В следующий же миг, услышав резкий, тревожный свист сурка, Хоффман понял, почему тот свистит. И весь следующий час с удовольствием наблюдал представление, которое разыгрывали юный хищник и его умудрённый противник. Несколько крупных сурков беспокойно оглядывались по сторонам, вытянувшись во весь рост на виду у незваного гостя, затем ныряли под камни, у пса под самым носом. Своим свистом они дразнили питбуля. И снова учёный отметил, что пёс, несмотря на голод, похоже, был вполне доволен жизнью. Хвост его бешено метался, пёс, казалось, наслаждался каждой новой погоней. Абсолютно не отчаивался, все больше входя в азарт, и остановился, только когда совершенно выбился из сил. Язык вывалился наружу, морда покрылась хлопьями белой пены. Он лёг на живот, вытянул задние лапы и прикрыл глаза в блаженной усталости. Немного погодя поднялся и вскоре скрылся за деревьями под насмешки сурков.
Хоффман потратил остаток дня, отмечая слепые зоны и места для передатчиков. От лагеря он успел отойти мили на три и уже приятно утомился. К вечеру похолодало, он откатал рукава рубашки. У небольшого живописного ручья, сбегавшего вниз по камням среди папоротников, остановился зачерпнуть воды. Хоффман пил, как всегда изумляясь ледяному холоду горной речки и наслаждаясь её свежестью: за долгие годы его многострадальный язык измучили чёрный кофе и трубочный табак. Убрав термос, он двинулся через ручей, легко перешагивая с камня на камень. И вдруг поскользнулся, на секунду восстановил равновесие и оступился снова. Ботинки скользили на гладких мшистых камнях. Левая нога попала между двумя валунами, и Хоффман скривился от внезапной острой боли. Попытался выбраться на берег, но не смог и упал на спину, прямо в воду. Хуже и быть не могло — рюкзак и одежда моментально вымокли.
Хоффман попытался освободить левую ногу, но боль не давала пошевелиться. Холодея от дурного предчувствия, он потянулся и поднял ногу обеими руками. Боль была нестерпимая. Он выбрался из воды и несколько мгновений бессильно лежал на земле, укачивая вывихнутую лодыжку и молча проклиная себя за чудовищную неуклюжесть. Лечение потребует времени, так что на всю следующую неделю прогулки по пересечённой местности придётся отменить. Но мысль о том, как трудно было найти эту собаку, безжалостно привела его к твёрдому решению: травма не должна мешать работе. Как только доберётся до лагеря, займётся ногой, несмотря на боль. Можно просто позвонить Тагу, студенту-выпускнику, и попросить его приехать пораньше, чтобы закончить с определением статуса собаки…
О нет!
Ему пришло в голову проверить рюкзак. Хоффман притянул его к себе уже без особой надежды. Собирался он для однодневной пешей прогулки, без расчёта на дождь, и все промокло. Хоффман с жалостью смотрел на телефон, прикидывая, во сколько обойдётся его замена. Отложив рюкзак, он оглядел себя с головы до ног. Лагерь далеко, а осеннее солнце уже спускалось к верхушкам ближних гор. В таком виде ночевать в горах вообще не стоит, а теперь он ещё и промок насквозь. Он обязан вернуться. И следует поспешить, потому что в темноте ему ни за что не найти дорогу.
С величайшим трудом, сильно дрожа, он закинул на спину рюкзак и встал на ноги. Стоя на одной ноге, он смотрел на скалистую тропу перед собой. Будь местность чуть поровнее, можно было бы взять палку вместо костыля, но в камнях и густом подлеске посох бесполезен. Хоффман двинулся вперёд, подпрыгивая на одной ноге, отдыхал и прыгал снова. Через пятнадцать минут, несмотря на холодную ванну, он был весь в поту. Остановился и осмотрел лодыжку. Она побагровела и угрожающе распухла.
Хоффман скинул с плеча рюкзак и порылся, ища телефон. Он просто обязан попытаться. Чудеса иногда случаются. В глубине души Хоффман, конечно, знал, что телефон не работает. И тем не менее… «Скверное дело», — подумал он мрачно. Неудача не удивила его.
Ещё четверть часа ползком и вприпрыжку — и он увидел, что отошёл от ручья не более чем на сто ярдов.
Солнце садилось между вершинами, сумерки сгущались. Хоффман был не новичок в науке выживания — он знал, что должен идти, пока не доберётся до лагеря. Высоко в горах, насквозь мокрому, ему грозит переохлаждение, он может даже замёрзнуть до смерти, если остановится.
Подпрыгивая, он двигался к лагерю в навалившейся темноте. Подлесок превратился в темно-серую массу, и Хоффман понял, что теперь не сможет разглядеть даже свои метки на пути. Пришло время принять решение. Можно построить здесь шалаш и, съёжившись, в мокрой одежде, переждать ночь, но это слишком опасно. Он опустился на землю, морщась от боли и отчаяния. Тело стремительно остывало, Хоффман весь дрожал. Нужно двигаться. Пересиливая боль, двигаться, даже если придётся блуждать всю ночь между деревьев. Хоффман был учёным, он, в отличие от многих, не боялся ночевать в лесу. Однако мысли его вертелись вокруг недавней статьи в одном журнале о здешних популяциях медведей и пум. Проще говоря, лес кишел хищниками. Хоффман постарался думать о чем-нибудь другом.
Оглядываясь по сторонам, пытаясь разглядеть хотя бы одну свою метку, краем глаза он уловил какое-то движение. Пёс стоял в дюжине ярдов и смотрел на него.
«Так, — вздохнул про себя Хоффман, — только этого не хватало».
Объект, за которым он следил, изо всех сил пытаясь остаться незамеченным, теперь смотрел на него в упор. Виктор замер, надеясь, что животное испугается и убежит, как раньше.
Но пёс не ушёл. Он с интересом наблюдал за человеком.
— Ну что же, спасибо, по крайней мере, что не смеёшься, — обратился Хоффман к зверю. Пёс опустил голову и вытянул шею. Профессор фыркнул. Он испытывал что-то вроде благодарности к этому псу — один в темноте, среди мрачных гор. — Ты не очень-то похож на Лэсси, — заметил он. Заострённые, похожие на рожки уши и плоский череп придавали псу сходство скорее с демоном, нежели с ангелом-хранителем. — Ты похож на средневековую горгулью, — пошутил учёный, — на демона.
Пёс уселся, свёл вместе передние лапы и слегка наклонил голову, отчего стал похож на древнюю тварь ещё больше.
— Демон. Да, имя Дамиан тебе подойдёт, — решил Хоффман.
Уже слишком стемнело, чтобы отыскивать метки, а до лагеря ещё далеко. Ничего не оставалось — только надеяться на лучшее.
«Теперь я знаю, что имеют в виду, говоря „ты ещё из лесу не вышел“, — угрюмо подумал Хоффман. Далёкие призрачные облака скрыли звезды. Удручённо вздохнув, он прислонился к дереву, злясь на себя. Опытный следопыт, в этой ситуации он чувствовал себя так, словно его застали со спущенными штанами. Он откинул голову и закрыл глаза, пытаясь прийти хоть к какому-то решению.
Кажется, единственная возможность — следующие несколько часов пробираться сквозь лес, превозмогая боль и холод.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113