Тем более, что этих ее слез и объятий никто от нее
никогда не ожидал и не видел.
От аббатства до Итонского манора было немногим больше семи
миль, но, к чести монастыря Святых Петра и Павла, по столь
печальному случаю монахов и мальчика отправили верхом. Леди
Дионисия заранее прислала грума с крепким валлийским пони для
своего возлюбленного внука, что было, видимо, первым шагом в ее
кампании по переманиванию мальчика на свою сторону. Этот
подарок был принят с огромным удовольствием, но леди Дионисии
вряд ли стоило этим особенно обольщаться. Поскольку подарок
есть подарок, а дети достаточно проницательны, остро чувствуют,
что движет старшими, и знают, когда дар приносится им от
чистого сердца, без тайного умысла получить что-то взамен. Тем
не менее осенним утром, ясным и росистым, Ричард, гордый и
счастливый, сел верхом на своего пони, радуясь, что сегодня не
будет уроков и почти забыв о печальном поводе своей поездки.
Грум, длинноногий парень лет шестнадцати, бежал рядом и, держа
пони под уздцы, перевел его через брод у Рокстера, в том самом
месте, где несколько сот лет назад переходили Северн римляне.
Здесь от их пребывания не осталось ничего, кроме мрачной
разрушенной стены, бурой лентой тянувшейся вдоль зеленых полей;
камни, из которых она была некогда сложена, местные жители
давным-давно растащили на свои хозяйственные нужды. В этих
местах, где прежде, говорят, стоял город с крепостью, ныне
раскинулся богатый манор с плодородными тучными землями и
процветающей церковью с четырьмя канониками.
В дороге Кадфаэль с интересом поглядывал по сторонам,
поскольку Рокстер был одним из тех двух маноров, которые леди
Дионисия вознамерилась присоединить к владениям Люделов, женив
Ричарда на Хильтруде Эстли. Это был и впрямь лакомый кусочек.
Земли. раскинувшиеся перед ними к северу от реки, были заняты
заливными лугами и волнообразными полями, поднимавшимися там и
сям на пологие зеленые холмы; по краям виднелись небольшие
рощицы, уже тронутые золотом осенней листвы. Вдали, на
горизонте, маячил лесистый кряж Рекин, тяжелое кружево леса
тянулось вниз по склонам к Северну, обволакивая темной гривой
деревьев земли Люделов и принадлежащий монастырю Эйтонский лес.
Между фермой Эйтон и домом Ричарда Людела в Итоне было не более
мили. Да и сами эти названия, Эйтон и Итон, происходили от
одного корня, однако время развело их, а нормандская страсть к
порядку закрепила различие в их написании.
Вскоре путники достигли манора Люделов. Перед ними теперь
возвышался даже не холм, а целая гора со скальными выходами,
видневшимися среди древесных крон ближе к вершине. У самого
подножья, на лугу, располагалась деревня. Сам же манор,
окруженный высоким частоколом, стоял над криптой вместе с
расположенной рядом церковкой. Первоначально она была просто
часовней, подчинявшейся Лейтонской церкви, что была всего в
двух милях ниже по реке.
У частокола путники спешились, и как только Ричард ступил
на землю, брат Павел крепко взял его за руку. Тем временем
навстречу им из дома вышла леди Дионисия, поспешно спустилась
по ступенькам, решительно подошла к своему внуку и,
склонившись, поцеловала его. Ричард безропотно поднял для
поцелуя несколько испуганное лицо, но руку брата Павла не
отпустил, продолжая крепко держаться за нее. С одной стороны,
он знал, что его охраняют, но был не вполне уверен в надежности
этой охраны.
Кадфаэль с любопытством поглядывал на старую леди,
поскольку, хоть и был наслышан о ней, никогда прежде не видел
ее. Леди Дионисия была высока и стройна, ей никак нельзя было
дать больше пятидесяти пяти, и на здоровье она явно не
жаловалась. Более того, она была по-своему красива, -
правильные черты лица, серые глаза, холодный взгляд. Однако в
этом ледяном взоре трудно было не заметить пламени,
вспыхнувшего в ее глазах, когда она увидела эскорт Ричарда и
осознала силу противника. За ее спиной толпились домочадцы,
рядом стоял приходской священник. Приступ, похоже, пока
откладывался. Быть может, после, когда покойного Ричарда Людела
похоронят и гости войдут в дом на поминки, она сделает свой
первый ход. Едва ли в такой день наследнику удастся избежать
общества своей бабушки.
Пышная похоронная процессия направилась в сторону
кладбища. Hе без интереса брат Кадфаэль разглядывал домочадцев
покойного, начиная от Джона Лонгвуда и кончая совсем еще юным
деревенским пастухом. Все говорило о том, что Итон процветал
под управлением Джона и все его жители были довольны своей
судьбой. Так что у Хью были все основания не беспокоиться. Hа
похороны пришли и соседи, среди них Фулке Эстли, жадно
оглядывавший владения Люделов, которые намеревался заполучить в
свое пользование, в случае если намечавшийся брак его дочери не
сорвется. Кадфаэль видел его пару раз в Шрусбери, - крупный,
начинающий полнеть осанистый мужчина лет под пятьдесят,
движения замедленные - полная противоположность неугомонной,
темпераментной женщине, с мрачным видом стоявшей над могилой
своего сына. Рядом с ней замер Ричард, бабушкина рука лежала у
него на плече, - скорее рука хозяйки, а не защитницы. Глаза
мальчика были широко распахнуты, равно как отверстая могила его
отца, которая вот-вот должна была закрыться. Одно дело, когда
смерть далеко, и совсем другое, когда она прямо перед тобой. До
этой минуты Ричард не вполне еще понимал всю бесповоротность
этого разрыва и этой потери.
Бабушка так и не сняла своей руки с плеча внука, когда
процессия плакальщиц потянулась обратно в манор, где в доме
были накрыты столы для поминок.
Старческие пальцы леди Дионисии, длинные и крепкие,
намертво вцепились в ткань плаща мальчика. Бабушка провела
внука среди гостей и соседей, не особенно подталкивая его, но
властно, как бы показывая всем, что он здесь хозяин и главная
персона на похоронах своего отца. Hичего худого в этом не было.
Впрочем, Ричард и без того был вполне осведомлен о своем
положении и мог дать отпор любым посягательствам на свои
привилегии. Брат Павел наблюдал за всем этим с некоторой
тревогой и шепнул Кадфаэлю, что надо бы увезти мальчика отсюда
еще до того, как разъедутся гости, а иначе они рискуют остаться
вообще без него, поскольку свидетелей уже не будет. Вряд ли
мальчика станут удерживать силой на глазах священника и
приезжих соседей.
Кадфаэль разглядывал прибывших в Итон:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
никогда не ожидал и не видел.
От аббатства до Итонского манора было немногим больше семи
миль, но, к чести монастыря Святых Петра и Павла, по столь
печальному случаю монахов и мальчика отправили верхом. Леди
Дионисия заранее прислала грума с крепким валлийским пони для
своего возлюбленного внука, что было, видимо, первым шагом в ее
кампании по переманиванию мальчика на свою сторону. Этот
подарок был принят с огромным удовольствием, но леди Дионисии
вряд ли стоило этим особенно обольщаться. Поскольку подарок
есть подарок, а дети достаточно проницательны, остро чувствуют,
что движет старшими, и знают, когда дар приносится им от
чистого сердца, без тайного умысла получить что-то взамен. Тем
не менее осенним утром, ясным и росистым, Ричард, гордый и
счастливый, сел верхом на своего пони, радуясь, что сегодня не
будет уроков и почти забыв о печальном поводе своей поездки.
Грум, длинноногий парень лет шестнадцати, бежал рядом и, держа
пони под уздцы, перевел его через брод у Рокстера, в том самом
месте, где несколько сот лет назад переходили Северн римляне.
Здесь от их пребывания не осталось ничего, кроме мрачной
разрушенной стены, бурой лентой тянувшейся вдоль зеленых полей;
камни, из которых она была некогда сложена, местные жители
давным-давно растащили на свои хозяйственные нужды. В этих
местах, где прежде, говорят, стоял город с крепостью, ныне
раскинулся богатый манор с плодородными тучными землями и
процветающей церковью с четырьмя канониками.
В дороге Кадфаэль с интересом поглядывал по сторонам,
поскольку Рокстер был одним из тех двух маноров, которые леди
Дионисия вознамерилась присоединить к владениям Люделов, женив
Ричарда на Хильтруде Эстли. Это был и впрямь лакомый кусочек.
Земли. раскинувшиеся перед ними к северу от реки, были заняты
заливными лугами и волнообразными полями, поднимавшимися там и
сям на пологие зеленые холмы; по краям виднелись небольшие
рощицы, уже тронутые золотом осенней листвы. Вдали, на
горизонте, маячил лесистый кряж Рекин, тяжелое кружево леса
тянулось вниз по склонам к Северну, обволакивая темной гривой
деревьев земли Люделов и принадлежащий монастырю Эйтонский лес.
Между фермой Эйтон и домом Ричарда Людела в Итоне было не более
мили. Да и сами эти названия, Эйтон и Итон, происходили от
одного корня, однако время развело их, а нормандская страсть к
порядку закрепила различие в их написании.
Вскоре путники достигли манора Люделов. Перед ними теперь
возвышался даже не холм, а целая гора со скальными выходами,
видневшимися среди древесных крон ближе к вершине. У самого
подножья, на лугу, располагалась деревня. Сам же манор,
окруженный высоким частоколом, стоял над криптой вместе с
расположенной рядом церковкой. Первоначально она была просто
часовней, подчинявшейся Лейтонской церкви, что была всего в
двух милях ниже по реке.
У частокола путники спешились, и как только Ричард ступил
на землю, брат Павел крепко взял его за руку. Тем временем
навстречу им из дома вышла леди Дионисия, поспешно спустилась
по ступенькам, решительно подошла к своему внуку и,
склонившись, поцеловала его. Ричард безропотно поднял для
поцелуя несколько испуганное лицо, но руку брата Павла не
отпустил, продолжая крепко держаться за нее. С одной стороны,
он знал, что его охраняют, но был не вполне уверен в надежности
этой охраны.
Кадфаэль с любопытством поглядывал на старую леди,
поскольку, хоть и был наслышан о ней, никогда прежде не видел
ее. Леди Дионисия была высока и стройна, ей никак нельзя было
дать больше пятидесяти пяти, и на здоровье она явно не
жаловалась. Более того, она была по-своему красива, -
правильные черты лица, серые глаза, холодный взгляд. Однако в
этом ледяном взоре трудно было не заметить пламени,
вспыхнувшего в ее глазах, когда она увидела эскорт Ричарда и
осознала силу противника. За ее спиной толпились домочадцы,
рядом стоял приходской священник. Приступ, похоже, пока
откладывался. Быть может, после, когда покойного Ричарда Людела
похоронят и гости войдут в дом на поминки, она сделает свой
первый ход. Едва ли в такой день наследнику удастся избежать
общества своей бабушки.
Пышная похоронная процессия направилась в сторону
кладбища. Hе без интереса брат Кадфаэль разглядывал домочадцев
покойного, начиная от Джона Лонгвуда и кончая совсем еще юным
деревенским пастухом. Все говорило о том, что Итон процветал
под управлением Джона и все его жители были довольны своей
судьбой. Так что у Хью были все основания не беспокоиться. Hа
похороны пришли и соседи, среди них Фулке Эстли, жадно
оглядывавший владения Люделов, которые намеревался заполучить в
свое пользование, в случае если намечавшийся брак его дочери не
сорвется. Кадфаэль видел его пару раз в Шрусбери, - крупный,
начинающий полнеть осанистый мужчина лет под пятьдесят,
движения замедленные - полная противоположность неугомонной,
темпераментной женщине, с мрачным видом стоявшей над могилой
своего сына. Рядом с ней замер Ричард, бабушкина рука лежала у
него на плече, - скорее рука хозяйки, а не защитницы. Глаза
мальчика были широко распахнуты, равно как отверстая могила его
отца, которая вот-вот должна была закрыться. Одно дело, когда
смерть далеко, и совсем другое, когда она прямо перед тобой. До
этой минуты Ричард не вполне еще понимал всю бесповоротность
этого разрыва и этой потери.
Бабушка так и не сняла своей руки с плеча внука, когда
процессия плакальщиц потянулась обратно в манор, где в доме
были накрыты столы для поминок.
Старческие пальцы леди Дионисии, длинные и крепкие,
намертво вцепились в ткань плаща мальчика. Бабушка провела
внука среди гостей и соседей, не особенно подталкивая его, но
властно, как бы показывая всем, что он здесь хозяин и главная
персона на похоронах своего отца. Hичего худого в этом не было.
Впрочем, Ричард и без того был вполне осведомлен о своем
положении и мог дать отпор любым посягательствам на свои
привилегии. Брат Павел наблюдал за всем этим с некоторой
тревогой и шепнул Кадфаэлю, что надо бы увезти мальчика отсюда
еще до того, как разъедутся гости, а иначе они рискуют остаться
вообще без него, поскольку свидетелей уже не будет. Вряд ли
мальчика станут удерживать силой на глазах священника и
приезжих соседей.
Кадфаэль разглядывал прибывших в Итон:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63