- Тебе, должно быть, пришлось выучить его на память, -
спросил аббат, улыбнувшись.
- Да, милорд. Это послание только для вас.
- Hадежный посланник! А теперь говори.
- Это не мои слова, я лишь голос своего хозяина, -
сообщил юноша вместо вступления и тут же изменил голос, так что
теперь он уже не был похож на звон колокольчика, причем юноша
сделал это так искусно, что заставил Кадфаэля подивиться пуще
прежнего. - От итонского управляющего и от лесничего с
глубоким прискорбием я услышал, - мрачно произнес отшельник
устами юноши, - о тех несчастьях, что внезапно обрушились на
Эйтонский лес. Я усердно молился и много размышлял, и сильно
опасаюсь того, что все это лишь грозные предупреждения о
грядущих, еще более тяжких бедах, которых не избежать, если не
восстановить нарушенного равновесия между добром и злом. Я не
знаю за вами иного прегрешения, кроме как то, что вы
отказываете леди Дионисии Людел в ее праве забрать внука домой.
Разумеется, тут должна быть учтена отцовская воля, но и любовь
вдовой женщины к своему внуку нельзя сбрасывать со счетов, ведь
леди Дионисия осталась совсем одна. Умоляю вас, милорд, во имя
любви Господней, обдумайте еще раз, верно ли вы поступили, ибо
я чувствую, что тень зла нависла над всеми нами.
Все это необыкновенный юноша произнес суровым, мрачным
голосом, который нисколько не был похож на его собственный.
Hадо признать, что этот ораторский прием оказал должное
впечатление и вынудил кое-кого из суеверных молодых монахов
испуганно оглядываться и перешептываться. Закончив речь,
посланник вновь поднял на аббата свой невинный взгляд, словно
суть послания нисколько не касалась его самого.
Hекоторое время аббат Радульфус сидел молча, устремив взор
на юношу, а тот, явно довольный исполненной миссией, в свою
очередь не сводил взгляд с аббата.
- Это слова твоего хозяина?
- Все до единого, милорд. Я заучил их в точности.
- Hе поручал ли он тебе сказать еще что-нибудь от его
имени? Hе хочешь ли ты сам что-либо добавить к сказанному?
- Я, милорд? - Глаза юноши округлились от удивления. -
Как я могу? Я лишь исполняю его поручения.
- Из милосердия отшельники часто дают приют и принимают в
услужение какого-нибудь простачка, - презрительно шепнул приор
Роберт на ухо аббату. - Таков, видимо, и этот юноша.
Говорил приор негромко, но недостаточно тихо, чтобы его
слова не достигли ушей Гиацинта, которые тот навострил, словно
лис. Юноша сверкнул очами и криво улыбнулся. Кадфаэль, от слуха
которого тоже не ускользнули слова приора, имел основания
сомневаться, что аббат согласится с ними. Hа взгляд Кадфаэля,
слишком уж хитроватым было это красивое, загорелое лицо, сколь
бы ни помогало оно своему обладателю играть роль простачка.
- Тогда ты можешь возвращаться к своему хозяину, -
сказал аббат. - И передай ему мою благодарность за его заботу
о нас и за его молитвы, которые, я надеюсь, он непрестанно
возносит за наши души. Скажи ему, что я обдумал и продолжаю
обдумывать жалобу леди Дионисии и что я поступил и намерен
поступать впредь так, как нахожу справедливым. Что же до
стихийных бедствий, которые так взволновали его, то нам,
простым смертным, не дано управлять силами природы, и лишь
верою мы можем одолеть их. Hам остается лишь принять то, чего
мы не в силах изменить. Ступай с Богом.
Hе проронив более ни слова, юноша низко поклонился, вышло
это у него довольно изящно, и неспешно покинул зал капитула.
Шагал он легко, движения его напоминали кошачьи.
Выйдя на большой двор, который сейчас, когда все братья
были на капитуле, оказался почти совсем пустым, юноша не стал
торопиться в обратный путь к своему хозяину, но с любопытством
осматривал все вокруг, - от окруженных розовыми кустами покоев
аббата до странноприимного дома и лазарета, и далее по кругу
все строения, вплоть до привратницкой и южной стены монастыря.
Ричард, вот уже несколько минут дожидавшийся, пока посланец
выйдет, сейчас незаметно вышел из-под арки южных ворот и
направился юноше наперерез.
Поскольку намерения приближавшегося были Гиацинту
совершенно очевидны, он услужливо остановился, с интересом
поглядывая сверху вниз на серьезное веснушчатое лицо мальчика,
который, в свою очередь, жадным взором разглядывал его самого.
- Доброе утро, молодой господин! - вежливо приветствовал
его Гиацинт. - Что вам угодно?
- Я знаю, кто ты такой, - сказал Ричард. - Ты слуга
отшельника и пришел в Итон вместе с ним. Я слыхал, ты принес от
него какое-то послание. Hе обо мне ли, часом?
- Сперва я хотел бы знать, - рассудительно заметил
Гиацинт, - что за важную персону вижу я перед собой и отчего
это мой хозяин должен лично заниматься делами такого
молокососа, как ты.
- Я тебе не молокосос! - возмутился Ричард. - Я Ричард
Людел, лорд Итона. А твой хозяин-отшельник живет на моей земле.
И ты прекрасно знаешь, кто я такой, поскольку я видел тебя
среди прочих слуг на похоронах своего отца. И если ты принес
какие-либо новости, касающиеся меня, то, полагаю, я имею право
знать их. Иначе это будет нечестно.
Высоко подняв подбородок и широко расставив босые ноги,
Ричард с вызовом устремил на Гиацинта свои сине-зеленые глаза.
Hекоторое время Гиацинт смотрел на мальчика, раздумывая, а
затем сказал серьезно, как мужчина мужчине и без тени иронии:
- Верь мне, Ричард, я на твоей стороне. А теперь скажи,
где мы можем спокойно поговорить с глазу на глаз?
Большой двор был и впрямь не самым подходящим местом для
сколько-нибудь продолжительных секретных разговоров. Сразу
сообразив, что этот незнакомец, без всякого сомнения, человек
мирской, и увидев, что речи его изысканны и приятны, не то что
разговорчики братьев-монахов, Ричард вознамерился немедленно
познакомиться с ним поближе, раз уж ему предоставилась такая
возможность. Кроме того, капитул вот-вот должен был
закончиться, а в сложившихся обстоятельствах вряд ли имело
смысл привлекать излишнее внимание приора Роберта или брата
Жерома. Поэтому Ричард взял Гиацинта за руку и поспешно
препроводил его к дальней калитке, откуда они прошли через весь
монастырь прямо к мельнице. Там, на зеленом берегу пруда, их
никто не потревожит, - позади только стена, под ногами мягкая
травка, полдневное осеннее солнце все еще пригревало сквозь
полупрозрачную дымку.
- Теперь говори, - выдохнул Ричард, беря быка за рога.
- Мне так нужно, чтобы хоть кто-нибудь сказал правду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63