При этом вопросе полковник вздрогнул, и перед его глазами, как в панораме, промелькнуло все его прошлое… У него потемнело в глазах.
— Быть может.
— Ну, так слушайте.
И Фульмен рассказала дрожавшему полковнику о любви его сына к таинственной Даме в черной перчатке и происшествиях, совершившихся в течение последних двух дней. Полковник слушал танцовщицу, но едва она кончила свой рассказ, как сгорбленный старик выпрямился, и потухший взор его заблистал гневом и энергией.
— Ах! — воскликнул он. — Если кто-нибудь осмелится, коснуться моего ребенка… то я, кажется, потрясу небесный свод и обрушу его на голову дерзнувшего.
— Слушайте, — сказала Фульмен, — вот зачем я пришла к вам. Под предлогом поездки по делам, требующим присутствия Армана, увезите его отсюда. Уезжайте с ним сегодня же вечером. Увезите его подальше от Парижа, в Нормандию, в Бретань, куда хотите, а я в течение этого времени постараюсь узнать тайну Дамы в черной перчатке…
Фульмен встала.
— Я еду к Арману, — сказала она, — через несколько минут вы должны также отправиться к нему; сделайте вид, что вы никогда не видали меня и что только случай свел нас у него. Вы приедете просить Армана сопровождать вас… в Нормандию, не правда ли?
— Да, — сказал полковник, — у меня действительно есть небольшое имение в нескольких лье от Гавра.
— Отлично, — сказала Фульмен, — так я поеду уговаривать Армана отправиться с вами.
Теперь понятно, почему Фульмен сказала Арману, что она не нашла Блиды, причем быстро обменялась многозначительным взглядом с полковником, когда тот появился на пороге спальной.
— Дорогое дитя, — сказал полковник, — можешь ли ты пожертвовать неделю своему старому отцу, который, как ты знаешь, никогда не просил посвящать ему твое свободное время? Ты непременно должен поехать со мною в Нормандию. Дело идет о твоем состоянии.
Арман колебался и взглянул на Фульмен. Она же наклонилась к нему и шепнула ему:
— Поезжайте! К вашему возвращению я отыщу Даму в черной перчатке и узнаю ее тайну.
В тот же вечер полковник и его сын сели в карету, и Фульмен сказала себе:
— Теперь, когда мне уже нечего дрожать за Армана, я могу вспомнить, что меня зовут Фульмен, и доказать Даме в черной перчатке, что это имя обозначает «молния».
XXXIII
В таком рассказе, как наш, где встречается множество лиц и события быстро сменяют одно другое, автор должен переносить внимание читателей то туда, то сюда, часто оставляя совершенно в стороне некоторых действующих лиц. Мы оставили Даму в черной перчатке в замке де Рювиньи с майором Арлевым и капитаном Гектором Лембленом, чтобы вернуться к нашему несчастному герою Арману, заснувшему на кушетке у Фульмен, а теперь мы снова вернемся в Рювиньи и к той минуте, когда майор Арлев настаивал, выходя из-за стола, чтобы Гектор Лемблен проводил их в комнату, где должна была храниться шкатулка генерала. Читатель, вероятно, помнит, что Гектор Лемблен, несмотря на сильное волнение, согласился на это. Дама в черной перчатке и майор Арлев, заметив волнение, охватившее капитана, переглянулись. Но Гектор, не поднимавший глаз, не заметил этого движения.
— Я понимаю, — сказал майор, подойдя к Гектору Лемблену и взяв его под руку, — что это тяжело для вас…
— Идемте, — резко перебил его капитан, которому страх выдать себя придал неожиданную смелость.
Он встал и взял свечу.
— Жермен, — сказал он, обращаясь к камердинеру, — ты пойдешь с нами.
Жермен поднял связку ключей, которую капитан уронил вместе со свечою у дверей комнаты, порога которой он не решился переступить, и пошел впереди. Сзади, опустив голову, страшно подавленный, молча выступал капитан. Неестественная энергия, проявленная им на минуту, исчезла с быстротой молнии. Дама в черной перчатке следовала за ним, опираясь на руку своего спутника. Все четверо вышли из столовой и дошли до коридора, разделявшего замок Рювиньи на две половины.
Трехминутный переход показался Гектору Лемблену целою вечностью. Ноги у него подкашивались, холодный пот выступил на лбу, и он задыхался на каждой ступеньке. Жермен обернулся и вполголоса сказал майору, но так, однако, чтобы капитан мог слышать:
— Бедный барин… воспоминания о барыне, о которой все ему здесь напоминает, довели его до такого состояния.
Эти слова придали мужество капитану. Он надеялся, что они введут в заблуждение гостей, и он продолжал идти вперед.
Но волнение капитана усилилось, когда они достигли коридора. Он неоднократно прислонялся к стене, чтобы не упасть. Заметив это, Жермен поддерживал его. Майор и Дама в черной перчатке следовали за ним, продолжая многозначительно переглядываться, что, без сомнения, сильно встревожило бы капитана, если бы он мог поймать их взгляды. Но капитан шел, опустив голову, и, казалось, забыл о своих спутниках, так сильно он углубился в свои думы. Наконец Жермен дошел до двери коридора.
— Вот здесь, — сказал он с ударением, которое, по-видимому, произвело на капитана действие электрической искры.
— Вот здесь…
Эти слова, казалось, объяснили ужасную драму и пробежали гальваническим током по телу Гектора Лемблена. Человек обладает странной особенностью: иногда упадок сил внезапно сменяется в нем необычайным подъемом духа. Эти слова, напомнившие капитану ужасную драму, вернули ему на время спокойствие, силы и присутствие духа.
— Да, вот здесь, — повторил он с не менее странным ударением, хотя с совершенно другим значением, чем его камердинер.
В словах, произнесенных Жерменом, звучала затаенная ирония, которая слышится в голосе уличенного преступника, не ощущающего угрызений совести, когда он говорит своему сообщнику:
— Вот здесь мы убили вместе с тобою.
В голосе же капитана, произнесшего слова «вот здесь», слышался стон и вопль мучительного угрызения совести.
Жермен отыскал в связке ключ и, не колеблясь, сунул его в замочную скважину и повернул два раза, потому что замок отпирался на два поворота. Но раньше чем толкнуть дверь, он обернулся и взглянул еще раз на своего господина.
Гектор Лемблен стоял выпрямившись и спокойный, как человек, не испытывающий ни малейшего волнения. Но синеватая бледность лица, искривленные губы, холодный пот, выступивший у него на лбу, и конвульсивная дрожь, пробегавшая по всему его телу, выдавали его.
Жермен взглянул через плечо и увидел майора Арлева и его спутницу, мрачных, грустных, молчаливых, похожих на судей, которым после произнесения приговора приходится еще присутствовать при исполнении произнесенного ими приговора.
— Ну, Жермен, — пробормотал капитан прерывистым и надломленным голосом, — отворяй же.
Жермен толкнул дверь и первый переступил порог комнаты, где Марта де Шатенэ испустила свой последний вздох.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151