А до этого времени мне следовало оставаться на попечении викария.
— Тебе хотелось уехать с графиней?
— Не знаю. Поверьте, я действительно не знала… Я делала то, что мне говорили люди, а они говорили, что для меня самое лучшее — поехать с леди Маргрейв. И викарий считал, что мне надо ехать. Многие же утверждали, что я счастливица. Можете представить мое смятение? Родители покинули меня навсегда, а все твердили, что мне ужасно повезло. Да, я действительно не знала, чего мне хочется, — знала лишь одно: в то время мне хотелось умереть.
На глаза Индии навернулись слезы — они повисли на концах ее длинных ресниц, а потом покатились по щекам. Но казалось, она не сознавала, что плачет. Она даже не видела виконта, хотя по-прежнему смотрела на него.
Саут чуть приподнялся и привлек ее к себе.
— Иди сюда, — прошептал он. — Пожалуйста…
В следующее мгновение Индия оказалась в его объятиях. Он крепко прижимал ее к себе, но она рыдала все громче, и тело ее содрогалось от бурных рыданий. Время от времени она что-то лепетала, но виконту ее слова казались совершенно бессмысленными. В какой-то момент он наконец понял, что говорила Индия, и похолодел.
— Меня тоже… почему?.. — бормотала она — Почему меня тоже не убили?
Глава 11
Саут по-прежнему обнимал ее, а она, все еще всхлипывая, старалась покрепче к нему прижаться. Наконец, исчерпав все свои слезы, она затихла у него на груди. Минуту спустя отстранилась и отвернулась, чтобы утереть слезы кулачками. Саут вытащил из кармана носовой платок, и Индия, принимая его, в смущении пробормотала:
— Простите… я не умею плакать красиво. — Она отвела с влажной щеки прядь волос и добавила: — Благодарю вас. Вы так бережно со мной обращаетесь…
Саут откашлялся, прочищая горло, и проговорил:
— Хочешь прилечь? Я больше не стану приставать к тебе с вопросами.
Но Индия понимала, что для нее это была бы лишь короткая передышка. Тяжко вздохнув, она пробормотала:
— Нет, давайте закончим. Есть вещи, о которых следует рассказать.
— Что ж, хорошо, — кивнул Саут.
Он помог Индии сесть на кушетку, затем снова уселся на стул. Индия подобрала под себя ноги и, не сводя глаз с огня в камине, продолжала свой рассказ:
— И вот я оказалась на попечении леди Маргрейв. Знаете, трудно описать ее отношение ко мне. Я не замечала, чтобы она очень интересовалась моими делами, но каким-то образом ей было известно обо мне все, что бы я ни делала. Впрочем, она иногда рассматривала мои акварели и вышивание и делала замечания по поводу моих манер. И все же нельзя сказать, что графиня была слишком уж придирчивой. Возможно, она просто выполняла свой долг, свои обязательства.
— Какие обязательства? — удивился Саут.
— Нет-нет, никаких обязательств… У нее были обязательства только по отношению к сыну. Мне казалось, что леди Маргрейв почти никогда и ни в чем ему не отказывала.
— Значит, это он попросил ее поселить тебя в Мерримонте?
Индия кивнула:
— Да, хотел продемонстрировать свое милосердие. Так он это объяснил мне. Сказал, что когда-нибудь станет графом и потому должен быть готовым нести всю ответственность, налагаемую этим положением. А мне предстояло стать первой в списке его благодеяний.
Индия усмехнулась и, немного помолчав, продолжала:
— Я никогда не тешила себя надеждой, что леди Маргрейв когда-нибудь проникнется ко мне нежными чувствами. Впрочем, мне не на что было жаловаться. Меня кормили и одевали. Даже дали мне образование. В основном я жила в Мерримонте, но часто ездила в Марлхейвен, а иногда и в Лондон с леди Маргрейв. Мне нравилось путешествовать, а графиня была не очень требовательной, поэтому я охотно ее сопровождала.
— А как же граф? Он проявлял к тебе внимание?
— Он даже не помнил о моем существовании. Граф жил в Марлхейвене или в Лондоне, и каждый раз, когда мы с ним встречались, ему представляли меня заново. И мы по чти не общались — казалось, он не замечал меня. Я же испытывала от этого облегчение, потому что побаивалась его. Он всегда был надутым и ужасно вежливым, а голос… Граф был невысокого роста, и потому его громоподобный бас совершенно не вязался с внешностью. С возрастом он стал часто болеть, и случалось, что меня приводили прямо к его постели. По просьбе графини я иногда читала ему, хотя не сказала бы, что он дорожил моим обществом. И все же он переносил его много легче, чем общество своего сына.
— Они не любили друг друга? — спросил Саут.
— Ничуть.
— И так было всегда?
Индия пожала плечами:
— Не знаю, как обстояло дело до моего появления в доме.
Саут молча кивнул; казалось, он о чем-то задумался. Индия же между тем продолжала:
— Не припомню случая, когда бы их мнение по какому-нибудь вопросу совпадало. Я видела, как спорят другие люди, если у них возникают разногласия, но у графа с сыном было нечто совсем другое. В этом было… что-то низкое и мелочное. И я радовалась, что они не обращали на меня внимания, когда им случалось сцепиться. Впрочем, они почти всегда о чем-нибудь спорили.
— Они не ладили и тогда, когда граф стал болеть? — спросил Саут.
— Да, в это время особенно. Право, не знаю, о чем они спорили. Я не присутствовала при их перепалках. За исключением тех случаев, когда леди Маргрейв настаивала на моем присутствии. Но такое бывало нечасто, потому что граф умирал.
— А когда он умер?
— Семь лет назад.
— И примерно в это время ты поступила в гувернантки, — в задумчивости пробормотал Саут.
— Да, верно, — кивнула Индия.
Виконт пристально посмотрел на нее и сказал:
— Только не пытайся убедить меня в том, что эти события никак не связаны.
— Можете думать что угодно, милорд, но согласитесь, место гувернантки вполне соответствовало моему положению. Ведь леди Маргрейв не собиралась вводить меня в общество. Впрочем, я прекрасно ее понимаю…
Саут презрительно усмехнулся.
— Леди Маргрейв могла бы представить обществу даже обезьяну. Она могла бы даже устроить ее брак, если бы только пожелала. Думаю, ты напрасно пытаешься оправдать ее, Индия. Она выпроводила тебя из дома, когда тебе исполнилось шестнадцать, верно?
— Но я уже была готова к этому. Более того, я этого желала.
Саут в задумчивости покачал головой. Ему казалось, что Индия умалчивает о чем-то весьма существенном.
— Это графиня нашла для тебя место?
— Да, графиня. Она все устроила.
— А молодой граф?
— Маргрейв был согласен.
— Значит, он решил покончить с опекой над тобой?
Индия медлила с ответом.
— Видите ли… Я думаю, он хотел проверить, сумею ли я выжить самостоятельно, без поддержки.
— И что же? Он счел твою службу у Олмстеда успехом или поражением?
— Не знаю. Может, успехом. Может, и поражением.
— Не понимаю.
— Дело в том, что после ухода из дома Олмстеда мне снова пришлось воспользоваться помощью Маргрейва.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
— Тебе хотелось уехать с графиней?
— Не знаю. Поверьте, я действительно не знала… Я делала то, что мне говорили люди, а они говорили, что для меня самое лучшее — поехать с леди Маргрейв. И викарий считал, что мне надо ехать. Многие же утверждали, что я счастливица. Можете представить мое смятение? Родители покинули меня навсегда, а все твердили, что мне ужасно повезло. Да, я действительно не знала, чего мне хочется, — знала лишь одно: в то время мне хотелось умереть.
На глаза Индии навернулись слезы — они повисли на концах ее длинных ресниц, а потом покатились по щекам. Но казалось, она не сознавала, что плачет. Она даже не видела виконта, хотя по-прежнему смотрела на него.
Саут чуть приподнялся и привлек ее к себе.
— Иди сюда, — прошептал он. — Пожалуйста…
В следующее мгновение Индия оказалась в его объятиях. Он крепко прижимал ее к себе, но она рыдала все громче, и тело ее содрогалось от бурных рыданий. Время от времени она что-то лепетала, но виконту ее слова казались совершенно бессмысленными. В какой-то момент он наконец понял, что говорила Индия, и похолодел.
— Меня тоже… почему?.. — бормотала она — Почему меня тоже не убили?
Глава 11
Саут по-прежнему обнимал ее, а она, все еще всхлипывая, старалась покрепче к нему прижаться. Наконец, исчерпав все свои слезы, она затихла у него на груди. Минуту спустя отстранилась и отвернулась, чтобы утереть слезы кулачками. Саут вытащил из кармана носовой платок, и Индия, принимая его, в смущении пробормотала:
— Простите… я не умею плакать красиво. — Она отвела с влажной щеки прядь волос и добавила: — Благодарю вас. Вы так бережно со мной обращаетесь…
Саут откашлялся, прочищая горло, и проговорил:
— Хочешь прилечь? Я больше не стану приставать к тебе с вопросами.
Но Индия понимала, что для нее это была бы лишь короткая передышка. Тяжко вздохнув, она пробормотала:
— Нет, давайте закончим. Есть вещи, о которых следует рассказать.
— Что ж, хорошо, — кивнул Саут.
Он помог Индии сесть на кушетку, затем снова уселся на стул. Индия подобрала под себя ноги и, не сводя глаз с огня в камине, продолжала свой рассказ:
— И вот я оказалась на попечении леди Маргрейв. Знаете, трудно описать ее отношение ко мне. Я не замечала, чтобы она очень интересовалась моими делами, но каким-то образом ей было известно обо мне все, что бы я ни делала. Впрочем, она иногда рассматривала мои акварели и вышивание и делала замечания по поводу моих манер. И все же нельзя сказать, что графиня была слишком уж придирчивой. Возможно, она просто выполняла свой долг, свои обязательства.
— Какие обязательства? — удивился Саут.
— Нет-нет, никаких обязательств… У нее были обязательства только по отношению к сыну. Мне казалось, что леди Маргрейв почти никогда и ни в чем ему не отказывала.
— Значит, это он попросил ее поселить тебя в Мерримонте?
Индия кивнула:
— Да, хотел продемонстрировать свое милосердие. Так он это объяснил мне. Сказал, что когда-нибудь станет графом и потому должен быть готовым нести всю ответственность, налагаемую этим положением. А мне предстояло стать первой в списке его благодеяний.
Индия усмехнулась и, немного помолчав, продолжала:
— Я никогда не тешила себя надеждой, что леди Маргрейв когда-нибудь проникнется ко мне нежными чувствами. Впрочем, мне не на что было жаловаться. Меня кормили и одевали. Даже дали мне образование. В основном я жила в Мерримонте, но часто ездила в Марлхейвен, а иногда и в Лондон с леди Маргрейв. Мне нравилось путешествовать, а графиня была не очень требовательной, поэтому я охотно ее сопровождала.
— А как же граф? Он проявлял к тебе внимание?
— Он даже не помнил о моем существовании. Граф жил в Марлхейвене или в Лондоне, и каждый раз, когда мы с ним встречались, ему представляли меня заново. И мы по чти не общались — казалось, он не замечал меня. Я же испытывала от этого облегчение, потому что побаивалась его. Он всегда был надутым и ужасно вежливым, а голос… Граф был невысокого роста, и потому его громоподобный бас совершенно не вязался с внешностью. С возрастом он стал часто болеть, и случалось, что меня приводили прямо к его постели. По просьбе графини я иногда читала ему, хотя не сказала бы, что он дорожил моим обществом. И все же он переносил его много легче, чем общество своего сына.
— Они не любили друг друга? — спросил Саут.
— Ничуть.
— И так было всегда?
Индия пожала плечами:
— Не знаю, как обстояло дело до моего появления в доме.
Саут молча кивнул; казалось, он о чем-то задумался. Индия же между тем продолжала:
— Не припомню случая, когда бы их мнение по какому-нибудь вопросу совпадало. Я видела, как спорят другие люди, если у них возникают разногласия, но у графа с сыном было нечто совсем другое. В этом было… что-то низкое и мелочное. И я радовалась, что они не обращали на меня внимания, когда им случалось сцепиться. Впрочем, они почти всегда о чем-нибудь спорили.
— Они не ладили и тогда, когда граф стал болеть? — спросил Саут.
— Да, в это время особенно. Право, не знаю, о чем они спорили. Я не присутствовала при их перепалках. За исключением тех случаев, когда леди Маргрейв настаивала на моем присутствии. Но такое бывало нечасто, потому что граф умирал.
— А когда он умер?
— Семь лет назад.
— И примерно в это время ты поступила в гувернантки, — в задумчивости пробормотал Саут.
— Да, верно, — кивнула Индия.
Виконт пристально посмотрел на нее и сказал:
— Только не пытайся убедить меня в том, что эти события никак не связаны.
— Можете думать что угодно, милорд, но согласитесь, место гувернантки вполне соответствовало моему положению. Ведь леди Маргрейв не собиралась вводить меня в общество. Впрочем, я прекрасно ее понимаю…
Саут презрительно усмехнулся.
— Леди Маргрейв могла бы представить обществу даже обезьяну. Она могла бы даже устроить ее брак, если бы только пожелала. Думаю, ты напрасно пытаешься оправдать ее, Индия. Она выпроводила тебя из дома, когда тебе исполнилось шестнадцать, верно?
— Но я уже была готова к этому. Более того, я этого желала.
Саут в задумчивости покачал головой. Ему казалось, что Индия умалчивает о чем-то весьма существенном.
— Это графиня нашла для тебя место?
— Да, графиня. Она все устроила.
— А молодой граф?
— Маргрейв был согласен.
— Значит, он решил покончить с опекой над тобой?
Индия медлила с ответом.
— Видите ли… Я думаю, он хотел проверить, сумею ли я выжить самостоятельно, без поддержки.
— И что же? Он счел твою службу у Олмстеда успехом или поражением?
— Не знаю. Может, успехом. Может, и поражением.
— Не понимаю.
— Дело в том, что после ухода из дома Олмстеда мне снова пришлось воспользоваться помощью Маргрейва.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78