Тебе следует знать: я не нашла никаких признаков жестокого обращения с животными, никаких нарушений протокола в работе доктора Севилла. Я подумала, что, если ты будешь настаивать, тебе лучше всего поговорить с ним лично и разрешить все вопросы. Твоя дальнейшая медицинская карьера может пострадать, если ты будешь выдвигать необоснованные обвинения в адрес мэтров университета и не получишь возможности выяснить, в чем ошибаешься. Но это…
Севилл поскрёб рукой подбородок и, казалось, вышел из ступора.
— Элизабет, — сказал он, — почему бы тебе не присесть? Думаю, нам стоит поговорить о том, что мы только что видели.
Элизабет густо покраснела. По какому праву этот человек указывает ей, что делать? Она пришла к директору Центра, а не к нему. Она повернулась к Новак:
— Я привела эту собаку, чтобы показать её вам, доктор, а не ему.
Но Катарина не ответила — она позволила Севиллу продолжить разговор.
— Я тебе не враг, и давай не будем ссориться. Я ничего тебе не сделал — мы даже не знаем друг друга. Ты пришла к неким ошибочным заключениям о том, что, как ты полагаешь, видела в моей лаборатории, и я хотел бы объяснить тебе правила ведения исследований и тем самым ответить на все твои вопросы. Но сначала мы должны поговорить об этой собаке. Пожалуйста, присядь, мы все здесь друзья.
— Посмотрите на пса — он вас знает. Он вас боится. И виной тому ваши «правила ведения исследований».
Севилл поднял руку и резко прервал её.
— Ты спрашиваешь меня, что я делал с этой собакой? Ты не похожа на студента-медика. Думаешь, тебе никогда не придётся использовать животных — в самом ближайшем будущем — в процессе обучения? Ты кажешься умной девушкой, Элизабет, и я думаю, ты лучше меня знаешь, что тебя ждёт. Я соблюдал все правила во время работы с этой собакой, так что давай закончим с этим, пожмём друг другу руки и начнём в конце концов разговаривать как взрослые люди.
Элизабет затошнило. Почему Новак не вмешивается? Она оглянулась, нашла стул и села, притянув Дамиана поближе. Пса ужасало присутствие этого мужчины — он тяжело дышал и жался к её ногам, дрожал, и золотистые шерстинки падали на чёрную кожу кресла. Элизабет понятия не имела, что делать.
Севилл и Новак снова обменялись взглядами.
Эти двое хорошо друг друга знают. Они заодно.
Элизабет ухватилась за шею Дамиана и крепко обняла его.
Что я наделала?
Новак встала и вышла из-за стола.
— Ты должна понять, что показала нам нечто экстраординарное. Нечто невероятное. С этим нужно обращаться осторожно, с величайшей осмотрительностью. Возможно, доктор Севилл имеет больше опыта и квалификации, чтобы управлять ситуацией подобающим образом. С этого момента мы должны работать вместе. Все мы хотим, чтобы с собакой обращались как можно лучше, ты согласна?
— Это я научила его всем этим словам, он доверяет мне. — Элизабет откинулась назад. — Он не станет работать с тем, кто ему не понравится. Вы не можете просто забрать его у меня — это неправильно! Я умоляю вас, доктор Новак, — позвольте мне убедиться, что он попадёт к тому, кто будет хорошо к нему относиться, кто будет понимать его.
Новак ответила с лёгким смешком, хотя веселье вовсе не было ей свойственно:
— Твои сомнения совершенно необоснованны. Это животное представляет уникальную научную ценность. Абсолютно уникальную. Излишне говорить, что с ним будут обращаться осторожно, согласно проверенным научным принципам. И, конечно же, мы с радостью примем твою помощь в этой работе. Мы ведь можем рассчитывать на тебя?
— Мы? Кто «мы»? Кто будут эти люди?
Севилл небрежно заметил:
— Мне кажется, мы забегаем немного вперёд. Я не думаю, что Элизабет хорошо понимает свою роль в истории с этой собакой. Позволь мне задать один вопрос, Элизабет. Сегодня утром, перед тем как ты пришла сюда, где находился пёс?
— В корпусе длительного содержания.
— Собака все ещё в собственности университета? Элизабет еле сдерживалась.
— Да.
— Итак, формально, — продолжил Севилл, — уведя собаку из клетки без разрешения — а я предполагаю, что у тебя нет разрешения, и поправь меня, если я ошибаюсь, — уведя собаку из клетки, ты совершила действие, которое можно истолковать как кражу или попытку кражи.
— Нет, я так не думаю — я же привела его сюда. Что в этом плохого?
— Ты абсолютно правильно сделала, — ровно ответил Севилл. — Нужно было показать его доктору Новак. Животное находится под юрисдикцией главы Департамента, и она поступит с ним так, как сочтёт нужным. Ты улавливаешь мою мысль?
Она улавливала. Почему Новак не скажет что-нибудь? Элизабет совершенно запуталась. Она повернулась к Но-
Я привела сюда Дамиана, потому что доверяла вам. Кажется, вам небезразлична его судьба. Вы поможете мне?
— Чего ты конкретно хочешь, Элизабет? — спросила Новак. — Ты просишь и беспокоишься о вещах, в которых недостаточно разбираешься. Очень сложно понять, чего ты требуешь и что я могу для тебя сделать.
— Я хочу защитить Дамиана от эксплуатации и жестокого обращения. — Элизабет многозначительно взглянула на Севилла. — Вот почему я пришла сегодня сюда — я не хочу просто отдать Дамиана кому попало, понимаете? Он доверил мне защищать себя… — Она умолкла, чувствуя себя в ловушке.
— Мы хотим того же самого, Элизабет. К чему весь этот шум? — сказал Севилл, присев на корточки в нескольких футах от собаки. Дамиан прижал голову к груди Элизабет, и она погладила его, словно утешая ребёнка. — Почему бы тебе не показать нам, чему ещё ты его научила? — Тон исследователя был таким вежливым, поза такой обезоруживающей, что Элизабет закусила губу.
Что ещё я могу сделать? Какой у меня выбор?
Она ни на что не могла решиться.
Разговоры только помешают любым её попыткам помочь Дамиану. Она даже не может обратиться в газеты. Если кто-нибудь ей и поверит — а это крайне сомнительно, — Департамент официально опровергнет все её заявления, объявив их смехотворными. У неё нет доказательств. Она даже не догадалась сделать видеозапись и теперь проклинала себя за это. Ей придётся с ними согласиться.
— Хорошо, — ответила она с неохотой, — но вы должны отойти подальше, он вас боится.
— Я понимаю.
Она отпустила Дамиана и встала. Новак вернулась за стол, а Севилл пересёк комнату и прислонился к стене, сложив на груди руки.
Она пыталась, честно пыталась, но Дамиан молчал. Он понимал, чего она хочет, но задыхался, крутился и ходил взад-вперёд на поводке: он был слишком встревожен, чтобы отвечать на вопросы. Внезапное появление Севилла, незнакомая обстановка в офисе Новак, гнев и напряжение Элизабет — все это нервировало пса, Элизабет поняла, в чем дело, и повернулась к Новак:
— Мне очень жаль, но Дамиан слишком нервничает. Я не могу заставить его работать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113