«Музыка? – с отвращением подумала она. – Так много, много голосов? Пение? Похоже на какую-то вечеринку! И это среди царящего вокруг насилия и смятения! Это неслыханно! Невероятно!»
Но представшее ее взору дьявольское зрелище, когда она отворила дверь в Музыкальную комнату, было еще более невероятным. Сенда лишь судорожно глотнула воздух и отпрянула назад.
Вечеринка была в разгаре. Пьяная вакханалия слуг, которые наконец-то могли, пусть мимолетно, насладиться роскошной жизнью, создаваемой ими для своих господ. Пробки от шампанского вылетали из бутылок и ударялись в потолок; «Кристалл» и «Дом Периньон» щедро лились из обернутых в фольгу горлышек и беспрепятственно выплескивались на бесценные паркетные полы и ковры. Перед зеркалом вертелась кучка служанок в нарядах, явно принадлежащих княгине. В углу пел заунывную песню лакей, в перерывах между шампанским бренча на струнах большой позолоченной арфы. Грязные сапоги и туфли покоились на инкрустированных столах; за софой целовались садовник со служанкой, а оживленная горничная, растянувшись на животе поверх рояля «Босендорфер», колотила пальцами босых ног по клавишам, производя ужасную какофонию. Толстая повариха, все еще в заляпанном жирными пятнами белом халате, завернулась в рысий палантин и, смеясь и кашляя попеременно, попыхивала сигарой. И все это среди пронзительных звуков американского джаза, доносящихся из граммофона. Один из лакеев заметил Сенду.
– Доб-б-б-бро пожаловать! – пьяным смехом рассмеялся он, посылая ей воздушный поцелуй. Он отхлебнул прямо из бутылки шампанское и, сплюнув, принялся со счастливым видом расхаживать по комнате, качаясь из стороны в сторону. – Присоединяйтесь к нашему пр-р-р-разднику! Гул-л-л-ляем все!
Сенда, побледнев, поспешила за ним следом.
– Г-где князь? – с трудом, запинаясь, пробормотала она.
– Гул-л-ляем! Гул-л-л-ляем!
Сенда от разочарования сжала кулаки. Если вокруг одни только пьяные, кто ей скажет, где Вацлав? Она в отчаянии огляделась по сторонам, ища глазами кого-нибудь, кто мог бы помочь. В этот момент с рояля сползла, едва не упав, горничная. Заграбастав шампанское двух сортов, она двинулась навстречу Сенде, передвигаясь со свойственной пьяным людям преувеличенной осторожностью.
– Выпейте шампанского, – невнятно проговорила она, протягивая Сенде стакан и шумно рыгая.
– Нет, спасибо, – вежливо отказалась Сенда. – Но я была бы вам очень признательна, если бы вы сказали мне, где я могу найти князя.
– А какая разница? – Карие глаза горничной светились пьяным весельем. – Здесь на всех хватит еды, шам… – Она вновь рыгнула. – …панского, одежды и сигар! – Она откинула назад волосы, единым залпом осушила стакан и швырнула его в стену, о которую он разбился, покрыв пол хрустальными осколками. – Правда, нет денег, – надув губы, добавила горничная. – Они все забрали. Но нельзя же ждать всего сразу. Верно? – Она хитро посмотрела на Сенду и захихикала.
Оттащив ее в сторонку, Сенда доверительно понизила голос:
– Вы знаете, я привезла князю кое-что. Он ждет. – Это была ложь, но какое это сейчас имело значение?
Лицо горничной, приблизилось к Сенде, ее карие глаза стали совершенно круглыми.
– В Швейцарии!
– В Швейцарии? – От этого слова у Сенды подкосились ноги. – Но мне сказали, что он здесь!
– Был здесь. Уехал больше получаса назад. В Же-не-ву! Вот мы и гуляем!
– Уехал? В Женеву? – Холодная дрожь волнами пробежала по телу Сенды, пронизав ее до самых костей.
– Уехал. – Горничная вновь многозначительно кивнула головой. – К своему поезду. Я слышала.
Сенда схватила горничную за руку и потрясла ее.
– Вы знаете, где стоит поезд? Горничная покачала головой.
– Если вы знаете, вы должны сказать мне!
– Ох! Вы делаете мне больно! – Горничная, надувшись, смотрела на глубокие красные следы, оставленные пальцами Сенды на ее руке.
– Извините, – быстро проговорила Сенда. Она убрала руку. – Понимаете, это очень важно. Если я доберусь до князя вовремя… – Рожденная отчаянием ложь бойко слетела с ее губ, покрывая неправду обещаниями. – Тому, кто принесет ему это, он даст пять… тысяч… рублей.
Карие глаза моргнули и вылезли на лоб.
– П-пять т-тысяч?
Услышав глубокий вдох, Сенда кивнула.
– Пять тысяч, – повторила она, не испытывая никаких угрызений совести.
– Владимир! Владимир знает! – торжествующе воскликнула горничная. – Он отвозил на п-поезд какие-то вещи.
– Который из них Владимир? Вы должны мне сказать!
Теперь настал черед горничной хватать Сенду за руку.
– Половину мне! – невнятно выговорила она. В ее глазах вспыхнула жадность. – Две тысячи пятьсот рублей.
– Хорошо! – пообещала Сенда. – Хорошо! Вы получите половину! И Владимир получит тысячу.
Ложь следовала одна за другой, но какое это имело значение?
– Половину! – воскликнула горничная. – Половину!
Это напоминало гонки с дьяволом.
Не прошло и шести минут, как пьяный Владимир, подгоняемый обещанием тысячи рублей, безошибочно подвел их к тому самому автомобилю, который разогревал Иван, надел очки-«консервы» и нажал на сцепление. Машина с ревом вылетела из гаража, левым крылом врезавшись в не до конца открытую дверь и сорвав ее с петель. Когда Владимир пьяно выруливал к воротам, автомобиль лихо занесло, колеса протестующе завизжали, и, сделав оборот вокруг своей оси, он рванулся вперед.
– Осторожнее! – с заднего сиденья крикнула Сенда, прижимая испуганное лицо Тамары к своей груди, в то время как сидящая рядом с ней Инга, забывшись, разразилась потоком немецких слов, напоминавших молитву.
Петроград проносился мимо неясными очертаниями. Секунда – и они на ближней стороне Невы; другая – и автомобиль пулей перелетел через мост на другую сторону.
– С такой машиной, да на пустых улицах! – Владимир, обернувшись, ухмыльнулся Сенде. – Мы еще можем успеть к поезду!
– Лучше смотрите, куда едете! – крикнула она в ответ, стараясь перекричать шум ветра. – Смотрите не на меня, а на дорогу!
Разразившись диким хохотом, Владимир нажал на педаль газа. У Сенды вырвался крик отчаяния. Впереди них разъяренная толпа протестующих людей перегородила перекресток.
– Влади-и-и-мир! – завопила она, закрыв глаза. Он направил машину в самую гущу толпы и нажал на клаксон. Толпа расступилась.
– Мы успеем! – закричал он, снова отхлебывая шампанское из горлышка.
«О Господи, пусть так и будет! – молилась Сенда, добавив в конце: – Пусть мы останемся целыми и невредимыми, Господи! Невредимыми».
Принадлежащий Даниловым поезд стоял, готовый к отправке, на своей ветке далеко за пределами Выборгской стороны. Огромные белые облака пара поднимались вверх из-под колес локомотива, пассажирских и багажных вагонов, где их рвал на куски ветер и уносил далеко прочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
Но представшее ее взору дьявольское зрелище, когда она отворила дверь в Музыкальную комнату, было еще более невероятным. Сенда лишь судорожно глотнула воздух и отпрянула назад.
Вечеринка была в разгаре. Пьяная вакханалия слуг, которые наконец-то могли, пусть мимолетно, насладиться роскошной жизнью, создаваемой ими для своих господ. Пробки от шампанского вылетали из бутылок и ударялись в потолок; «Кристалл» и «Дом Периньон» щедро лились из обернутых в фольгу горлышек и беспрепятственно выплескивались на бесценные паркетные полы и ковры. Перед зеркалом вертелась кучка служанок в нарядах, явно принадлежащих княгине. В углу пел заунывную песню лакей, в перерывах между шампанским бренча на струнах большой позолоченной арфы. Грязные сапоги и туфли покоились на инкрустированных столах; за софой целовались садовник со служанкой, а оживленная горничная, растянувшись на животе поверх рояля «Босендорфер», колотила пальцами босых ног по клавишам, производя ужасную какофонию. Толстая повариха, все еще в заляпанном жирными пятнами белом халате, завернулась в рысий палантин и, смеясь и кашляя попеременно, попыхивала сигарой. И все это среди пронзительных звуков американского джаза, доносящихся из граммофона. Один из лакеев заметил Сенду.
– Доб-б-б-бро пожаловать! – пьяным смехом рассмеялся он, посылая ей воздушный поцелуй. Он отхлебнул прямо из бутылки шампанское и, сплюнув, принялся со счастливым видом расхаживать по комнате, качаясь из стороны в сторону. – Присоединяйтесь к нашему пр-р-р-разднику! Гул-л-л-ляем все!
Сенда, побледнев, поспешила за ним следом.
– Г-где князь? – с трудом, запинаясь, пробормотала она.
– Гул-л-ляем! Гул-л-л-ляем!
Сенда от разочарования сжала кулаки. Если вокруг одни только пьяные, кто ей скажет, где Вацлав? Она в отчаянии огляделась по сторонам, ища глазами кого-нибудь, кто мог бы помочь. В этот момент с рояля сползла, едва не упав, горничная. Заграбастав шампанское двух сортов, она двинулась навстречу Сенде, передвигаясь со свойственной пьяным людям преувеличенной осторожностью.
– Выпейте шампанского, – невнятно проговорила она, протягивая Сенде стакан и шумно рыгая.
– Нет, спасибо, – вежливо отказалась Сенда. – Но я была бы вам очень признательна, если бы вы сказали мне, где я могу найти князя.
– А какая разница? – Карие глаза горничной светились пьяным весельем. – Здесь на всех хватит еды, шам… – Она вновь рыгнула. – …панского, одежды и сигар! – Она откинула назад волосы, единым залпом осушила стакан и швырнула его в стену, о которую он разбился, покрыв пол хрустальными осколками. – Правда, нет денег, – надув губы, добавила горничная. – Они все забрали. Но нельзя же ждать всего сразу. Верно? – Она хитро посмотрела на Сенду и захихикала.
Оттащив ее в сторонку, Сенда доверительно понизила голос:
– Вы знаете, я привезла князю кое-что. Он ждет. – Это была ложь, но какое это сейчас имело значение?
Лицо горничной, приблизилось к Сенде, ее карие глаза стали совершенно круглыми.
– В Швейцарии!
– В Швейцарии? – От этого слова у Сенды подкосились ноги. – Но мне сказали, что он здесь!
– Был здесь. Уехал больше получаса назад. В Же-не-ву! Вот мы и гуляем!
– Уехал? В Женеву? – Холодная дрожь волнами пробежала по телу Сенды, пронизав ее до самых костей.
– Уехал. – Горничная вновь многозначительно кивнула головой. – К своему поезду. Я слышала.
Сенда схватила горничную за руку и потрясла ее.
– Вы знаете, где стоит поезд? Горничная покачала головой.
– Если вы знаете, вы должны сказать мне!
– Ох! Вы делаете мне больно! – Горничная, надувшись, смотрела на глубокие красные следы, оставленные пальцами Сенды на ее руке.
– Извините, – быстро проговорила Сенда. Она убрала руку. – Понимаете, это очень важно. Если я доберусь до князя вовремя… – Рожденная отчаянием ложь бойко слетела с ее губ, покрывая неправду обещаниями. – Тому, кто принесет ему это, он даст пять… тысяч… рублей.
Карие глаза моргнули и вылезли на лоб.
– П-пять т-тысяч?
Услышав глубокий вдох, Сенда кивнула.
– Пять тысяч, – повторила она, не испытывая никаких угрызений совести.
– Владимир! Владимир знает! – торжествующе воскликнула горничная. – Он отвозил на п-поезд какие-то вещи.
– Который из них Владимир? Вы должны мне сказать!
Теперь настал черед горничной хватать Сенду за руку.
– Половину мне! – невнятно выговорила она. В ее глазах вспыхнула жадность. – Две тысячи пятьсот рублей.
– Хорошо! – пообещала Сенда. – Хорошо! Вы получите половину! И Владимир получит тысячу.
Ложь следовала одна за другой, но какое это имело значение?
– Половину! – воскликнула горничная. – Половину!
Это напоминало гонки с дьяволом.
Не прошло и шести минут, как пьяный Владимир, подгоняемый обещанием тысячи рублей, безошибочно подвел их к тому самому автомобилю, который разогревал Иван, надел очки-«консервы» и нажал на сцепление. Машина с ревом вылетела из гаража, левым крылом врезавшись в не до конца открытую дверь и сорвав ее с петель. Когда Владимир пьяно выруливал к воротам, автомобиль лихо занесло, колеса протестующе завизжали, и, сделав оборот вокруг своей оси, он рванулся вперед.
– Осторожнее! – с заднего сиденья крикнула Сенда, прижимая испуганное лицо Тамары к своей груди, в то время как сидящая рядом с ней Инга, забывшись, разразилась потоком немецких слов, напоминавших молитву.
Петроград проносился мимо неясными очертаниями. Секунда – и они на ближней стороне Невы; другая – и автомобиль пулей перелетел через мост на другую сторону.
– С такой машиной, да на пустых улицах! – Владимир, обернувшись, ухмыльнулся Сенде. – Мы еще можем успеть к поезду!
– Лучше смотрите, куда едете! – крикнула она в ответ, стараясь перекричать шум ветра. – Смотрите не на меня, а на дорогу!
Разразившись диким хохотом, Владимир нажал на педаль газа. У Сенды вырвался крик отчаяния. Впереди них разъяренная толпа протестующих людей перегородила перекресток.
– Влади-и-и-мир! – завопила она, закрыв глаза. Он направил машину в самую гущу толпы и нажал на клаксон. Толпа расступилась.
– Мы успеем! – закричал он, снова отхлебывая шампанское из горлышка.
«О Господи, пусть так и будет! – молилась Сенда, добавив в конце: – Пусть мы останемся целыми и невредимыми, Господи! Невредимыми».
Принадлежащий Даниловым поезд стоял, готовый к отправке, на своей ветке далеко за пределами Выборгской стороны. Огромные белые облака пара поднимались вверх из-под колес локомотива, пассажирских и багажных вагонов, где их рвал на куски ветер и уносил далеко прочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146