Он мог бы даже сказать, сколько часов прошло с тех пор.
Блэквуд ненадолго задумался, потом вновь заговорил:
— Мне стало известно из разных источников, что ты трижды врывался в театр во время репетиции и что досаждал родственникам мистера Кендалла и мистера Радерфорда вопросами, на которые они не могли ответить, да и не захотели бы отвечать, если бы даже смогли. Кроме того, тебя видели в трущобах Холборна, ты был у леди Маккуэй-Хауэлл. Тем самым ты невольно привлек ее внимание к расследованию в министерстве иностранных дел. Наконец, что твоя матушка все больше склоняется к мысли, что ты тронулся умом. Эту последнюю новость я услышал непосредственно из уст твоего отца, у которого, конечно, есть и другие заботы. Но твоя мать настояла на том, чтобы он поговорил о тебе со мной.
Виконт хотел что-то сказать, но полковник продолжал:
— Всего лишь за три недели, Саут, ты успел совершить столько непростительных ошибок — выдающееся достижение. Стоит к этому добавить и то, что ты уже побывал в Марлхейвене и досаждал графине вопросами о ее сыне и местонахождении мисс Парр. Как видишь, я все о тебе знаю.
Саут снова попытался заговорить, но полковник поднял руку и разразился заключительной тирадой.
— Твои друзья обратились ко мне с просьбой: я должен добиться твоего согласия на то, чтобы ты разрешил им помочь тебе. Теперь, когда расследование Норта, касающееся Джентльмена Вора, удачно завершено, а с Элизабет все в порядке, Нортхем мог бы тебе помочь.
Саут вскочил на ноги.
— И оставить Элизабет вдовой, сэр? Нет, не хочу, чтобы это несчастье оказалось на моей совести.
Полковник с удивлением взглянул на собеседника:
— Значит, ты по-прежнему настаиваешь на своем?
— Настаиваю, сэр. Я принял твердое решение. Индии нет в Лондоне. Возможно, Маргрейв увез ее за границу. Или прячет в одном из своих поместий. И у меня теперь есть веские основания подозревать, что это — Марлхейвен.
— Но ты ведь уже был там, — заметил Блэквуд. — И графиня едва ли примет тебя, если ты представишь ей такое же обоснование своего визита, как в первый раз. Чем, собственно говоря, второй визит будет отличаться от первого?
— Видите ли, сэр, я нанесу этот визит в таком облике, что моя собственная мать не узнала бы меня. Тем более не узнает родительница Маргрейва.
— Конечно, вы должны ехать, — сказала Элизабет. Графиня с удивлением взирала на мужа и его друзей. — Не могу понять вашей нерешительности. Прошло уже более недели с его отъезда, а от него никаких известий. Если бы кто-нибудь из вас оказался в опасности, Саут не колебался бы ни минуты. Он помчался бы на помощь. А разве он не помог тебе, Норт? — Элизабет с осуждением посмотрела на супруга.
Нортхем в смущении откашлялся и пробормотал:
— Видишь ли, Саут стоял на своем. Он упорно утверждал, что ему не требуется наша помощь. Об этом он сказал и полковнику, и тому не удалось его уговорить.
— Это не имеет значения, — возразила Элизабет. — Разве Саут когда-нибудь просил вас о помощи? А вы, Уэст? Разве не вы мне рассказывали, как Саут в Хэмбрик-Холле опрокинул столы на «епископов»? Разве тогда он просил вас помочь ему? Насколько я помню, нет. А ведь Саут прекрасно знал, что для него приготовлена западня. И по доброй воле отправился на заседание Трибунала, а вы в это время стояли за дверью и слушали… — Графиня вздохнула и добавила: — Полагаю, вы обязаны поехать.
Друзья молча переглянулись. Наконец Уэст проговорил:
— Думаю, что Саут не поблагодарит нас за вмешательство. Вполне возможно, что после этого даже не захочет с нами разговаривать.
Норт пожал плечами.
— И все же мне кажется, что Элизабет права. Мы должны отправиться в Марлхейвен. Ист энергично закивал:
— Да-да, конечно. Я всегда считал, что мы так и не отблагодарили его должным образом за то, что произошло в Хэмбрик-Холле. И думаю, что теперь мы сможем это сделать.
Уэст откинулся на спинку стула и заявил:
— Что ж, согласен. Ведь мы поклялись быть друзьями до конца жизни, и это — наша единственная истина. Все остальные мы отвергаем.
Элизабет наконец-то улыбнулась. Она не сомневалась, что друзья примут именно такое решение.
Стоя у окна гостиной, Индия смотрела на залитый лунным светом лабиринт. Когда-то она часто там бродила, но с тех пор прошло уже много лет. Она уходила в это уединенное место всякий раз, когда приезжала в Марлхейвен. В то время Маргрейва отвлекала болезнь отца, и он не досаждал ей. Иногда она брала с собой альбом и садилась с ним у фонтана. Ей нравилось рисовать то, что подсказывала фантазия, то, что приходило в голову.
Но что же именно она тогда рисовала?
Индия прижала ладонь к холодному оконному стеклу и улыбнулась. Да, она прекрасно помнила свои фантазии. Помнила замок, башню и томившуюся в ней принцессу. Разумеется, был и рыцарь на коне, примчавшийся ее спасать. А если она изображала дракона, то не забывала изобразить и победителя чудовища.
Но в жизни же все было иначе.
Тут в дверной скважине залязгал ключ, но Индия даже не обернулась; она прекрасно знала, что это или Маргрейв, или его мать — никто, кроме них, не заходил в эти комнаты.
— Я принес тебе ужин, — послышался голос Маргрейва.
Индия наконец-то обернулась. — Будешь есть здесь?
Она кивнула и прикрыла глаза.
— Да, если не возражаете. Вот за этим столом.
Индия надеялась, что граф с ней не останется и не помешает ей. Большую часть утра она провела, стараясь вытащить расшатавшуюся половицу под своим платяным шкафом. Индия устроила под шкафом тайник и собиралась прятать там пищу — по крайней мере в течение недели. За это время ничего не случилось бы — разве что мыши разжирели бы от жирных соусов, приправленных опиумом, и глаза у них остекленели бы.
— Сегодня у тебя на ужин пирог, — сообщил Маргрейв. — Миссис Гувер испекла его специально для тебя.
— Да, спасибо. — Индия снова кивнула и обняла себя за плечи.
Граф внимательно посмотрел на нее и проговорил:
— Если тебе холодно, следует отойти от окна.
Проигнорировав это замечание, Индия спросила:
— Вы будете ужинать со мной?
Глядя на нее все так же пристально, Маргрейв ответил:
— Нет, я уже ужинал. Мать попросила составить ей компанию, и было бы невежливо отказаться. Она не нуждается ни в чем, кроме моего общества, и больше ни о чем меня не просит.
— Да, конечно.
Индия наконец-то отошла от окна и, усевшись за низенький столик, сняла крышку с блюда с пирогом. Рот ее тотчас же наполнился слюной — трудно было устоять перед искушением. Отрезав большой кусок пирога, она взяла в руку вилку.
— Он не придет, Индия, — неожиданно сказал Маргрейв.
Индия молча принялась за пирог.
— Он не может прийти. Понимаешь? Он мертв. Сгорел во время пожара. Как и твои родители.
Рука, лежавшая у нее на коленях, сжалась в кулак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Блэквуд ненадолго задумался, потом вновь заговорил:
— Мне стало известно из разных источников, что ты трижды врывался в театр во время репетиции и что досаждал родственникам мистера Кендалла и мистера Радерфорда вопросами, на которые они не могли ответить, да и не захотели бы отвечать, если бы даже смогли. Кроме того, тебя видели в трущобах Холборна, ты был у леди Маккуэй-Хауэлл. Тем самым ты невольно привлек ее внимание к расследованию в министерстве иностранных дел. Наконец, что твоя матушка все больше склоняется к мысли, что ты тронулся умом. Эту последнюю новость я услышал непосредственно из уст твоего отца, у которого, конечно, есть и другие заботы. Но твоя мать настояла на том, чтобы он поговорил о тебе со мной.
Виконт хотел что-то сказать, но полковник продолжал:
— Всего лишь за три недели, Саут, ты успел совершить столько непростительных ошибок — выдающееся достижение. Стоит к этому добавить и то, что ты уже побывал в Марлхейвене и досаждал графине вопросами о ее сыне и местонахождении мисс Парр. Как видишь, я все о тебе знаю.
Саут снова попытался заговорить, но полковник поднял руку и разразился заключительной тирадой.
— Твои друзья обратились ко мне с просьбой: я должен добиться твоего согласия на то, чтобы ты разрешил им помочь тебе. Теперь, когда расследование Норта, касающееся Джентльмена Вора, удачно завершено, а с Элизабет все в порядке, Нортхем мог бы тебе помочь.
Саут вскочил на ноги.
— И оставить Элизабет вдовой, сэр? Нет, не хочу, чтобы это несчастье оказалось на моей совести.
Полковник с удивлением взглянул на собеседника:
— Значит, ты по-прежнему настаиваешь на своем?
— Настаиваю, сэр. Я принял твердое решение. Индии нет в Лондоне. Возможно, Маргрейв увез ее за границу. Или прячет в одном из своих поместий. И у меня теперь есть веские основания подозревать, что это — Марлхейвен.
— Но ты ведь уже был там, — заметил Блэквуд. — И графиня едва ли примет тебя, если ты представишь ей такое же обоснование своего визита, как в первый раз. Чем, собственно говоря, второй визит будет отличаться от первого?
— Видите ли, сэр, я нанесу этот визит в таком облике, что моя собственная мать не узнала бы меня. Тем более не узнает родительница Маргрейва.
— Конечно, вы должны ехать, — сказала Элизабет. Графиня с удивлением взирала на мужа и его друзей. — Не могу понять вашей нерешительности. Прошло уже более недели с его отъезда, а от него никаких известий. Если бы кто-нибудь из вас оказался в опасности, Саут не колебался бы ни минуты. Он помчался бы на помощь. А разве он не помог тебе, Норт? — Элизабет с осуждением посмотрела на супруга.
Нортхем в смущении откашлялся и пробормотал:
— Видишь ли, Саут стоял на своем. Он упорно утверждал, что ему не требуется наша помощь. Об этом он сказал и полковнику, и тому не удалось его уговорить.
— Это не имеет значения, — возразила Элизабет. — Разве Саут когда-нибудь просил вас о помощи? А вы, Уэст? Разве не вы мне рассказывали, как Саут в Хэмбрик-Холле опрокинул столы на «епископов»? Разве тогда он просил вас помочь ему? Насколько я помню, нет. А ведь Саут прекрасно знал, что для него приготовлена западня. И по доброй воле отправился на заседание Трибунала, а вы в это время стояли за дверью и слушали… — Графиня вздохнула и добавила: — Полагаю, вы обязаны поехать.
Друзья молча переглянулись. Наконец Уэст проговорил:
— Думаю, что Саут не поблагодарит нас за вмешательство. Вполне возможно, что после этого даже не захочет с нами разговаривать.
Норт пожал плечами.
— И все же мне кажется, что Элизабет права. Мы должны отправиться в Марлхейвен. Ист энергично закивал:
— Да-да, конечно. Я всегда считал, что мы так и не отблагодарили его должным образом за то, что произошло в Хэмбрик-Холле. И думаю, что теперь мы сможем это сделать.
Уэст откинулся на спинку стула и заявил:
— Что ж, согласен. Ведь мы поклялись быть друзьями до конца жизни, и это — наша единственная истина. Все остальные мы отвергаем.
Элизабет наконец-то улыбнулась. Она не сомневалась, что друзья примут именно такое решение.
Стоя у окна гостиной, Индия смотрела на залитый лунным светом лабиринт. Когда-то она часто там бродила, но с тех пор прошло уже много лет. Она уходила в это уединенное место всякий раз, когда приезжала в Марлхейвен. В то время Маргрейва отвлекала болезнь отца, и он не досаждал ей. Иногда она брала с собой альбом и садилась с ним у фонтана. Ей нравилось рисовать то, что подсказывала фантазия, то, что приходило в голову.
Но что же именно она тогда рисовала?
Индия прижала ладонь к холодному оконному стеклу и улыбнулась. Да, она прекрасно помнила свои фантазии. Помнила замок, башню и томившуюся в ней принцессу. Разумеется, был и рыцарь на коне, примчавшийся ее спасать. А если она изображала дракона, то не забывала изобразить и победителя чудовища.
Но в жизни же все было иначе.
Тут в дверной скважине залязгал ключ, но Индия даже не обернулась; она прекрасно знала, что это или Маргрейв, или его мать — никто, кроме них, не заходил в эти комнаты.
— Я принес тебе ужин, — послышался голос Маргрейва.
Индия наконец-то обернулась. — Будешь есть здесь?
Она кивнула и прикрыла глаза.
— Да, если не возражаете. Вот за этим столом.
Индия надеялась, что граф с ней не останется и не помешает ей. Большую часть утра она провела, стараясь вытащить расшатавшуюся половицу под своим платяным шкафом. Индия устроила под шкафом тайник и собиралась прятать там пищу — по крайней мере в течение недели. За это время ничего не случилось бы — разве что мыши разжирели бы от жирных соусов, приправленных опиумом, и глаза у них остекленели бы.
— Сегодня у тебя на ужин пирог, — сообщил Маргрейв. — Миссис Гувер испекла его специально для тебя.
— Да, спасибо. — Индия снова кивнула и обняла себя за плечи.
Граф внимательно посмотрел на нее и проговорил:
— Если тебе холодно, следует отойти от окна.
Проигнорировав это замечание, Индия спросила:
— Вы будете ужинать со мной?
Глядя на нее все так же пристально, Маргрейв ответил:
— Нет, я уже ужинал. Мать попросила составить ей компанию, и было бы невежливо отказаться. Она не нуждается ни в чем, кроме моего общества, и больше ни о чем меня не просит.
— Да, конечно.
Индия наконец-то отошла от окна и, усевшись за низенький столик, сняла крышку с блюда с пирогом. Рот ее тотчас же наполнился слюной — трудно было устоять перед искушением. Отрезав большой кусок пирога, она взяла в руку вилку.
— Он не придет, Индия, — неожиданно сказал Маргрейв.
Индия молча принялась за пирог.
— Он не может прийти. Понимаешь? Он мертв. Сгорел во время пожара. Как и твои родители.
Рука, лежавшая у нее на коленях, сжалась в кулак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78