С длинных зеленых стеблей стекала вода.
– А это зачем? – спросила Инга.
– Подарю их миссис Зиолко, – ответила Тамара.
– Понесешь цветы женщине?
– А почему нет?
– Я думала, только мужчины дарят цветы, – заметила Инга.
– Я готова на все. – Улыбка на лице Тамары скорее напоминала гримасу.
Луис, как это бывало всегда, когда он навещал мать, отослал шофера и сам сидел за рулем своего огромного автомобиля. При виде этого Тамара почувствовала, как безысходный мрак, в котором она пребывала, несколько рассеялся, словно «дюсенберг» предвещал ей удачу. Ведь это на нем они ездили домой к Оскару Скольнику, где было решено, что она станет звездой. Почему бы ему и сейчас не принести ей удачу?
Положив свои дары на заднее сиденье, она села впереди рядом с Луисом. Он поцеловал ее, и они тронулись в путь.
По мере того как они приближались к тому району в Пасадене, где жила Зельда Зиолко, массивные, красивого вида особняки с роскошными лужайками сменялись маленькими тесными домиками, во всем похожими как две капли воды, за исключением цвета штукатурки. Несмотря на все ее попытки выглядеть как можно скромнее, Тамаре казалось, что она вырядилась слишком вызывающе. Она была бы намного увереннее в себе, попав в район многоэтажных домов или дорогих особняков, но эти одинаковые дома с низкими крышами, выстроившиеся по обеим сторонам улицы на крошечных коричневых пятачках размером с почтовую марку, подействовали на нее угнетающе. «Дюсенберг» привлекал ненужное внимание, как выброшенная морской волной на грязный берег дорогая вещь из далекой и богатой страны.
– Приехали, – объявил Луис, ставя автомобиль на обочину. – Вот и скромное жилище моей матери, – криво улыбнулся он.
Повернув голову в сторону маленького аккуратного домика, Тамара увидела, как в окне колыхнулась занавеска. Она быстро открыла пудреницу и поправила растрепавшиеся от ветра волосы. Луис вышел из машины, распахнул дверцу с ее стороны и помог выйти. Открыв заднюю дверь, Тамара взяла струдель и цветы и пошла вслед за ним по узкой бетонной дорожке.
Не успели они дойти до дома, как дверь распахнулась и из нее выскочила Зельда, протягивая им навстречу свои пухлые руки. Дело приняло трагикомический оборот, когда она бросилась навстречу Луису, передвигаясь что было сил на своих толстеньких ножках с распухшими лодыжками, – при этом ее вздымающаяся грудь далеко выдавалась вперед, как нос корабля, и каждый выдох был похож на звук, издаваемый гигантскими мехами.
– Луи! – закричала она. – Луи! Мой малыш!
В тот момент, когда Тамара готова была зажмуриться, чтобы не видеть, как она собьет Луиса с ног, Зельда резко остановилась, встала на цыпочки, запрокинула назад свою кудрявую голову и запечатлела на губах сына звонкий поцелуй.
– Привет, мама. – Он обнял ее и покорно поцеловал в накрашенную щеку.
– Привет, мама, – укоризненно сказала Зельда. – И это все, что ты можешь сказать? Разве так надо целовать свою мать? Этому тебя научили в твоем Голливуде?
«Ох, – подумала Тамара, стараясь успокоиться. – Да, мне будет нелегко». Она взглянула на Луиса, который, явно смущаясь, покорно поцеловал мать в губы.
– Так-то лучше, – сощурив глаза, сказала Зельда. – Я скучала по тебе, Луи. Тебе следовало бы почаще навещать свою бедную старую мать! – Она укоризненно погрозила ему пальцем. – Меня все спрашивают, когда приедет ваш непутевый сын. А что я им отвечу? Что я не знаю? Ты ставишь меня в дурацкое положение!
– Мама, – ласково перебил он ее, – я хочу представить тебе Тамару.
Тамара шагнула вперед и робко улыбнулась.
– Здравствуйте, миссис Зиолко, – мягко проговорила она. – Я счастлива наконец познакомиться с вами.
Зельда оценивающим взглядом окинула Тамару с головы до ног. С минуту она молчала.
– Ты очень хорошенькая… по-своему, – наконец объявила она ворчливым голосом, в котором слышались осуждающие нотки.
– Мама, – раздраженно сказал Луис, – разве так встречают будущую невестку?
– Разве? – подбоченясь, с вызовом проговорила Зельда, обращаясь к сыну. – Я сказала, что она хорошенькая. Теперь ты, наверное, собираешься заявить своей матери прямо в лицо, что та лжет?
Тамара увидела, как он, стиснув зубы, пытается сдержаться, и сердце ее заныло от жалости к нему. Не удивительно, что он редко навещает мать.
– Я привезла вам эти цветы, миссис Зиолко, – весело проговорила она, стараясь заполнить неприятную паузу, и протянула женщине букет.
– Лилии! – Зельда злобно посмотрела на цветы. – Да к тому же такой большой букет! Вам бы не следовало так бросаться деньгами. Моему Луи не нужна транжирка. – Она тряхнула букетом в сторону Тамары. – Хочешь, я научу тебя, как прятать деньги, чтобы в автобусе их у тебя не вытащили?
Тамара моргнула. Несмотря на легкую растерянность и смущение, она была полна решимости не дать сбить себя с толку.
– А этот яблочный струдель я сама помогала печь. – С улыбкой на лице она протянула женщине накрытую тарелку, как если бы вручала ей приз.
– Струдель! – презрительно фыркнула миссис Зиолко, ее глаза сверкнули ледяным блеском. – Если вы хотите струдель, советую вам попробовать мой. Он как раз сейчас печется в духовке. Я целых два часа делала тесто, у меня оно выходит замечательно, такое слоистое, что просто тает во рту. Все знают мои струдели. – Вздернув брови, Зельда Зиолко повернулась на каблуках и прошествовала в дом. – Ха! – донеслось до Тамары ее тихое ворчание. – Она привезла струдель. Струдель, надо же.
Луис виновато улыбнулся и, беспомощно пожав плечами, открыл перед Тамарой стеклянную дверь. Она весело улыбнулась ему, хотя ей было совсем не до смеха. Глаза ее были сердитыми, а в сердце клокотала ярость, но она сумела принять равнодушное выражение, чтобы не доставить этому чудовищу удовольствия увидеть себя расстроенной.
«Она самый настоящий дракон, – думала Тамара в отчаянии. – Бог мой, даже еще хуже, чем я могла предположить!»
Когда они закончили обедать, уже темнело. Неожиданно вскочив на ноги, Зельда включила небольшую люстру с дешевенькими хрустальными подвесками. Она вспыхнула слишком ярким, почти сюрреалистическим светом, и Тамара невольно зажмурилась, ослепленная шестью шестидесятиваттными лампочками.
– Луи, отправляйся в гостиную, – коротко приказала Зельда. – Послушай радио. Почитай воскресную газету. Тамара поможет мне убрать со стола.
Он обменялся взглядом с Тамарой. Глазами и улыбкой, в которых читалось безграничное терпение, она дала ему понять, что волноваться не о чем.
– Хорошо, – ответил Луис, комкая салфетку и поднимаясь на ноги. Подойдя к Тамаре, он поцеловал ее. Затем повернулся к Зельде. – Все было очень вкусно, мама.
– Если тебе так нравится, как я готовлю, мог бы почаще навещать свою бедную мать, – пожаловалась Зельда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
– А это зачем? – спросила Инга.
– Подарю их миссис Зиолко, – ответила Тамара.
– Понесешь цветы женщине?
– А почему нет?
– Я думала, только мужчины дарят цветы, – заметила Инга.
– Я готова на все. – Улыбка на лице Тамары скорее напоминала гримасу.
Луис, как это бывало всегда, когда он навещал мать, отослал шофера и сам сидел за рулем своего огромного автомобиля. При виде этого Тамара почувствовала, как безысходный мрак, в котором она пребывала, несколько рассеялся, словно «дюсенберг» предвещал ей удачу. Ведь это на нем они ездили домой к Оскару Скольнику, где было решено, что она станет звездой. Почему бы ему и сейчас не принести ей удачу?
Положив свои дары на заднее сиденье, она села впереди рядом с Луисом. Он поцеловал ее, и они тронулись в путь.
По мере того как они приближались к тому району в Пасадене, где жила Зельда Зиолко, массивные, красивого вида особняки с роскошными лужайками сменялись маленькими тесными домиками, во всем похожими как две капли воды, за исключением цвета штукатурки. Несмотря на все ее попытки выглядеть как можно скромнее, Тамаре казалось, что она вырядилась слишком вызывающе. Она была бы намного увереннее в себе, попав в район многоэтажных домов или дорогих особняков, но эти одинаковые дома с низкими крышами, выстроившиеся по обеим сторонам улицы на крошечных коричневых пятачках размером с почтовую марку, подействовали на нее угнетающе. «Дюсенберг» привлекал ненужное внимание, как выброшенная морской волной на грязный берег дорогая вещь из далекой и богатой страны.
– Приехали, – объявил Луис, ставя автомобиль на обочину. – Вот и скромное жилище моей матери, – криво улыбнулся он.
Повернув голову в сторону маленького аккуратного домика, Тамара увидела, как в окне колыхнулась занавеска. Она быстро открыла пудреницу и поправила растрепавшиеся от ветра волосы. Луис вышел из машины, распахнул дверцу с ее стороны и помог выйти. Открыв заднюю дверь, Тамара взяла струдель и цветы и пошла вслед за ним по узкой бетонной дорожке.
Не успели они дойти до дома, как дверь распахнулась и из нее выскочила Зельда, протягивая им навстречу свои пухлые руки. Дело приняло трагикомический оборот, когда она бросилась навстречу Луису, передвигаясь что было сил на своих толстеньких ножках с распухшими лодыжками, – при этом ее вздымающаяся грудь далеко выдавалась вперед, как нос корабля, и каждый выдох был похож на звук, издаваемый гигантскими мехами.
– Луи! – закричала она. – Луи! Мой малыш!
В тот момент, когда Тамара готова была зажмуриться, чтобы не видеть, как она собьет Луиса с ног, Зельда резко остановилась, встала на цыпочки, запрокинула назад свою кудрявую голову и запечатлела на губах сына звонкий поцелуй.
– Привет, мама. – Он обнял ее и покорно поцеловал в накрашенную щеку.
– Привет, мама, – укоризненно сказала Зельда. – И это все, что ты можешь сказать? Разве так надо целовать свою мать? Этому тебя научили в твоем Голливуде?
«Ох, – подумала Тамара, стараясь успокоиться. – Да, мне будет нелегко». Она взглянула на Луиса, который, явно смущаясь, покорно поцеловал мать в губы.
– Так-то лучше, – сощурив глаза, сказала Зельда. – Я скучала по тебе, Луи. Тебе следовало бы почаще навещать свою бедную старую мать! – Она укоризненно погрозила ему пальцем. – Меня все спрашивают, когда приедет ваш непутевый сын. А что я им отвечу? Что я не знаю? Ты ставишь меня в дурацкое положение!
– Мама, – ласково перебил он ее, – я хочу представить тебе Тамару.
Тамара шагнула вперед и робко улыбнулась.
– Здравствуйте, миссис Зиолко, – мягко проговорила она. – Я счастлива наконец познакомиться с вами.
Зельда оценивающим взглядом окинула Тамару с головы до ног. С минуту она молчала.
– Ты очень хорошенькая… по-своему, – наконец объявила она ворчливым голосом, в котором слышались осуждающие нотки.
– Мама, – раздраженно сказал Луис, – разве так встречают будущую невестку?
– Разве? – подбоченясь, с вызовом проговорила Зельда, обращаясь к сыну. – Я сказала, что она хорошенькая. Теперь ты, наверное, собираешься заявить своей матери прямо в лицо, что та лжет?
Тамара увидела, как он, стиснув зубы, пытается сдержаться, и сердце ее заныло от жалости к нему. Не удивительно, что он редко навещает мать.
– Я привезла вам эти цветы, миссис Зиолко, – весело проговорила она, стараясь заполнить неприятную паузу, и протянула женщине букет.
– Лилии! – Зельда злобно посмотрела на цветы. – Да к тому же такой большой букет! Вам бы не следовало так бросаться деньгами. Моему Луи не нужна транжирка. – Она тряхнула букетом в сторону Тамары. – Хочешь, я научу тебя, как прятать деньги, чтобы в автобусе их у тебя не вытащили?
Тамара моргнула. Несмотря на легкую растерянность и смущение, она была полна решимости не дать сбить себя с толку.
– А этот яблочный струдель я сама помогала печь. – С улыбкой на лице она протянула женщине накрытую тарелку, как если бы вручала ей приз.
– Струдель! – презрительно фыркнула миссис Зиолко, ее глаза сверкнули ледяным блеском. – Если вы хотите струдель, советую вам попробовать мой. Он как раз сейчас печется в духовке. Я целых два часа делала тесто, у меня оно выходит замечательно, такое слоистое, что просто тает во рту. Все знают мои струдели. – Вздернув брови, Зельда Зиолко повернулась на каблуках и прошествовала в дом. – Ха! – донеслось до Тамары ее тихое ворчание. – Она привезла струдель. Струдель, надо же.
Луис виновато улыбнулся и, беспомощно пожав плечами, открыл перед Тамарой стеклянную дверь. Она весело улыбнулась ему, хотя ей было совсем не до смеха. Глаза ее были сердитыми, а в сердце клокотала ярость, но она сумела принять равнодушное выражение, чтобы не доставить этому чудовищу удовольствия увидеть себя расстроенной.
«Она самый настоящий дракон, – думала Тамара в отчаянии. – Бог мой, даже еще хуже, чем я могла предположить!»
Когда они закончили обедать, уже темнело. Неожиданно вскочив на ноги, Зельда включила небольшую люстру с дешевенькими хрустальными подвесками. Она вспыхнула слишком ярким, почти сюрреалистическим светом, и Тамара невольно зажмурилась, ослепленная шестью шестидесятиваттными лампочками.
– Луи, отправляйся в гостиную, – коротко приказала Зельда. – Послушай радио. Почитай воскресную газету. Тамара поможет мне убрать со стола.
Он обменялся взглядом с Тамарой. Глазами и улыбкой, в которых читалось безграничное терпение, она дала ему понять, что волноваться не о чем.
– Хорошо, – ответил Луис, комкая салфетку и поднимаясь на ноги. Подойдя к Тамаре, он поцеловал ее. Затем повернулся к Зельде. – Все было очень вкусно, мама.
– Если тебе так нравится, как я готовлю, мог бы почаще навещать свою бедную мать, – пожаловалась Зельда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146