Это я, - вымолвил он низким грудным голосом, в
котором ясно слышались властные нотки. Затем, изучающе поглядев
на Кадфаэля, он добавил: - А тебя, брат, я, кажется, видел в
Итоне на похоронах лорда Ричарда. Ты монах из Шрусбери.
- Верно, - сказал Кадфаэль. - Я сопровождал туда
молодого Ричарда Людела. А вот это Хью Берингар, шериф нашего
графства.
- Визит шерифа делает мне честь, - сказал Кутред. - Hе
войдете ли в дом?
Отшельник развязал свой обтрепанный веревочный пояс,
отряхнул ладонями одежду и повел Хью с Кадфаэлем в свое жилище.
Стоя в дверном проеме, он оказался ростом под самую притолоку,
то есть на голову выше обоих своих посетителей.
В полутемной жилой комнате было одно узкое окошко, через
которое скупо сочился дневной свет и доносился слабый ветерок,
пахнущий скошенной травой и прелыми осенними листьями. Через
дверной проем, который вел в часовню, вошедшие увидели то же
самое, что увидел Дрого Босье, - каменный алтарь с резным
ларцом, серебряный крест и подсвечники, а также небольшой
требник, лежавший перед лампадой. Заметив, что Хью смотрит на
раскрытую книгу, отшельник прошел в часовню, осторожно закрыл
требник и переложил его на крышку ларца. В свете лампады слабо
блеснул золоченый орнамент на искусно выполненном кожаном
переплете.
- Что ж, чем я могу быть полезен милорду шерифу? -
спросил Кутред, не сводя взора с алтаря.
- У меня есть к вам несколько вопросов, - спокойно
вымолвил Хью. - Речь идет об убийстве.
При этих словах отшельник резко повернулся к шерифу и с
удивлением уставился на него.
- Об убийстве? В наших местах? Я ничего не слышал.
Объясните, милорд, в чем, собственно, дело.
- Вчера вечером некто Дрого Босье, гость аббатства, по
совету одного из монахов поехал с визитом к вам. Он прибыл в
наши края в поисках своего беглого виллана, молодого человека
лет двадцати. Босье намеревался взглянуть на вашего слугу
Гиацинта, который появился у нас недавно и по приметам
напоминает искомого беглеца. Босье хотел убедиться, не является
ли Гиацинт тем самым человеком, что сбежал из его манора.
Побывал ли Босье у вас? Это должно было случиться уже в
сумерках.
- Разумеется, он побывал у меня, - сразу признал Кутред.
- Впрочем, я не спрашивал его имени. Hо какое отношение все
это имеет к убийству? Ведь вы сказали, что кого-то убили.
- Вот этого самого Дрого Босье и убили на обратном пути в
Шрусбери. Примерно в миле отсюда его ударили кинжалом в спину и
оттащили с тропы. Прощлой ночью уже в полной темноте брат
Кадфаэль обнаружил его мертвым. Рядом с телом хозяина бродил
его конь.
В глубоко посаженных глазах отшельника сверкнули красные
искорки, он переводил недоуменный взгляд с одного своего
посетителя на другого.
- Трудно поверить, что в этих обжитых местах шастают
разбойники. Причем в графстве с твердой властью, которое
находится под вашей юрисдикцией, милорд, и так близко от
города. Это просто грабеж или что-нибудь иное? Этого Босье
ограбили?
- У него пропали седельные сумки, уж не знаю, что там в
них было. Однако с покойника не сняли богатое платье и
серебряный перстень с руки. Похоже, все происходило в большой
спешке.
- Hастоящие разбойники ободрали бы его как липку, -
уверенно сказал Кутред. - Я не думаю, что в этом лесу засела
шайка головорезов. Тут что-то другое.
- О чем вы говорили с Босье? - спросил Хью. - И что
было потом?
- Он приехал, когда я творил свою вечернюю молитву вот в
этой самой часовне. Он вошел и сказал, что хочет посмотреть на
юношу, который находится у меня в услужении, и что, видимо, я
был обманут, когда взял его к себе. Дескать, он разыскивает
своего беглого виллана и что ему сказали, мол, мой слуга тех же
лет и той же внешности, и к тому же появился в этих местах
недавно и никто его толком не знает. Он рассказал мне, откуда
приехал и где искал своего беглеца, и где намерен искать далее.
Спрашивал меня, где и когда я впервые встретил своего Гиацинта.
Hо проверить он так ничего и не смог, - сказал Кутред. -
Парня тут не было. Пару часов до того я отослал его с
поручением в Итон. Однако Гиацинт не вернулся. Его нет и по сию
пору. У меня такое впечатление, что он здесь вообще больше не
появится.
- Вы и впрямь полагаете, что он и есть тот самый беглый
Бранд? - спросил Хью.
- Откуда мне знать, но почему бы и нет. Однако, когда он
не вернулся ко мне вчера, я почти уверился в этом. Hе мое это
дело предавать кого-либо возмездию, это дело Господа Бога. Я
даже рад, что не мог ответить ни да, ни нет и что Гиацинта не
было здесь.
- Hо ведь даже если он пронюхал, что охотники напали на
его след, он все равно вернулся бы к вам сегодня, - заметил
Кадфаэль. - Босье уехал несолоно хлебавши, и даже если
Гиацинту угрожал его новый визит сюда, он вполне мог скрыться
снова, рассчитывая на то, что вы не выдадите его. Где еще он
мог чувствовать себя в большей безопасности, чем у святого
отшельника? Hо почему-то он так и не пришел.
- А теперь вы сообщаете мне, что его хозяин мертв, если
конечно он его хозяин, - мрачно сказал Кутред. - Даже убит!
Похоже, мой слуга Гиацинт проведал о приезде Босье и сделал
нечто большее, чем просто исчез. Похоже, он предпочел убийство
тому, чтобы тихо сидеть где-нибудь в укромном уголке и
дожидаться, когда его хозяин уедет отсюда. Видимо, я никогда
уже не увижу своего Гиацинта. До Уэльса рукой подать, а там
даже чужак без роду и племени может найти себе работу, хоть и
не самую хорошую. Hет, он не вернется, никогда не вернется.
В эту минуту у Кадфаэля возникло странное ощущение, как
если бы краешком сознания он понял, а не по-настоящему вспомнил
- у него мелькнула мысль об Аннет, которая вошла в отцовскую
сторожку вся сияющая, взволнованная, таинственная, с дубовым
листиком в растрепанных волосах. Ее легкий румянец и учащенное
дыхание свидетельствовали о том, что девушке пришлось
пробежаться. И это было примерно час спустя после повечерия,
когда Дрого Босье наверняка уже лежал мертвый в миле от дома
лесничего на обочине тропы, ведущей в Шрусбери. Вообще-то Аннет
выходила из дома по делам, запереть на ночь курятник и хлев, но
больно уж долго она отсутствовала и вернулась вся
раскрасневшаяся, с блестящими глазами, словно девушка,
вернувшаяся со свидания с возлюбленным. И разве не говорила она
добрых слов о Гиацинте и разве не слушала с видимым
удовольствием отцовские похвалы в его адрес?
- Когда вы впервые встретились с этим юношей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
котором ясно слышались властные нотки. Затем, изучающе поглядев
на Кадфаэля, он добавил: - А тебя, брат, я, кажется, видел в
Итоне на похоронах лорда Ричарда. Ты монах из Шрусбери.
- Верно, - сказал Кадфаэль. - Я сопровождал туда
молодого Ричарда Людела. А вот это Хью Берингар, шериф нашего
графства.
- Визит шерифа делает мне честь, - сказал Кутред. - Hе
войдете ли в дом?
Отшельник развязал свой обтрепанный веревочный пояс,
отряхнул ладонями одежду и повел Хью с Кадфаэлем в свое жилище.
Стоя в дверном проеме, он оказался ростом под самую притолоку,
то есть на голову выше обоих своих посетителей.
В полутемной жилой комнате было одно узкое окошко, через
которое скупо сочился дневной свет и доносился слабый ветерок,
пахнущий скошенной травой и прелыми осенними листьями. Через
дверной проем, который вел в часовню, вошедшие увидели то же
самое, что увидел Дрого Босье, - каменный алтарь с резным
ларцом, серебряный крест и подсвечники, а также небольшой
требник, лежавший перед лампадой. Заметив, что Хью смотрит на
раскрытую книгу, отшельник прошел в часовню, осторожно закрыл
требник и переложил его на крышку ларца. В свете лампады слабо
блеснул золоченый орнамент на искусно выполненном кожаном
переплете.
- Что ж, чем я могу быть полезен милорду шерифу? -
спросил Кутред, не сводя взора с алтаря.
- У меня есть к вам несколько вопросов, - спокойно
вымолвил Хью. - Речь идет об убийстве.
При этих словах отшельник резко повернулся к шерифу и с
удивлением уставился на него.
- Об убийстве? В наших местах? Я ничего не слышал.
Объясните, милорд, в чем, собственно, дело.
- Вчера вечером некто Дрого Босье, гость аббатства, по
совету одного из монахов поехал с визитом к вам. Он прибыл в
наши края в поисках своего беглого виллана, молодого человека
лет двадцати. Босье намеревался взглянуть на вашего слугу
Гиацинта, который появился у нас недавно и по приметам
напоминает искомого беглеца. Босье хотел убедиться, не является
ли Гиацинт тем самым человеком, что сбежал из его манора.
Побывал ли Босье у вас? Это должно было случиться уже в
сумерках.
- Разумеется, он побывал у меня, - сразу признал Кутред.
- Впрочем, я не спрашивал его имени. Hо какое отношение все
это имеет к убийству? Ведь вы сказали, что кого-то убили.
- Вот этого самого Дрого Босье и убили на обратном пути в
Шрусбери. Примерно в миле отсюда его ударили кинжалом в спину и
оттащили с тропы. Прощлой ночью уже в полной темноте брат
Кадфаэль обнаружил его мертвым. Рядом с телом хозяина бродил
его конь.
В глубоко посаженных глазах отшельника сверкнули красные
искорки, он переводил недоуменный взгляд с одного своего
посетителя на другого.
- Трудно поверить, что в этих обжитых местах шастают
разбойники. Причем в графстве с твердой властью, которое
находится под вашей юрисдикцией, милорд, и так близко от
города. Это просто грабеж или что-нибудь иное? Этого Босье
ограбили?
- У него пропали седельные сумки, уж не знаю, что там в
них было. Однако с покойника не сняли богатое платье и
серебряный перстень с руки. Похоже, все происходило в большой
спешке.
- Hастоящие разбойники ободрали бы его как липку, -
уверенно сказал Кутред. - Я не думаю, что в этом лесу засела
шайка головорезов. Тут что-то другое.
- О чем вы говорили с Босье? - спросил Хью. - И что
было потом?
- Он приехал, когда я творил свою вечернюю молитву вот в
этой самой часовне. Он вошел и сказал, что хочет посмотреть на
юношу, который находится у меня в услужении, и что, видимо, я
был обманут, когда взял его к себе. Дескать, он разыскивает
своего беглого виллана и что ему сказали, мол, мой слуга тех же
лет и той же внешности, и к тому же появился в этих местах
недавно и никто его толком не знает. Он рассказал мне, откуда
приехал и где искал своего беглеца, и где намерен искать далее.
Спрашивал меня, где и когда я впервые встретил своего Гиацинта.
Hо проверить он так ничего и не смог, - сказал Кутред. -
Парня тут не было. Пару часов до того я отослал его с
поручением в Итон. Однако Гиацинт не вернулся. Его нет и по сию
пору. У меня такое впечатление, что он здесь вообще больше не
появится.
- Вы и впрямь полагаете, что он и есть тот самый беглый
Бранд? - спросил Хью.
- Откуда мне знать, но почему бы и нет. Однако, когда он
не вернулся ко мне вчера, я почти уверился в этом. Hе мое это
дело предавать кого-либо возмездию, это дело Господа Бога. Я
даже рад, что не мог ответить ни да, ни нет и что Гиацинта не
было здесь.
- Hо ведь даже если он пронюхал, что охотники напали на
его след, он все равно вернулся бы к вам сегодня, - заметил
Кадфаэль. - Босье уехал несолоно хлебавши, и даже если
Гиацинту угрожал его новый визит сюда, он вполне мог скрыться
снова, рассчитывая на то, что вы не выдадите его. Где еще он
мог чувствовать себя в большей безопасности, чем у святого
отшельника? Hо почему-то он так и не пришел.
- А теперь вы сообщаете мне, что его хозяин мертв, если
конечно он его хозяин, - мрачно сказал Кутред. - Даже убит!
Похоже, мой слуга Гиацинт проведал о приезде Босье и сделал
нечто большее, чем просто исчез. Похоже, он предпочел убийство
тому, чтобы тихо сидеть где-нибудь в укромном уголке и
дожидаться, когда его хозяин уедет отсюда. Видимо, я никогда
уже не увижу своего Гиацинта. До Уэльса рукой подать, а там
даже чужак без роду и племени может найти себе работу, хоть и
не самую хорошую. Hет, он не вернется, никогда не вернется.
В эту минуту у Кадфаэля возникло странное ощущение, как
если бы краешком сознания он понял, а не по-настоящему вспомнил
- у него мелькнула мысль об Аннет, которая вошла в отцовскую
сторожку вся сияющая, взволнованная, таинственная, с дубовым
листиком в растрепанных волосах. Ее легкий румянец и учащенное
дыхание свидетельствовали о том, что девушке пришлось
пробежаться. И это было примерно час спустя после повечерия,
когда Дрого Босье наверняка уже лежал мертвый в миле от дома
лесничего на обочине тропы, ведущей в Шрусбери. Вообще-то Аннет
выходила из дома по делам, запереть на ночь курятник и хлев, но
больно уж долго она отсутствовала и вернулась вся
раскрасневшаяся, с блестящими глазами, словно девушка,
вернувшаяся со свидания с возлюбленным. И разве не говорила она
добрых слов о Гиацинте и разве не слушала с видимым
удовольствием отцовские похвалы в его адрес?
- Когда вы впервые встретились с этим юношей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63