— В жизни часто приходится делать выбор, Эл. Иногда это дьявольски тяжело, но сейчас тебе нужно принять решение. Ты должна смириться с тем, что врачи используют животных в своей работе. Такова часть нашей профессии. Понимаешь, мы ведь ставим опыты на собаках, которым и так суждено умереть, — их не выращивают специально для научных целей. Эти животные все равно бы погибли на улице или в приюте, а мы, по крайней мере, придаём смысл их смерти.
Элизабет слушала Билла, но не чувствовала привычного облегчения, которое приносили разговоры с ним. Она сидела под жарким послеполуденным солнцем, а внутри у неё разливался леденящий холод. Впервые в жизни слова Билла звучали неубедительно, пусто. Не успокаивали её, не давали ответов на вопросы. Но он говорил правду: ей самой придётся ставить опыты на животных. Она будет одной из тех, кто экспериментирует над Дамианом, использует организм собаки, как живой макет, а потом просто выбрасывает ненужное тело.
— Ты ведь не наделаешь глупостей, правда? — серьёзно спросил Билл.
Она подумала и медленно покачала головой.
— Нет. Нет, не думаю, — печально ответила она.
На следующий день она пришла в офис директора Центра исследований ресурсов животного мира. В приёмной ей вручили жизнерадостную брошюрку со слоганом, напечатанным жирным шрифтом первой полосы: «Забота о животных — наша первоочередная задача», и фразой «Использование животных согласуется с нуждами исследований». Сзади на обложке была изображена большая крыса с надписью вокруг головы: «Благодарим за пожертвования!» Ниже шёл абзац, в котором говорилось о глубокой признательности учёного сообщества подопытным жертвам.
«Надо же, — подумала она сухо, — они благодарны… Посмотрим, что тут за люди».
Элизабет поставила рюкзак на стол и открыла брошюру. Внутри было то, что она искала, — список членов Совета: председатель Дэвид Лилли, доктор медицины, кафедра физиологии, Медицинская школа; Аннетта Лоусон, директор отдела контроля и ухода за животными, представляет интересы организаций — борцов за права животных. Элизабет скривилась: все знали, что местные «зеленые» — в кармане университетского начальства и получают неплохие деньги, продавая домашних собак для опытов.
Она морщилась, как от боли, проглядывая другие фамилии: сплошь доктора и учёные. Вторым с конца стояло имя доктора Джозефа Севилла.
Элизабет чуть не расхохоталась. Что может быть лучше? Стажёр собирается выдвинуть обвинения не только против старшего по должности, уважаемого сотрудника университета, но ещё и члена Совета по охране животных.
Она положила брошюру на стол. Сегодня ей преподали ценный урок насчёт «соответствующих органов». То, что Севилл делал с Дамианом, было защищено таким количеством бюрократических слоёв, что она никогда не проникнет в суть дела. Элизабет подхватила сумку и понимающе улыбнулась женщине за столом.
— Думаю, это не для меня. Спасибо, — сказала она.
Женщина почувствовала враждебный настрой Элизабет, ей это не понравилось. На любую критику своей организации она отвечала ледяным неодобрительным молчанием.
Торопясь на занятия под изнуряющим солнцем, Элизабет собиралась с мыслями. Совет, в котором состоял Севилл, не годился, это ясно, но ведь можно обратиться к тем, кто стоит над Советом? Элизабет, как и большинство людей, была уверена, что всегда можно найти вышестоящую инстанцию. Даже если весь комитет целиком куплен, в чем у неё не было сомнений, над ним должны быть авторитетные люди, для которых её сообщение станет потрясением. Чем выше возносишься, тем ты честнее и справедливее, верно? Ей просто нужно найти такого человека.
Рассуждая логически, начинать поиски нужно именно с комитета. Начальник всех этих людей — Дэвид Лилли, и ещё он возглавляет кафедру физиологии. Станет ли он с ней разговаривать? Она не могла отделаться от мысли, что от физиологов не будет никакой пользы в этом деле, хотя оснований для подобного мнения у неё не было.
Между тем, если не брать в расчёт Совет, исследования Севилла не попадали под юрисдикцию Лилли.
Она вошла в вестибюль здания, где проходили занятия. «Совет, — размышляла она, — возник в офисе директора Исследовательского центра». Директор Центра, помнила она, не входит в Совет, и это обнадёживает. Неважно, какие опыты проводит Севилл над собаками, — его отчёты должны попадать в Центр. Элизабет вошла в аудиторию вместе с другими студентами и поднялась к верхним рядам, решив поговорить с директором Центра сразу после занятий.
Ей пришлось обратиться к той же самой секретарше. Элизабет сказала, что хочет подать жалобу и поговорить с директором Центра, и прежняя подозрительность женщины сменилась торжествующим презрением.
— Какого рода жалоба, мэм? — Женщина смотрела на неё чопорно, держа ручку наготове.
— Ну, я хочу поговорить с директором о том, как в университете обращаются с животными.
— Конечно, только мне нужно знать подробности. На кого, какие жалобы?
— Я не сказала, что собираюсь выдвинуть обвинение. Я просто хочу поговорить с ней о том, что я видела.
— Конечно, но о ком пойдёт речь? Нам нужно имя, иначе это беспредметный разговор.
Элизабет, раздосадованная тем, что секретарша употребила королевское «мы», не горела желанием раскрывать ей подробности, но понимала, что другого выхода нет.
— Доктор Джозеф Севилл.
Женщина уставилась на неё, округлив тёмные глаза. Через секунду они сузились.
— Доктор Севилл — член Совета.
— Я знаю.
После долгой паузы женщина опустила ручку на бумагу. Не поднимая глаз, она спросила:
— В чем суть жалобы?
— Я же сказала вам, я хочу поговорить с директором. У меня есть сомнения в гуманности обращения. Это все.
Секретарша наклонила голову, посмотрела на неё, прищурив глаза.
— Сомнения, касающееся доктора Севилла?
— Да, именно так.
— Назовите своё имя и номер телефона, по которому с вами можно связаться.
— Элизабет Флетчер, 912-3354, это мой сотовый. Когда ждать звонка?
— Секретарша как-то странно взглянула на неё.
— Я думаю, в течение суток.
— Спасибо.
Звонок раздался меньше чем через три часа.
— Вы могли бы зайти в офис пораньше, чтобы встретиться с доктором Новак? — спросила секретарша. — Часам к восьми?
— Конечно.
— Прекрасно. Доктор Новак будет ждать вас завтра утром.
Элизабет ощутила прилив яростной энергии — хороший признак, что директор так быстро захотела с ней встретиться.
На следующее утро, сидя в приёмной под враждебным взглядом секретарши, Элизабет рассматривала посетителей Центра. Несколько молодых людей в костюмах двигались за стеклянными перегородками, тихо разговаривали и время от времени поглядывали на неё. Дверь в кабинет директора открылась, и она вдохнула, испугавшись, что пришли за ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113