– И больше ничего?
– Насколько мне известно, ничего. – Он вроде бы равнодушно пожал плечами, очевидно, стараясь подчеркнуть незначительность столь мелкого и, на его взгляд, вполне обыденного события.
Но Дороти его ответ, судя по всему, не удовлетворил, потому что она прямо и требовательно спросила:
– И вы готовы дать слово, что дела обстоят именно так?
Он заколебался. Дать слово – это серьезно. Парни из Сити, даже такие тупоголовые, как сэр Десмонд, прекрасно знают, что в их мире с собственной репутацией не шутят. А что еще у них есть?
– Хорошо, я наведу справки, раз вам так уж хочется.
Но от моего главного политического советника просто так не отделаешься.
– Скажите, в последнее время до вас, случайно, не доходили какие-нибудь тревожные слухи? – спросила она.
– Естественно, доходили. Куда же без них? – заметно более спокойным тоном ответил он.
– Только слухи, – подчеркнуто спокойно продолжила Дороти. – Например, о хищениях. Взяточничестве. Злоупотреблениях. Торговле инсайдерской информацией…
Десмонд обеспокоенно заморгал глазами. И даже, насколько это было в его силах, доброжелательно улыбнулся.
– Ну будет вам, уважаемая, будет. К чему столь грозные слова?
Но на моего главного политического советника его обаяние, похоже, совершенно не распространялось.
– Хотите сказать, все это неправда? – не скрывая иронии, поинтересовалась она.
– На все можно смотреть по-разному, – с предельной искренностью заметил Десмонд, не обращая внимания на то, что его ответ не имел ничего общего с заданным ему вопросом.
– Ну и как, интересно, по-разному можно смотреть, скажем, на хищение? – не скрывая любопытства, спросила Дороти.
– Нет, конечно же, если кого-то поймали за руку, то с этим, само собой разумеется, надо что-нибудь делать.
– Серьезно с ним поговорить? – с сарказмом спросил я.
Да, с нормальным юмором у сэра Десмонда явные нелады. Потому что он, даже не усмехнувшись, ответил:
– Естественно! Хотя обычно в таких случаях речь идет о парне, который на небольшой срок, так сказать, «позаимствовал» некую сумму со счета своей компании и не совсем удачно ее инвестировал. Ну, знаете, вроде как молодая и еще неопытная скаковая лошадь спотыкается на первом препятствии. С кем не бывает? Что-то вроде этого…
Я понял, что мы переливали из пустого в порожнее. Дороти была совершенно права – Глейзбрук был бы категорически против моего намерения назначить Джеймсона. Поэтому я поставил вопрос прямо: кто, по его мнению, должен возглавить Английский банк?
– Видите ли, господин премьер-министр, как я уже говорил, все это далеко не так просто… У нас не так уж много парней, которым можно доверять. Не мне, конечно, говорить, но если кого и спрашивать, предполагая, что его считают… то есть, он прекрасно справляется со своей нынешней работой, но если достаточно сильно настаивать, особенно учитывая его долг перед коллегами и… народом, то…
Окончательно поняв, куда именно он клонит, я решительно прервал его бессмысленное словоизвержение и недвусмысленно заявил, что имею в виду… Александра Джеймсона.
– Ах, вон оно как, – помрачнев, протянул он.
Интересно, неужели он на самом деле считал, что ему можно доверить управление Английским банком? Иногда меня искренне поражает практически безграничная способность к самообману, которую я нередко замечаю у своих коллег. (Но, само собой разумеется, никогда у самого себя. – Ред.)
– Что вы можете о нем сказать? – спросил я.
Весьма сомнительная похвала Десмонда прозвучала, скорее, как проклятье:
– Он неплохой бухгалтер.
– Честный?
– Увы.
– Энергичный?
– Боюсь, слишком.
– Значит, вы готовы его порекомендовать?
– Нет! – Что ж, и вполне очевидно, и совсем не удивительно: чего иного следует ожидать от человека, для которого слово «энергичный» равнозначно осуждению. – А знаете, господин премьер-министр, наш лондонский Сити на редкость необычное местечко. Ведь стоит там сделать достоянием общественности один, всего один самый маленький скандальчик, и можно смело считать, что вы открыли всю банку с тараканами. То есть можно ли не разбудить спящую собаку, если выпустить у нее под носом мяукающую кошку? Пригласите туда «новую метлу», и если не будете достаточно осторожны, то очень скоро с удивлением убедитесь, что вместе с грязной водой выплеснули и самого младенца. Смените лошадей на переправе, и сами не заметите, как тут же окажетесь на середине бурлящего потока без руля и ветрил…
– И что тогда? – перебил я его.
– Что тогда? – он с нескрываемым удовольствием посмотрел на меня. – Тогда начнется самая настоящая заваруха! Тогда никому мало не покажется! Это все равно, что забить гол в собственные ворота…
Так, намек ясен: не будите спящую собаку, не открывайте банку с тараканами… Все по справедливости, все должно идти своим чередом, ну и так далее, и тому подобное.
(Современному читателю, конечно, может показаться интересным, почему это сэру Десмонду Глейзбруку, который и без того достиг головокружительных высот, являясь председателем такого крупного и респектабельного банка, как «Бартлетс», вдруг так захотелось стать во главе Английского банка. Впрочем, объяснение достаточно просто: управляющий Английским банком, хотя и получает меньшее вознаграждение, тем не менее, считается высшим должностным лицом Сити, с изначально присущим ему самым высоким статусом, влиянием, внешними атрибутами и даже определенной реальной властью. В традиционной привлекательности самой Треднидл-Стрит, кроется нечто романтическое, таинственное и… непостижимое. Более того, руководство центральным банком Британии нередко может рассматриваться не как средство для еще большего обогащения самого себя, а, скорее, как служение народу, стране! Тем самым можно обеспечить себе «членство» в перечне Великих и Славных, коих по завершении карьеры ждут не менее великие и славные почести и награды в виде титулов, званий и «теплых местечек»: таких как «королевские комиссии», «специальные комиссии», «независимые комиссии», фонды «в защиту…», фонды «против…» ну и так далее, и тому подобное… – Ред.)
24 октября
В тот вечер я сидел в гардеробной комнате концертного зала Зимние сады в Блэкпуле, где буквально через полчаса должна была начаться наша ежегодная партийная конференция. И хотя на входной двери гордо красовалась полинявшая и довольно обшарпанная серебряная звезда, лично я себя «звездой» совершенно не чувствовал. Скорее, человеком, который от отчаяния готов бросить все к чертовой матери. Даже то, к чему стремился всю свою жизнь!
К зданию нас, в сопровождении, казалось всех полицейских констеблей Ланкашира, провели по ветреной и промозглой набережной, а у входа среди встречающих не было практически никого, кроме нескольких десятков поеживающихся от пронизывающего ветра репортеров и фотографов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193