Он спустился в парк, где молодой русский обегал все аллеи, отыскивая его.
Это ожидание несколько успокоило графа; его лихорадочное раздражение перешло в холодный и сдержанный гнев, который так свойствен всем людям севера.
Полковник угадал по его бледности, что вызов был сделан, и быстро направился к нему.
— Полковник, — вполголоса сказал граф, — отойдемте в сторону… на одно слово…
— Бог мой! Что с вами?
— Ничего.
— Вы бледны…
— Вы находите? Есть у вас здесь шпаги?
— Что? — спросил полковник, притворяясь глубоко удивленным.
— Шпаги, — повторил граф.
— Зачем? О, Господи!
— Я хочу драться.
— С кем?
— С де Ласи.
— С бароном или маркизом?
— С маркизом. Я оскорбил его… Мы будем драться насмерть.
— Вы его оскорбили?
— Да, и он ждет меня… на скале.
— Как? Сейчас?
— Сейчас.
— Вы оскорбляете во время бала в доме баронессы ее гостей!..
Граф сильно сжал руку полковника.
— Она сама всему виною, — сказал он, задыхаясь. — Она вызвала во мне ревность… и я ненавижу маркиза всеми силами души.
— В таком случае, — холодно заметил полковник, — вы правы, его следует убить.
— Шпаги! — повторил граф.
— Пойдемте, — сказал полковник. — Керлор — старинный замок, и мы найдем здесь рапиры всех веков.
Действительно, в Керлоре был зал, названный покойным бароном де Болье оружейным, где было собрано всевозможное оружие всех эпох: от мушкета до пистонного ружья, от шотландского палаша до современной фехтовальной шпаги.
Сюда-то полковник привел графа Степана и сказал ему:
— Выбирайте!
Граф снял пару фехтовальных шпаг, попробовал сталь и сделал ими несколько движений в воздухе.
— Теперь, — сказал он, — будьте моим секундантом.
— Хорошо.
— Повторяю вам, что между мною и маркизом дуэль эта будет насмерть.
— Отлично! Но кто же будет секундантом маркиза?
— Вы же.
— Как я?
— Он сам предложил мне это. «Одного секунданта вполне достаточно, — сказал он, — в таком случае не будет ни шума, ни скандала».
— Маркиз прав. А где назначено встретиться?
— Он выбрал площадку скалы, в ста шагах от замка. Он, ждет меня там.
— Я знаю это место.
Полковник и граф вышли из Керлора и пошли по тропинке к месту, назначенному Гонтраном. Последний уже дожидался их.
Ночь была ясная; луна ярко освещала море.
«Вот прекрасное время для смерти, — подумал полковник, дьявольски улыбаясь. — Для госпожи Сент-Люс настанет трагическое утро после бала: граф мертв, Гектор исчез… Арман будет отомщен!».
Он шел впереди, держа шпаги под мышкой; граф следовал за ним и вследствие какой-то необъяснимой странности человеческого ума и сердца за час перед тем этот кипевший гневом и жаждавший мести человек теперь был погружен в меланхолию, сожалел о прошлом, думал о любви и жизни. Он шел, склонив голову и жадно вдыхая свежий ночной воздух.
«Я должен убить маркиза, — говорил он себе, — потому что не хочу умереть».
Полковник обернулся к нему.
— О чем вы задумались, граф? — спросил он.
— Я думаю, — сказал тот, вздрогнув, — что главная тайна жизни — это смерть. Кто знает, буду ли я жив через час?
— Вы с ума сошли? Высчитывать шансы умереть, идя на дуэль, по-моему, непростительная глупость.
— Ах! — вздохнул граф. — Я не думаю, что на свете есть человек храбрее меня. Однако какое-то странное чувство волнует меня…
— Какое?
— Мне кажется, что на мне должна оправдаться пословица: «Когда двое дерутся из-за женщины, то всегда бывает убит тот, кого она любила первым».
Полковник пожал плечами.
— Знаете ли, — продолжал граф Степан, — прошла только неделя после моей последней дуэли.
Полковник вздрогнул.
— Вы дрались? — поспешно спросил он.
— Да.
— Где?
— В Париже.
— С кем?
— С молодым человеком, искавшим случая поссориться со мною за две недели перед тем, с которым случай столкнул меня в Опере.
Полковник вдруг остановился посреди тропинки и обернулся к графу. Он побледнел, как смерть, и мрачное предчувствие овладело им…
— Вообразите, — продолжал граф, — мне необычайно повезло на этот раз; молодой человек чуть не убил меня…
Полковник едва переводил дыхание. Они стояли всего в нескольких шагах от места, где ожидал их Гонтран.
— Скорее, граф, — закричал маркиз, — я жду вас уже двадцать минут!
Эти слова заставили полковника и графа продолжать путь. Однако встревоженный полковник внезапно спросил своего собеседника:
— А! Так вас чуть не убили?
— Да.
— Каким образом?
— Мы дрались на пистолетах и должны были стрелять, идя друг другу навстречу… Я выстрелил первый…
Полковник вздрогнул.
— И… вы его убили? — спросил он с расстановкой, как будто каждое из этих четырех слов раздирало его горло.
— Нет… я сделал два выстрела… Но он все шел ко мне. Вздох облегчения вылетел из груди полковника, и граф заметил наконец, какой интерес возбуждает в нем его рассказ.
— Что с вами, полковник? — спросил он его.
— Со мною? Ровно ничего.
— Вы бледны и взволнованны…
— Нет, нет; однако, продолжайте…
В это время они подошли к Гонтрану, который им поклонился.
— Тысячу извинений, — вежливо обратился он к русскому, — я чуть не потерял терпение; теперь уже полночь, гости баронессы разъезжаются, и дядя заметит мое отсутствие.
— Я к вашим услугам.
Полковник обернулся к Гонтрану, который также заметил его бледность и растерянность.
— Граф, — сказал он, — рассказывал историю, сильно заинтересовавшую меня. Вы позволите ему докончить ее?
— С удовольствием, — согласился маркиз.
— Итак, — продолжал полковник, — после двух выстрелов вы не были ранены?
— Нет, но это случилось против желания моего противника.
— Как?
— А вот увидите, — сказал граф. — Мы дрались за женщину.
Полковник снова вздрогнул.
— Я был избранником, а ему изменили.
— Сударь! — резко прервал его полковник, — не угодно ли вам назвать имя вашего противника.
— Зачем?
— Затем, что я, мне кажется, знаю его.
— Вы?
— Да я.
— В конце концов, я не вижу необходимость скрывать. Его зовут Арман Л…
Полковник побледнел, как смерть.
— Дальше? Дальше? — прохрипел он.
— Честное слово! — добавил граф. — Я думал, что буду убит. Молодой человек подошел ко мне, приставил пистолет к моей груди и сказал: «Вы не поедете в Бретань».
— Вышла осечка? — спросил Гонтран, понявший теперь, какое значение имел для полковника этот рассказ.
— Нет, — ответил граф, — в ту минуту, когда он должен был выстрелить, он упал.
Полковник вскрикнул. На этот крик граф внезапно обернулся и увидел, как громом, пораженного полковника.
— Негодяй! — закричал тот громовым голосом. — Негодяй, это был мой сын!
И, оттолкнув подбежавшего к нему Гонтрана, он сказал ему:
— Я сам убью этого человека, я!
И прежде чем удивленный граф успел произнести слово, сделать движение или крикнуть, полковник выпрямился во весь рост, глаза его метнули молнию, губы искривились, и он смело взглянул на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151