Флейшер поднял вверх стопку сложенных документов.
– Нам очень жаль, миссис Зиолко, но мы вынуждены просить вас немедленно освободить дом.
– Что?! – Тамара рванулась вперед и едва не бросилась на него, но вцепившаяся в ее руку Инга помешала ей это сделать.
– Согласно добрачной договоренности, которую мы составили, а вы подписали, вы добровольно отказались от всяких притязаний на принадлежащую Луису Зиолко собственность.
– Убирайтесь! – прошептала она. – Это мой дом. Я выплачиваю по его закладной. Убирайтесь! Убирайтесь! Убирайтесь!
– По документам дом и остальная собственность оформлены на имя мистера Зиолко. – Шагнув вперед, он попытался всучить ей документы, но она отказывалась их брать, и они упали на пол. – Мы вынуждены сообщить вам, что собираемся тщательно проверить, не унесли ли вы с собой что-нибудь, кроме лично вам принадлежащей одежды.
Тамара выскользнула из объятий Инги и угрожающе подняла руки с длинными ногтями.
– Пошли вон из моего дома! – завопила она, бросаясь на адвоката. – Вон! Вон!
Адвокаты поспешно ретировались. Тамара доковыляла до ближайшей кушетки, как слепая, нащупала ее рукой и осторожно села. Ее била такая сильная дрожь, что у нее стучали зубы. Неужели этот кошмар никогда не кончится? Неужели такое наследство достанется ей от покойного мужа?
Тамара опустила руки, подняла голову и выпрямилась.
– Инга, позвони в отель «Беверли-Хиллз», – дрожащим голосом произнесла она. – Узнай, не найдется ли у них для нас свободного бунгало. Затем собери все необходимое. Пока хватит пары чемоданов.
Инга упрямо стояла на своем.
– Ты не можешь позволить, чтобы этой ведьме все сошло с рук!
– Инга, пожалуйста, сделай, как я прошу, – устало проговорила Тамара. – Я не хочу ни на минуту оставаться в этом доме. – Она обвела взглядом комнату и содрогнулась. – Мне он никогда особенно не нравился. Он слишком похож на мавзолей.
Они уже собирались уходить, когда Тамара еще раз окинула взглядом гостиную.
– Мы кое-что забыли, – сказала она, чувствуя, как скорбь сменяется гневом.
– О чем ты? – с любопытством спросила Инга.
– Пойдем, мне нужна твоя помощь. – Звонко стуча каблучками, Тамара прошествовала по ковру, плюхнулась на одну из длинных белых кушеток, расставленных вдоль стен, и принялась снимать туфельку.
– Что ты делаешь? – спросила заинтригованная Инга.
Тамара бросила взгляд на блестящую черную лодочку, которую она держала в руке, и разразилась невеселым смехом.
– Ты права, – сказала она, снова надевая ее на ногу. – Это больше не моя мебель, а Зельдина. Пусть она платит за чистку. – Она взобралась на мягкие белые диванные подушки и знаком пригласила Ингу последовать ее примеру. По-прежнему ничего не понимая, Инга сделала то, о чем ее просили. Но, как только Тамара ухватилась за край большой картины Тулуз-Лотрека в золоченой раме, висевшей над диваном, она все поняла и взялась за другой край, и они, пыхтя, сняли ее с крючка и вынесли в холл. Резная, с позолотой, рама весила добрых шестьдесят фунтов.
– А мы можем это сделать? – изумленно спросила Инга, которая, как все представители среднего класса, страшно боялась судов и адвокатов. – Ты забыла, что сказал тебе этот человек?
– Еще как можем, – мрачно отозвалась Тамара. – Пусть она попробует отнять их у меня. Они принадлежат мне, и я могу это доказать. Луи по одной дарил их мне на каждую из шести годовщин нашей свадьбы. Все газеты писали о картинах, которые я получала от Луи в качестве подарка. Лично я считаю, что это отличное доказательство того, что они принадлежат мне.
И, пока они методично обходили гостиную, снимая со стен остальные пять картин, на лице Инги впервые за три дня играла слабая улыбка.
– Ну вот, – сказала Тамара, отряхивая руки от пыли, когда все картины стояли в холле у стены. – Перед тобой живые деньги. Луи всегда говорил, что они ничем не хуже наличных. А сейчас позови сюда Эсперанзу и шофера. Пусть они помогут нам погрузить их в машину. Да, кстати. Не забудь напомнить мне, что я должна позвонить этим адвокатам. Все машины, кроме «дюсенберга», записаны на меня.
И лишь позже, сидя в лимузине, везущем ее в отель, Тамара вдруг осознала, что адвокаты называли ее «миссис Зиолко»; впервые за все время ее замужества к ней обратились, назвав фамилию по мужу.
Оскар Скольник вышел из себя.
– Уйти! – бушевал он. – Что ты имеешь в виду под этим твоим «уйти»? – Он со злостью взглянул на Тамару. – Ты на вершине славы! Звезды не уходят, черт тебя побери!
Они сидели вдвоем в его поражающей своей роскошью гостиной, той самой комнате, где семь лет назад она впервые увидела его. Но на сей раз сверкающий антиквариат, прекрасные картины и другие предметы роскоши ни в малейшей мере не смущали ее.
Она набрала полную грудь воздуха и стиснула зубы, а потом твердо повторила:
– О.Т., я хочу выйти из игры.
Скольник откинулся на спинку кресла, все яростнее отбивая пальцами молчаливую дробь по кожаным подлокотникам. Он пристально смотрел на Тамару, беспрестанно попыхивая своей резной трубкой, отделанной слоновой костью, которую вынул изо рта, лишь когда заговорил. Голос его прозвучал тихо.
– Чего ты добиваешься? Она подняла голову.
– Я ничего не добиваюсь. Я сказала тебе, что покончила с кино. Я покончила с Голливудом. Тебе что, этого недостаточно?
– Да, недостаточно. – Он наклонился вперед. – Я хочу знать, почему всем этим занимаешься ты, а не Морти Гиршсбаум? Ведь он – твой агент.
– Не понимаю, при чем тут он. Я пришла не для того, чтобы обговорить с тобой условия нового контракта. Я просто хотела сама сообщить тебе о своих планах.
Скольник неожиданно улыбнулся.
– Теперь понимаю. Это твой карлик подстроил все это. Решил, что ему удастся припереть меня к стенке, если ты явишься ко мне и начнешь запугивать своим заявлением об уходе. – Он покачал головой. – Передай ему, что у него ничего не вышло. Если он хочет вести со мной переговоры, пусть приходит сам, а не посылает своих клиентов делать за него грязную работу.
Тамара начала выходить из себя.
– О.Т., ты ничего не понял. Морти тут совершенно ни при чем. Он даже не знает, что я здесь.
– Здорово. – Скольник восхищенно покачал головой. – Значит, это ты придумала. В тебе гораздо больше здравого смысла, чем я предполагал. Знаешь, если бы ты не была актрисой, из тебя вышел бы чертовски хороший агент.
Она в изумлении уставилась на него. Мысль о том, что он может ей не поверить, ни разу не приходила ей в голову.
– Кто это был? – спросил Скольник. – Занук? Или Л.Б.? Или они оба? – Глаза его подозрительно блестели. – Что они обещали тебе за то, что ты уйдешь из «ИА»?
– Да послушай же меня наконец! – неожиданно завопила Тамара.
Слава Богу, ей удалось докричаться до него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
– Нам очень жаль, миссис Зиолко, но мы вынуждены просить вас немедленно освободить дом.
– Что?! – Тамара рванулась вперед и едва не бросилась на него, но вцепившаяся в ее руку Инга помешала ей это сделать.
– Согласно добрачной договоренности, которую мы составили, а вы подписали, вы добровольно отказались от всяких притязаний на принадлежащую Луису Зиолко собственность.
– Убирайтесь! – прошептала она. – Это мой дом. Я выплачиваю по его закладной. Убирайтесь! Убирайтесь! Убирайтесь!
– По документам дом и остальная собственность оформлены на имя мистера Зиолко. – Шагнув вперед, он попытался всучить ей документы, но она отказывалась их брать, и они упали на пол. – Мы вынуждены сообщить вам, что собираемся тщательно проверить, не унесли ли вы с собой что-нибудь, кроме лично вам принадлежащей одежды.
Тамара выскользнула из объятий Инги и угрожающе подняла руки с длинными ногтями.
– Пошли вон из моего дома! – завопила она, бросаясь на адвоката. – Вон! Вон!
Адвокаты поспешно ретировались. Тамара доковыляла до ближайшей кушетки, как слепая, нащупала ее рукой и осторожно села. Ее била такая сильная дрожь, что у нее стучали зубы. Неужели этот кошмар никогда не кончится? Неужели такое наследство достанется ей от покойного мужа?
Тамара опустила руки, подняла голову и выпрямилась.
– Инга, позвони в отель «Беверли-Хиллз», – дрожащим голосом произнесла она. – Узнай, не найдется ли у них для нас свободного бунгало. Затем собери все необходимое. Пока хватит пары чемоданов.
Инга упрямо стояла на своем.
– Ты не можешь позволить, чтобы этой ведьме все сошло с рук!
– Инга, пожалуйста, сделай, как я прошу, – устало проговорила Тамара. – Я не хочу ни на минуту оставаться в этом доме. – Она обвела взглядом комнату и содрогнулась. – Мне он никогда особенно не нравился. Он слишком похож на мавзолей.
Они уже собирались уходить, когда Тамара еще раз окинула взглядом гостиную.
– Мы кое-что забыли, – сказала она, чувствуя, как скорбь сменяется гневом.
– О чем ты? – с любопытством спросила Инга.
– Пойдем, мне нужна твоя помощь. – Звонко стуча каблучками, Тамара прошествовала по ковру, плюхнулась на одну из длинных белых кушеток, расставленных вдоль стен, и принялась снимать туфельку.
– Что ты делаешь? – спросила заинтригованная Инга.
Тамара бросила взгляд на блестящую черную лодочку, которую она держала в руке, и разразилась невеселым смехом.
– Ты права, – сказала она, снова надевая ее на ногу. – Это больше не моя мебель, а Зельдина. Пусть она платит за чистку. – Она взобралась на мягкие белые диванные подушки и знаком пригласила Ингу последовать ее примеру. По-прежнему ничего не понимая, Инга сделала то, о чем ее просили. Но, как только Тамара ухватилась за край большой картины Тулуз-Лотрека в золоченой раме, висевшей над диваном, она все поняла и взялась за другой край, и они, пыхтя, сняли ее с крючка и вынесли в холл. Резная, с позолотой, рама весила добрых шестьдесят фунтов.
– А мы можем это сделать? – изумленно спросила Инга, которая, как все представители среднего класса, страшно боялась судов и адвокатов. – Ты забыла, что сказал тебе этот человек?
– Еще как можем, – мрачно отозвалась Тамара. – Пусть она попробует отнять их у меня. Они принадлежат мне, и я могу это доказать. Луи по одной дарил их мне на каждую из шести годовщин нашей свадьбы. Все газеты писали о картинах, которые я получала от Луи в качестве подарка. Лично я считаю, что это отличное доказательство того, что они принадлежат мне.
И, пока они методично обходили гостиную, снимая со стен остальные пять картин, на лице Инги впервые за три дня играла слабая улыбка.
– Ну вот, – сказала Тамара, отряхивая руки от пыли, когда все картины стояли в холле у стены. – Перед тобой живые деньги. Луи всегда говорил, что они ничем не хуже наличных. А сейчас позови сюда Эсперанзу и шофера. Пусть они помогут нам погрузить их в машину. Да, кстати. Не забудь напомнить мне, что я должна позвонить этим адвокатам. Все машины, кроме «дюсенберга», записаны на меня.
И лишь позже, сидя в лимузине, везущем ее в отель, Тамара вдруг осознала, что адвокаты называли ее «миссис Зиолко»; впервые за все время ее замужества к ней обратились, назвав фамилию по мужу.
Оскар Скольник вышел из себя.
– Уйти! – бушевал он. – Что ты имеешь в виду под этим твоим «уйти»? – Он со злостью взглянул на Тамару. – Ты на вершине славы! Звезды не уходят, черт тебя побери!
Они сидели вдвоем в его поражающей своей роскошью гостиной, той самой комнате, где семь лет назад она впервые увидела его. Но на сей раз сверкающий антиквариат, прекрасные картины и другие предметы роскоши ни в малейшей мере не смущали ее.
Она набрала полную грудь воздуха и стиснула зубы, а потом твердо повторила:
– О.Т., я хочу выйти из игры.
Скольник откинулся на спинку кресла, все яростнее отбивая пальцами молчаливую дробь по кожаным подлокотникам. Он пристально смотрел на Тамару, беспрестанно попыхивая своей резной трубкой, отделанной слоновой костью, которую вынул изо рта, лишь когда заговорил. Голос его прозвучал тихо.
– Чего ты добиваешься? Она подняла голову.
– Я ничего не добиваюсь. Я сказала тебе, что покончила с кино. Я покончила с Голливудом. Тебе что, этого недостаточно?
– Да, недостаточно. – Он наклонился вперед. – Я хочу знать, почему всем этим занимаешься ты, а не Морти Гиршсбаум? Ведь он – твой агент.
– Не понимаю, при чем тут он. Я пришла не для того, чтобы обговорить с тобой условия нового контракта. Я просто хотела сама сообщить тебе о своих планах.
Скольник неожиданно улыбнулся.
– Теперь понимаю. Это твой карлик подстроил все это. Решил, что ему удастся припереть меня к стенке, если ты явишься ко мне и начнешь запугивать своим заявлением об уходе. – Он покачал головой. – Передай ему, что у него ничего не вышло. Если он хочет вести со мной переговоры, пусть приходит сам, а не посылает своих клиентов делать за него грязную работу.
Тамара начала выходить из себя.
– О.Т., ты ничего не понял. Морти тут совершенно ни при чем. Он даже не знает, что я здесь.
– Здорово. – Скольник восхищенно покачал головой. – Значит, это ты придумала. В тебе гораздо больше здравого смысла, чем я предполагал. Знаешь, если бы ты не была актрисой, из тебя вышел бы чертовски хороший агент.
Она в изумлении уставилась на него. Мысль о том, что он может ей не поверить, ни разу не приходила ей в голову.
– Кто это был? – спросил Скольник. – Занук? Или Л.Б.? Или они оба? – Глаза его подозрительно блестели. – Что они обещали тебе за то, что ты уйдешь из «ИА»?
– Да послушай же меня наконец! – неожиданно завопила Тамара.
Слава Богу, ей удалось докричаться до него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146