Индия промолчала, и виконт задал очередной вопрос:
— Так что же случилось? Почему ты оставила Котсуолд?
Она тяжко вздохнула.
— Мне пришлось покинуть этот дом, потому что… Мистер Олмстед вел себя не слишком любезно.
— Он обидел тебя, Индия?
— Вы же знаете, что это не так.
— Но что же все-таки случилось?
Она довольно долго молчала, наконец проговорила:
— Я старалась вести себя наилучшим образом, но, очевидно, у меня это не всегда получалось. Полагаю, мистер Олмстед был рад, что я в конце концов оставила это место.
«Слишком уж уклончивый ответ», — подумал Саут.
— И как давно это было, Индия?
— Шесть… нет, семь лет назад.
— Но ты же тогда сама была ребенком.
— Мне было семнадцать, и я едва ли нуждалась в гувернантке.
— Нет, тебе было шестнадцать.
— Да, верно, шестнадцать. Но это не имеет значения.
— И больше ты не нанималась в гувернантки?
— Нет.
— Потому что у тебя нет к этому склонности? Или потому что не желала этим заниматься?
— И то и другое.
Он хотел задать еще один вопрос, но тут Индия приподнялась и, свесив вниз руку, подхватила с пола свою ночную сорочку. Тотчас же надев ее, она отбросила одеяло к Сауту и, вскочив с постели, заявила:
— Я бы хотела позавтракать, милорд. Если вы собираетесь без передышки задавать мне вопросы, вам не мешало бы и кормить меня.
Виконт попытался схватить ее за руку, но Индия ловко уклонилась и, направившись к двери, пробормотала:
— Я должна одеться…
В следующее мгновение она вышла из комнаты.
Саут сел на постели и уставился на закрывшуюся за Индией дверь. Потом покосился на окно и увидел, что стало уже совсем светло. Вечером он не позаботился о том, чтобы задернуть занавески, а у Индии не было причины сделать это, когда она пришла к нему среди ночи. Но вместе со светом дня воцарилась иная реальность, и эта реальность, судя по всему, пришлась Индии не по вкусу. Но почему? Неужели она стыдилась его? Неужто такое возможно? Ведь у нее не было тайн от его губ и рук — она позволяла ему абсолютно все. Более того, она позволила ему обладать ею… Но почему же Индия сейчас так изменилась? Почему так внезапно покинула его?
Саут в задумчивости поднялся с постели. Теперь в комнате стало теплее, и он не спеша умылся. Затем начал одеваться. Одеваясь, он услышал, как Индия вышла из своей спальни и направилась к лестнице. Когда виконт наконец последовал за ней, у него вновь накопилось множество вопросов.
Как только он переступил порог кухни, Индия протянула ему деревянную ложку на длинной ручке:
— Помешивайте овсяную кашу, милорд, чтобы она не подгорела. Нет ничего отвратительнее подгорелой овсянки.
Саут усмехнулся.
— Если это самое гадкое, что тебе доводилось есть, то ты очень неплохо питалась.
Он взял ложку и принялся помешивать кашу. Индия вытащила из печи хлеб и стала разглядывать нижнюю корку. Саут внимательно наблюдал за ней; ему казалось, что она слишком уж уверенно чувствует себя на кухне.
Когда они уселись за стол, виконт спросил:
— Почему ты вдруг решила играть роль скромницы?
— Не хочу вас поощрять, — с невозмутимым видом ответила Индия.
— О Господи… — пробормотал виконт. Он поднялся со стула, но тут же снова уселся и в задумчивости проговорил: — Возможно, ты права… Если бы ты не скромничала, я, наверное, набросился бы на тебя прямо здесь, за столом. Индия едва заметно улыбнулась.
— Именно так я и подумала, милорд. Вас надо держать в узде. Почему вы на меня так смотрите? Почему не едите овсянку?
Саут склонился над тарелкой. Съев несколько ложек каши, он снова поднял голову.
— Индия, мне кажется, что ты хочешь меня о чем-то спросить. Я прав?
Она молча отрезала себе горбушку хлеба и принялась намазывать его джемом. Наконец проговорила:
— Мне бы хотелось, чтобы вы рассказали о плавучей тюрьме. Так вы расскажете?
Саута этот вопрос застал врасплох. Пожав плечами, он пробормотал:
— Рассказать о тюрьме? А что именно?
— Ну например… Когда это случилось?
— Десять лет назад. Я тогда находился у берегов Испании. После мятежа Наполеон захватил Мадрид, и король бежал. А в Атлантике и на Средиземном море почти ежедневно происходили морские сражения. Мне ужасно не повезло — что корабль захватили лягушатники, и я оказался в плену.
— За вас не заплатили выкуп?
— Нет. В то время все было очень неопределенно. Нас перевели на баржу и держали там, пока дипломаты торговались и решали нашу судьбу.
— Вы сказали, что находились в плену восемь месяцев.
— Да.
— Это очень большой срок.
— Да.
Лаконичные ответы Саута были весьма красноречивы — конечно же, ему не хотелось говорить на эту тему. Немного помедлив, Индия спросила:
— Тогда вы жалели о том, что решили служить во флоте?
— Нет. Жалел только о том, что мы с отцом сначала из-за этого повздорили и наговорили друг другу много обидных слов. Он не хотел, чтобы я служил. Видишь ли, для этого не было оснований, кроме моего желания и решимости. Думаю, отец почувствовал, что в этом крылся вызов. И тогда он сдался и одобрил мое решение. Оказалось, что отец много мудрее, чем я полагал. Если бы он не сдался, мы, возможно, никогда бы не помирились. Я понял это много месяцев спустя, когда находился на барже.
Индия заметила, что губы виконта тронула улыбка, и она догадалась, что ее вызвало.
— Вы ему сказали об этом, да?
— Сказал, как только увиделся с ним.
— И он согласился с вами?
— Конечно, — ответил Саут. — Потом он позвал мою мать, чтобы и она это услышала. По-видимому, то, что я побывал в плену, не улучшило ее мнения о муже. Не думаю, что ей было бы легко простить его, если бы я не вернулся домой.
— Вы же ее сын… — сказала Индия. — Наверное, для любой матери это было бы очень тяжело.
Саут пожал плечами:
— Возможно. Но следует заметить, что она всегда убеждена в своей правоте.
— А вы, судя по всему, с ней не согласны.
— Она моя мать, но вовсе не совесть. И я не раз пытался сказать ей об этом. Конечно, не в такой резкой форме.
— Расскажите, как вас освободили, — попросила Индия. — Вам помогли дипломаты?
— Нет. Если бы я дожидался их помощи, то, возможно, до сих пор находился бы в плену. В конце концов я понял, что имеется только один способ вернуть себе свободу. Этот способ — бегство.
— Бегство? — удивилась Индия. — Но как же вам удалось?
— Умер мистер Тиббитс, — ответил Саут. — Мы с ним были скованы одной цепью. Чтобы убрать его труп, тюремщикам пришлось отделить нас друг от друга. Они сняли сковывавшую нас цепь, и я воспользовался своим шансом. К счастью, наши тюремщики не были готовы к нападению. Вероятно, они полагали, что после столь долгого заточения заключенные на это не способны.
Саут отложил ложку и взял чашку. Держа чашку обеими руками, он поднес ее ко рту. Сделав глоток чаю, вновь заговорил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78