- Понятно? - Он сердито взглянул на женщину с ее воинственными бакенбардами. - К Суркову сюда, что ли?
И, не дожидаясь ответа, растворил дверь в соседнюю комнату.
- Алешка! - тихо и удивленно сказал Петр, тяжело подымаясь из-за стола.
Спина американского лейтенанта в защитном, лицо хмельницкого председателя, еще какие-то лица в накуренной комнате мелькнули перед глазами Алеши, - он выронил сверток и кинулся к Суркову. Они обнялись и поцеловались, посмотрели друг на друга и снова поцеловались.
Американец, поднявшись со стула, учтиво смотрел на них.
- А я не думал, что это ты будешь, - тихо сказал Петр.
Алеша прямо перед собой видел его кирпичное лицо в крупных порах. В твердых светло-серых глазах Петра стояло выражение мальчишеского восхищения.
- Ну, тем лучше. Садись, обожди, - Петр подставил ему табурет. - У нас тут дела международные... Это наш товарищ, - сказал он лейтенанту, возвращаясь на свое место за столом. - И когда же майор Грехэм предполагает устроить это свидание? - спросил он, подымая на лейтенанта из-под бугров на лбу холодноватые пытливые глаза.
- Не позже, чем завтра, - сдержанно отвечал лейтенант. - Мы покидаем рудник послезавтра...
Алеша, подобрав сверток, уселся сбоку от стола и, встретившись глазами с хмельницким председателем, многозначительно подмигнул ему.
- Вы можете сказать, куда вы уходите? Или это военная тайна? спрашивал Петр.
- Я не имею полномочий сказать об этом, - сдержанно отвечал лейтенант.
"А молодец!" - подумал Алеша, с удовольствием разглядывая сухую, подтянутую фигуру лейтенанта.
- Майор Грехэм должен знать, что мы не можем свободно появляться на руднике, - говорил Петр. - Где он считает удобным встретиться?
- Майор Грехэм желал бы, чтобы свидание осталось в тайне. Он предлагает встретиться завтра на горной тропинке, которая идет от рудника к вашей переправе. Майор Грехэм выйдет к вам с утра, под видом охоты.
Петр некоторое время изучающе смотрел на лейтенанта.
- Майор Грехэм гарантирует вам полную безопасность, - поспешно сказал лейтенант.
Губы Петра смешливо задрожали.
- Думаю, мы успеем еще предупредить наши посты на этой тропинке и также гарантировать безопасность майору Грехэму, - едва сдерживая улыбку, сказал он.
Лейтенант почтительно улыбнулся.
Кроме Суркова, лейтенанта и хмельницкого председателя в комнате присутствовало еще двое. Внимание Алеши привлек исполинского роста старик без шапки, сидевший на скамье, прислонившись спиной к косяку окна, расставив мощные колени. Длинная, без единого седого волоса, с медным отливом борода закрывала перекрещенные на его груди патронташи. Такие же, медного отлива, волосы столбом стояли на его голове, медные густые брови нависали над глазами. Глаза были звероватого, тигриного разреза, но синие и очень ясные по выражению. Старик был в кожаной лосиной куртке и в мохнатых унтах выше колен. Чтобы не спадали унты, от голенищ к поясу шли кожаные ремешки. Две английские гранаты, громадный "смит" и охотничий нож висели у пояса старика.
Во все время разговора Петра с американцем старик ни разу не пошевелился, не изменил выражения лица, - он смотрел прямо перед собой своими ясными синими глазами, и такое величавое спокойствие было разлито в его бесстрастном, изрезанном темными морщинами лице, в его мощном теле, что Алеша невольно залюбовался им.
Другой, сидевший в уголку на табурете, был тоже старик, - но маленький, седенький, казалось, вся его голова выкатана в белом пуху, он походил на одуванчик. Глаза у старичка были прищуренные, хитроватые, очень подвижные и жизнелюбивые. Любой оттенок разговора Петра с американцем немедленно отражался на лице старичка. Старичок прижмуривался, улыбался, подмигивал, покручивал своей головкой-одуванчиком; видимо, все, что говорил Петр и как Петр держал себя, доставляло старичку истинное наслаждение.
- Вы должны уехать сейчас? Или поедете завтра со мной? - отрывисто спрашивал Петр.
- Как вы сочтете удобным, - отвечал лейтенант. - Майор Грехэм приказал мне сопровождать вас, если вы пожелаете.
- Очень хорошо. Вы поедете со мной.
- Слушаю вас.
- Агеич! - обратился Петр к старичку, похожему на одуванчик. - Отведи ему квартиру и покорми. И досмотри, чтобы солдат не уехал без обеда, добавил он, вспомнив об американском солдате. - Солдата вы можете отпустить сегодня.
- Слушаю, - сказал лейтенант.
IX
- Вот какие дела, Игнат Васильич! - насмешливо обратился Сурков к старику с медной бородой, когда лейтенант и сопровождавшие его беленький старичок и хмельницкий председатель вышли из комнаты.
- Да... - глухо пробасил старик. - Нет ли тут какой ловушки, Пётра?
- Какая-нибудь ловушка есть, да мы не поддадимся! - весело сказал Петр. - Как это тебе понравится, а? - обратился он к Алеше. - Завязываем международные связи, да? А ты говоришь!..
- Я пока ничего не говорю, - осторожно сказал Алеша.
- Его высокоблагородие начальник американских войск на руднике желает иметь свидание с его высокоблагородием председателем партизанского ревкома в связи с тем, что американские войска покидают рудник, - насмешливо говорил Петр. - Что они хотят выгадать? Или это он из вежливости? Проститься?
Он резко засмеялся и встал. Он был в том возбужденном, деятельном состоянии, которое - Алеша знал - всегда бывало у него после хорошей политической удачи.
- А может, они тебя, детка, сцапать хотят? - пробасил Игнат Васильевич.
- Этого они, может, и хотят, да свидание устраивают не для этого, а для того, чтобы перед уходом маленько с нами поиграть. Им, видишь ли, нужно своим союзничкам, японцам, напакостить, да так, чтобы самим лапок не замочить. Вот что им нужно! А мы у них оружьишко попросим, сапог, галет... Уделите, мол, из щедрот ваших!..
Петр, заложив руки в карманы, чуть прихрамывая, тяжело шагал по комнате, изредка весело косясь из-под бугристых бровей на Алешу и на Игната Васильевича.
- Ты зайди к Опанасу, - сказал он, круто остановившись против Игната Васильевича, - скажи ему, чтобы он сей же ночью пустил по этой тропе лазутчиков до самого рудника. Как только уважаемый майор выйдет с утра на охоту, пусть они следят за каждым его шагом. Да пусть на глаза ему не попадутся, не то шкуру с них спущу...
- Есть, Пётра...
- А сам ты когда выступаешь?
- Выступаем вечерком: оно ночью по холодку веселее.
- Правильно. Будешь в Перятине, скажи Ильину - действует, мол, хорошо. Молодец! Да скажи ему, пусть он беременную бабу свою сюда переправит... Есть у нас такой командир из местных учителей, - с улыбкой сказал Петр Алеше. - В начале восстания пришлось ему в сопки уходить. Оставил он беременную свою жинку дома, а белые пришли и всыпали ей пятьдесят розог. Баба оказалась здоровой, не скинула, но он теперь ее всюду за собой таскает!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
И, не дожидаясь ответа, растворил дверь в соседнюю комнату.
- Алешка! - тихо и удивленно сказал Петр, тяжело подымаясь из-за стола.
Спина американского лейтенанта в защитном, лицо хмельницкого председателя, еще какие-то лица в накуренной комнате мелькнули перед глазами Алеши, - он выронил сверток и кинулся к Суркову. Они обнялись и поцеловались, посмотрели друг на друга и снова поцеловались.
Американец, поднявшись со стула, учтиво смотрел на них.
- А я не думал, что это ты будешь, - тихо сказал Петр.
Алеша прямо перед собой видел его кирпичное лицо в крупных порах. В твердых светло-серых глазах Петра стояло выражение мальчишеского восхищения.
- Ну, тем лучше. Садись, обожди, - Петр подставил ему табурет. - У нас тут дела международные... Это наш товарищ, - сказал он лейтенанту, возвращаясь на свое место за столом. - И когда же майор Грехэм предполагает устроить это свидание? - спросил он, подымая на лейтенанта из-под бугров на лбу холодноватые пытливые глаза.
- Не позже, чем завтра, - сдержанно отвечал лейтенант. - Мы покидаем рудник послезавтра...
Алеша, подобрав сверток, уселся сбоку от стола и, встретившись глазами с хмельницким председателем, многозначительно подмигнул ему.
- Вы можете сказать, куда вы уходите? Или это военная тайна? спрашивал Петр.
- Я не имею полномочий сказать об этом, - сдержанно отвечал лейтенант.
"А молодец!" - подумал Алеша, с удовольствием разглядывая сухую, подтянутую фигуру лейтенанта.
- Майор Грехэм должен знать, что мы не можем свободно появляться на руднике, - говорил Петр. - Где он считает удобным встретиться?
- Майор Грехэм желал бы, чтобы свидание осталось в тайне. Он предлагает встретиться завтра на горной тропинке, которая идет от рудника к вашей переправе. Майор Грехэм выйдет к вам с утра, под видом охоты.
Петр некоторое время изучающе смотрел на лейтенанта.
- Майор Грехэм гарантирует вам полную безопасность, - поспешно сказал лейтенант.
Губы Петра смешливо задрожали.
- Думаю, мы успеем еще предупредить наши посты на этой тропинке и также гарантировать безопасность майору Грехэму, - едва сдерживая улыбку, сказал он.
Лейтенант почтительно улыбнулся.
Кроме Суркова, лейтенанта и хмельницкого председателя в комнате присутствовало еще двое. Внимание Алеши привлек исполинского роста старик без шапки, сидевший на скамье, прислонившись спиной к косяку окна, расставив мощные колени. Длинная, без единого седого волоса, с медным отливом борода закрывала перекрещенные на его груди патронташи. Такие же, медного отлива, волосы столбом стояли на его голове, медные густые брови нависали над глазами. Глаза были звероватого, тигриного разреза, но синие и очень ясные по выражению. Старик был в кожаной лосиной куртке и в мохнатых унтах выше колен. Чтобы не спадали унты, от голенищ к поясу шли кожаные ремешки. Две английские гранаты, громадный "смит" и охотничий нож висели у пояса старика.
Во все время разговора Петра с американцем старик ни разу не пошевелился, не изменил выражения лица, - он смотрел прямо перед собой своими ясными синими глазами, и такое величавое спокойствие было разлито в его бесстрастном, изрезанном темными морщинами лице, в его мощном теле, что Алеша невольно залюбовался им.
Другой, сидевший в уголку на табурете, был тоже старик, - но маленький, седенький, казалось, вся его голова выкатана в белом пуху, он походил на одуванчик. Глаза у старичка были прищуренные, хитроватые, очень подвижные и жизнелюбивые. Любой оттенок разговора Петра с американцем немедленно отражался на лице старичка. Старичок прижмуривался, улыбался, подмигивал, покручивал своей головкой-одуванчиком; видимо, все, что говорил Петр и как Петр держал себя, доставляло старичку истинное наслаждение.
- Вы должны уехать сейчас? Или поедете завтра со мной? - отрывисто спрашивал Петр.
- Как вы сочтете удобным, - отвечал лейтенант. - Майор Грехэм приказал мне сопровождать вас, если вы пожелаете.
- Очень хорошо. Вы поедете со мной.
- Слушаю вас.
- Агеич! - обратился Петр к старичку, похожему на одуванчик. - Отведи ему квартиру и покорми. И досмотри, чтобы солдат не уехал без обеда, добавил он, вспомнив об американском солдате. - Солдата вы можете отпустить сегодня.
- Слушаю, - сказал лейтенант.
IX
- Вот какие дела, Игнат Васильич! - насмешливо обратился Сурков к старику с медной бородой, когда лейтенант и сопровождавшие его беленький старичок и хмельницкий председатель вышли из комнаты.
- Да... - глухо пробасил старик. - Нет ли тут какой ловушки, Пётра?
- Какая-нибудь ловушка есть, да мы не поддадимся! - весело сказал Петр. - Как это тебе понравится, а? - обратился он к Алеше. - Завязываем международные связи, да? А ты говоришь!..
- Я пока ничего не говорю, - осторожно сказал Алеша.
- Его высокоблагородие начальник американских войск на руднике желает иметь свидание с его высокоблагородием председателем партизанского ревкома в связи с тем, что американские войска покидают рудник, - насмешливо говорил Петр. - Что они хотят выгадать? Или это он из вежливости? Проститься?
Он резко засмеялся и встал. Он был в том возбужденном, деятельном состоянии, которое - Алеша знал - всегда бывало у него после хорошей политической удачи.
- А может, они тебя, детка, сцапать хотят? - пробасил Игнат Васильевич.
- Этого они, может, и хотят, да свидание устраивают не для этого, а для того, чтобы перед уходом маленько с нами поиграть. Им, видишь ли, нужно своим союзничкам, японцам, напакостить, да так, чтобы самим лапок не замочить. Вот что им нужно! А мы у них оружьишко попросим, сапог, галет... Уделите, мол, из щедрот ваших!..
Петр, заложив руки в карманы, чуть прихрамывая, тяжело шагал по комнате, изредка весело косясь из-под бугристых бровей на Алешу и на Игната Васильевича.
- Ты зайди к Опанасу, - сказал он, круто остановившись против Игната Васильевича, - скажи ему, чтобы он сей же ночью пустил по этой тропе лазутчиков до самого рудника. Как только уважаемый майор выйдет с утра на охоту, пусть они следят за каждым его шагом. Да пусть на глаза ему не попадутся, не то шкуру с них спущу...
- Есть, Пётра...
- А сам ты когда выступаешь?
- Выступаем вечерком: оно ночью по холодку веселее.
- Правильно. Будешь в Перятине, скажи Ильину - действует, мол, хорошо. Молодец! Да скажи ему, пусть он беременную бабу свою сюда переправит... Есть у нас такой командир из местных учителей, - с улыбкой сказал Петр Алеше. - В начале восстания пришлось ему в сопки уходить. Оставил он беременную свою жинку дома, а белые пришли и всыпали ей пятьдесят розог. Баба оказалась здоровой, не скинула, но он теперь ее всюду за собой таскает!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156