Гонтран пришел в ужас от самого себя и воскликнул:
— Никогда, никогда! Жанна не может выйти замуж за убийцу!
Однако у него не хватило силы воли уехать.
Прошло несколько дней, и он написал те страницы в своем дневнике, которые мы поместили в начале этой книги. Он любил Жанну!
VII
«Замок де Вибрэ, октябрь 185* г.
Почти уже шесть недель, как я в Вибрэ. Каждый день я даю клятву прекратить свои мучения и прийти к окончательному решению. Я каждый день собираюсь уехать… и все-таки остаюсь. У меня не хватает решимости, и сердце замирает при мысли, что я не увижу ее более… Потому что, если я уеду, если мне удастся освободиться от чар, удерживающих меня здесь, то я должен буду уехать с тем, чтобы уже никогда не вернуться сюда.
Я не могу сделаться причиной несчастья Жанны. Она начинает любить меня, быть может, лелеет уже чудную мечту… Бедное дитя… Ах, если бы она знала!
Нет, я решительно не могу оставаться здесь! Каждый лишний час все крепче и крепче связывает нас… уехать необходимо!
Завтра я покину Вибрэ и вернусь в Бретань; я поселюсь там в полном уединении, вдали от шума и света!
Боже мой! Как я хотел бы отплатить тем людям, которые украли у меня честь и счастье, мучениями за те мучения, которые они заставляют меня переживать! О! Подлецы!»
VIII
«Боже мой! Неужели я схожу с ума? Барон де Фруадефон только что отвел меня в сторону. Каждое его слово глубоко запало мне в душу. Случилось это после ужина, который, по обычаю глухих провинций, начинается в восемь и кончается в девять. Жанна по знаку отца вышла и удалилась в свою комнату. Барон и я остались у камина в старинной столовой, где по стенам развешены портреты младшей линии нашего рода.
«Маркиз, — внезапно спросил меня де Фруадефон, — сколько тебе лет?».
«Тридцать два, дядя».
«Ты спустил свое родовое имение?»
«Почти что…»
«И тебя чуть не лишил наследства твой дядя, барон де Ласи?» «Увы!» «Ах, молодость, — пробормотал барон снисходительно, — безумная молодость! Однако ты славный и честный малый!» — прибавил он на мой вопросительный взгляд.
Я смотрел с удивлением на барона, не понимая, куда он клонит разговор.
«Маркиз, — продолжал он, — приходила ли тебе в голову мысль о женитьбе?»
«Дядя…» — пробормотал я, смутившись.
«Этим кончают все порядочные люди: браком завершаются безумия юности и им полагают начало суровым взглядам на жизнь зрелого возраста. Ты получишь от шевалье шестьдесят тысяч годовой ренты, и должен найти себе жену, которая принесла бы тебе в приданое столько же, равенство имуществ — залог будущего счастья. Что ты на это скажешь?»
Я вздрогнул и опустил голову.
«Бедный друг, — продолжал барон снисходительным отеческим тоном, каким обыкновенно говорят старики, — мне шестьдесят лет… и я дорогою ценою приобрел прозорливость, которая дает мне возможность читать в сердцах людей…»
Я вздрогнул снова, и холодный пот внезапно выступил у меня на лбу.
«Предлагаю тебе, подобно римлянам, перед началом враждебных действий, мир или войну… Война — это прощание, оседланная лошадь, на которую ты сядешь завтра утром. Мир — это брак. Моя прозорливость не обманула меня, — продолжал барон, — а теперь я уверился, что Жанна начинает любить тебя…»
Я побледнел, как мраморная статуя.
«Если ты хочешь сделать счастливой моего ребенка, будь моим сыном и оставайся; если твое сердце занято — уезжай немедленно; быть может, горю еще можно помочь».
Барон удалился, желая дать мне ночь на размышление… Размышлять!!! Ах! Я знаю только одно: Жанна любит меня… а я ее обожаю…»
IX
«Я провел всю ночь в молитве. Я вспомнил свое детство, спокойное, благочестивое, проведенное в лоне многочисленной в то время семьи, теперь уже вымершей. Я вспомнил мать и деда, старого гвардейца, говорившего мне: „Встань на колени, дитя мое, и моли Бога, чтобы Он сохранил тебя честным и непорочным…“ Я вспомнил молитвы, которым они меня учили; скептик исчез… я верил… я молился… Я так искренно молил Бога простить мои грехи, что Он, наверное, простит меня и позволит мне соединиться с ангелом, который носит имя Жанна… Я не уеду!..»
X
«Я пошел к дяде и сказал ему:
«Я люблю Жанну де Фруадефон, мою кузину, и прошу у вас ее руки».
Голос у меня дрожал в то время, когда я произносил эти слова, потому что мне показалось, что тень генерала де Рювиньи встала передо мной.
Барон вскрикнул от радости.
«Сын мой!» — были единственные слова, которые он произнес, так велико было его волнение.
Я женюсь на Жанне… Жанна, непорочный ангел, будет женою убийцы Гонтрана! Какая гнусность! Но ведь я люблю ее!.. О, как люблю!.. Люблю так, как никогда ни одна женщина не была любима… Бог, конечно, простил меня…»
XI
«Через неделю мы уедем в Париж. Наша свадьба состоится в первых числах ноября, а теперь 10 октября.
Сегодня небо покрыто тучами, солнца не видно, осень сменила зима, и в больших лесах, окружающих Вибрэ, глухо завывает дующий со стороны моря ветер и наводит уныние.
Природа всегда сильно действует на меня морально и физически. Я не люблю зимы и смотрю на нее как на время года, имеющее нечто роковое для меня. Все несчастья всегда обрушивались на меня зимою, в сильные холода. Я убил генерала в туманное утро; зимою я встретил Леону, зимою же она бросила меня. В тот день, когда умер де Берн, небо было серо, несмотря на то, что было всего только восемь часов утра.
В солнечные дни я, наоборот, всегда был счастлив. Я в первый раз надел эполеты в апреле; король Карл X собственноручно вручил мне орден в середине мая.
Наступает зима… и зимою, в ноябре — в печальный месяц! — я женюсь…
Мне кажется, что страшная катастрофа ожидает меня на пороге счастья. Я боюсь полковника и его сообщников… его сообщников, а также и моих! О! Если бы мне даже пришлось убить их всех до одного, я заставлю их молчать… Жанна должна быть счастлива».
XII
5 ноября.
«Прошли месяцы, дни. Я выйду из своей квартиры холостяка на улице Гельдер с тем, чтобы вернуться туда уже супругом Жанны. Сегодня в одиннадцать часов утра в мэрии десятого квартала состоится подписание брачного контракта, а затем и свадьба в полдень в церкви св. Фомы Аквинского.
В течение месяца, который я провел в Париже, я не видал никого из нашего ужасного общества. Полковник переменил квартиру. Никому не известно, где он; остальных также нет в Париже. Д'Асти живет в Порте и охотится с Эммануэлем, поселившимся в Монгори вместе с женою; Мор-Дье в Италии; Гектор Лемблен в Африке. Да! Бог простил меня… Он хочет, чтобы я был счастлив.
Сегодня де Фруадефон дает бал. Завтра вечером я и Жанна уедем в Испанию, где мы проведем зиму.
Сердце мое стучит… Жанна, Жанна, я люблю тебя».
XIII
В ту минуту, когда Гонтран дописывал эти строки, раздался звонок. Маркиз вздрогнул и им овладело странное беспокойство;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151