По просьбе премьер-министра я сегодня встретился с главой совета Хаундсворта.
К моему крайнему удивлению, эта Агнесс Мурхаус оказалась спокойной и весьма приятной дамой, типичной представительницей среднего класса с прекрасными манерами и, следует признать, совсем неплохим воспитанием. Тем более странным выглядело ее откровенно враждебное отношение к нам.
Она, само собой разумеется, не отказалась от предложенного чая, но выразила явное неудовольствие моим в общем-то чисто протокольным вопросом о том, как мне ее следует называть – мисс или миссис? Вместо ответа она в довольно резкой форме спросила, какое мне дело до ее семейного положения.
Конечно же никакого! Ни дела, ни малейшего интереса. После чего она милостиво разрешила мне называть ее Агнесс (чего мне, честно говоря, совершенно не хотелось делать) и в свою очередь поинтересовалась, как ей меня называть. Я, насколько мог сдержанно, дал ей понять, что сэр Хамфри было бы вполне достаточно.
Но поскольку в данном конкретном случае мне претила любая фамильярность, я начал содержательную часть нашей беседы, обратившись к ней не по имени „Агнесс“, как она предлагала, а со словами „сударыня“, что в наших кругах являлось вполне привычным и не содержало никакого намека на скрытую иронию подобного обращения. Равно как и на возможную снисходительность. Тем не менее, наша милая Агнесс тут же в недвусмысленных выражениях порекомендовала мне оставить „дешевый политес“, поскольку не в ее привычках выслушивать „всякое сексистское дерьмо“, в какой бы форме оно не преподносилось!
Но хотя данный эпизод лишний раз подтвердил мои изначальные опасения, что на взаимопонимание в переговорах со столь непредсказуемой особой рассчитывать не приходится, вопрос-то решать все равно надо. И для начала преодолеть совершенно бессмысленную проблему, как обращаться друг к другу. Понимая это, я поспешил перейти к сути дела: нам необходимо стремиться к взаимопониманию. По принципиальным вопросам между нами нет особых разногласий. У нее, безусловно, есть свое собственное понимание того, как следует управлять Британией, однако мы, не сомневаюсь, едины в одном – нашему обществу требуются по-настоящему крепкие основы закона и порядка!
– Только наполовину, – заявила она.
– Только наполовину? – удивленно переспросил я.
– Да, вы едины, а я нет.
Очень достойное начало и, можно даже сказать, остроумное замечание, но вряд ли это следует считать серьезным ответом.
Короче говоря, ее аргументация в основном исходит из того, что наша политическая система, как она устроена в настоящее время, якобы преднамеренно злоупотребляет своей властью исключительно с целью сохранения своих элитных привилегий. Непосредственным результатом чего и являются многие страдания всех этих бездомных, безработных, престарелых…
Более того, она, похоже, была уверена (и откуда только у нее такое абсурдное представление?), будто я давным-давно утратил реальную связь с простыми людьми и, значит, не имею понятия о том, как и чем живет британский народ. Пришлось терпеливо объяснять, что я полностью в курсе дела о положении малоимущих слоев населения, что мне по долгу службы приходится просматривать всю необходимую прессу, сводки, статистику и соответствующие официальные отчеты. В ответ она забросала меня кучей совершенно посторонних вопросов. Не имеющих прямого отношения к сути дела. Таких как, например: Сколько стоит полфунта маргарина? Когда именно открываются учреждения социальной защиты? В каких районах Лондона имеются благотворительные пункты бесплатного питания ? Ну и так далее, и тому подобное…
Откуда же, интересно, мне такие вещи знать? Да и зачем?… Она же почему-то была убеждена: знай я правильные ответы, мое мнение о власть имущих было бы совсем иным.
Абсолютно вздорное представление! Мы все были бы только счастливы, если бы нищета вот так взяла бы да и пропала, мы все вполне искренне сочувствуем тем, кто хуже обустроен, но у нас просто нет ресурсов, чтобы обеспечить высокий уровень жизни буквально для всех. Вообще-то в экономическом смысле слова само понятие „равенство“ являет собой не более чем мираж, так как всегда найдутся те, кому лучше, чем тебе.
К моему изумлению, она вдруг вскочила со стула и зашагала по кабинету, оглядываясь вокруг, вслух оценивая все, что попадалось ей на глаза… Как будто погожим воскресным днем прогуливалась по Портобелло-Роуд. Даже поинтересовалась, принадлежит ли мне мой собственный письменный стол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193